не успевает закрыться, в последний момент в кабину втискивается брюнетка с длинными прямыми волосами в красивом вечернем платье и крупный мужчина. Он нажимает свой этаж и поворачивается лицом. Что-то неприятно екает внутри — Башир.
Он смотрит с напряженным удивлением, потом проходится по моему наряду и снова устремляет взгляд в мои глаза. Какое-то мутное беспокойство овладевает мной. Не знаю, о чем думает он, а я о том, что Градов если не сейчас, то завтра точно будет знать где я ночевала.
Спутница Джамбаева замечает наши переглядки.
— Башир, ты забыл шампанское в номер заказать, — пытается перетянуть его внимание на себя.
— Не забыл, — отвечает тот, не сводя с меня глаз.
Слава Богу, лифт останавливается, и я выхожу. В пальцах рук чувствую острое покалывание, ноги подкашиваются. Замок считывает карту-ключ, вхожу и, только захлопнув дверь изнутри, прихожу в себя.
Он, конечно, расскажет Максу, что видел меня здесь и меня ждет допрос с пристрастием. Черт, ну почему? Это сто процентов не его дело, но он так не думает. Порой у меня ощущение, что Макс уверен, что у него на меня монополия.
Глава 23
Макс
Утро началось трешово. Акции, которые купили на прошлой неделе, начали падать в цене. Загорелся один из складов компании, где хранились нефтепродукты, и цена на двадцать процентов поползла вниз всего за сутки. Давно я так не прогорал. У секретарши сломалась кофемашина, ей пришлось бежать за кофе на первый этаж здания в ресторан. И пока она пришла обратно, кофе успел остыть. Отодвигаю со злостью стаканчик и тянусь к звонящему телефону.
— Да, Аслан.
— Привет, плохие новости.
— Что случилось?
— Плотников умер.
— Бл*дь! Что за день! — откидываюсь в кресле.
— Мне удалось встретиться с дочкой. Не уверен, что она отдаст бабки. Похоже решила, что это мы мошенники. Придумали схему, чтобы завладеть состоянием ее папеньки.
— Она так сказала?
— Не совсем так, но дала понять. С*ка редкая оказалась, под стать папаше.
— Пи*дец, только ее мне не хватало, и так полная ж*па. Сказала, зачем он приезжал?
— Короче, расклад такой: он бросил их с матерью после ее рождения, мать не смогла его простить и дочку настроила так же. Он пытался с ней законтачить, когда она вышла замуж и уехала от матери. Она отказывалась с ним общаться, отмахивалась от его помощи, которую не раз предлагал. В последнее время он исчез и не донимал, а около полугода года назад узнал, что у него родился внук. Написал поздравительное смс. Она на фоне радости от свалившегося материнства ответила «спасибо» и отправила фотографию ребенка. Правда, попросила больше не беспокоить. А два дня назад Плотников приехал и попросил о серьезном разговоре. Рассказал, что болеет, что долго не протянет. Что у него на счетах есть крупная сумма денег и он написал завещание на внука на все свое имущество. Оставил необходимые документы и ушел. Я видел копию завещания. А когда рассказал, как ее папаша добыл свое состояние, она ответила, что живет в цивилизованной стране, и ее государство в состоянии защитить ее и ее ребенка от всяких аферистов. Как сумму в бумагах увидела и гордость засунула в одно место и папаша, уже вроде, не такой и плохой.
— Можешь не продолжать. Эти деньги похоронены на счетах до совершеннолетия этого ребенка. Полный алес…
— Что делать, Макс?
— Ехать домой, — говорю упавшим голосом.
— Да ну нах*р!
— Ты хочешь повоевать с ребенком?
— А ты хочешь так все оставить?
— Я не могу спрашивать с невиновных!
— Слушай, хорошая схема! Нужно будет взять на вооружение. — зло стебется Аслан — Нужно просто украденное отдать невиновным и можно не отвечать за свои косяки!
Знаю, что он об этом думает, но ответственность за это, в конце концов, на мне. Я не стану влезать в разборки с женщиной и младенцем.
— Ты сейчас возьмешь билеты и вернешься в Москву. Я вам дал деньги на клуб, как обещал. Дальше мои заботы, разгребу сам. Спасибо за помощь.
— Бл*дь, Макс! Такая работа проделана.
— Я сказал ставим точку!
Джамбаев отключается, а меня потряхивает от злости. Все, что могло случится наихудшего в этой ситуации — случилось. Плотников сделал всех, пора это признать. За его махинации будет отвечать Разумовский… и Лиза, прицепом, мать твою!
Впервые за все это время задумываюсь о том, принесет ли мне облегчение то, что я заберу у Разумовского деньги. Вряд ли. Мне и сейчас от этого тошно, не из-за него, из-за Лизы. Но простить всем, это уж слишком. Что с этим всем, на х*р, делать? Я просто в тупике, загнан в угол. Не хочу ее потерять, если бы дело не касалось личного авторитета, плюнул бы на любую сумму, на любую.
Гришка заваливается в кабинет без стука, с полной оторопью на лице.
— Аслан звонил…
— Лучше бы не звонил.
— Что делать будешь? Обирать старика до нитки?
— У тебя есть другие варианты?
— Готов отказаться от Снежиной?
— Нет.
На следующий день после моей выходки на вечеринке у меня на террасе, Ловцов сказал, что еще не видел меня таким, потерявшим голову. Я не отрицал, бессмысленно ломать комедию перед тем, кто провел с тобой бок о бок столько лет. Даже, понимая, что я с ней переспал, он не стал задавать вопросы, как обычно, когда случается спонтанный секс с какой-либо девицей, и мы подкалываем друг друга. В клубе они с Баширом видели, как я вытащил ее от стойки и уволок за собой.
— Ты же понимаешь, что придется выбирать?
— Понимаю, — стучу ручкой о поверхность стола, устремляю взгляд в окно. Как же хреново.
— Нужно снять прослушку у них в гостиной.
— Что?
— Там до сих пор висит жучок, и в его кабинете тоже, то есть, в кабинете Лизы.
Сглатываю, забыл совсем об этом.
— Ты до сих пор их слушаешь? — от этой мысли становится неприятно.
— Нет. Какой смысл? Но если обнаружат…
— Узнай, если Разумовский дома, съезди, расскажи новости и заодно приберись там. А я разберусь в кабинете Лизы.
— Хорошо.
По дороге в агентство впервые испытываю желание не застать Королеву на работе. Хочу просто снять эту чертову прослушку и не напрягать, и без того, сложную, обстановку между нами. До офиса остается пару километров, на телефоне высвечивается входящий от Башира.
— Алло, — включаю громкую связь кнопкой на панели.
— Привет, ты в офисе?
— Нет, уехал.
— Аслан мне все рассказал. Давай встретимся, есть идея.
— Если беспредел, то не стоит.
— А с Разумовским не беспредел? Мы по закону,
