будешь маме дома, а тут будет, как я сказал!
Он подходит к моей машине, достает из кармана нож и вонзает его в шину, та мгновенно сдувается, и машина оседает на один бок. Меня охватывает шок, я никогда не сталкивалась с таким. Единственное, что приходит на ум, что нужно вызывать полицию, полюбовно решить на получится.
— Что вы делаете? Я вызываю ДПС, — лезу в машину за телефоном, но тот, что с ножом, грубо оттягивает меня за локоть.
— Бабки гони, а потом вызывай кого хочешь, — шипит он мне в лицо. Мимо проезжают, объезжая нас, потоком машины и никому нет до этого дела.
Неожиданно одна поворачивает и притормаживает возле нас. Из серебристого джипа вываливается крупная фигура Башира. Он подходит к нам.
— Добрый день, — спокойным движением, отрывает руку мужика от меня — что тут происходит?
— Привет, Черкес, — совершенно другим тоном отвечает мужик — телка забыла включить поворотник, вот поцарапала, нах*р, бампер.
Джамбаев подходит к месту удара, оценивает ситуацию, потом смотрит на разметку — обгон разрешен.
— Почему шина повреждена? — спрашивает у меня.
— Он пырнул ножом, — киваю на виновного.
— Ты идиот? — гремит он на него.
— Она в пузырь полезла, Черкес, не сдержался. Сто процентов виновата, но пыталась дурака из меня сделать.
— Хамил? — Башир смотрит на меня исподлобья.
Киваю, вдруг понимая, что пришла поддержка откуда не ждала. Даже бояться перестаю.
— Отойдем, — говорит он мужикам, те, без слов плетутся за ним.
Они минут пять разговаривают, потом возвращаются.
— Запаска есть? — недовольно спрашивает у меня, тот, что разрезал шину.
— Да, — открываю багажник.
Второй находит у себя домкрат, молча, под тяжелым взглядом Джамбаева, они меняют мне колесо, садятся в свою машину и уезжают.
— Спасибо! — выдыхаю я.
— У меня здесь неподалеку СТО, езжай за мной, парни посмотрят, что можно сделать с колесом и вмятины твои тоже. На запаске далеко ехать нельзя.
Садится в свой джип, пристраиваюсь за ним и минут через пятнадцать заезжаем на территорию станции. Увидев его, один из работников выходит навстречу, Башир здоровается, объясняет, что нужно сделать, забирает у меня ключи и передает ему.
— На втором этаже кафе, можешь пока выпить кофе.
— Спасибо, — как попугай повторяю я. Вообще не представляла его никогда в роли нормального человека. В моем представлении он опасный головорез.
Поднимаюсь в кафе, напротив через стекло вижу магазин запчастей и всевозможной всячины для автомобилей. Заказываю кофе, занимаю один из четырех столиков. Два из них заняты мужчинами, которые, по-видимому, тоже оставили свои авто в боксах.
Минут через двадцать приходит Башир, садится напротив.
— Шину заклеить не получится, нужно покупать новую, причем две. Нужно ставить одинаковые на оба диска, иначе нагрузка на колеса будет неравномерной. Вмятины тоже смогут выровнять и закрасить, но на это нужно время. Можешь оставить машину, по готовности заберешь.
— Хорошо, — соглашаюсь я. В любом случае это пришлось бы делать.
— Поехали, отвезу тебя домой.
Первое желание сказать, что доберусь на такси, но почему-то, не решаюсь, поскольку Джамбаев уже встает со своего кресла с готовностью ехать. Спускаюсь за ним вниз, сажусь в машину, он включает зажигание и выезжает на проспект.
— А ты, действительно, забыла показать поворот? — поворачивается голову в мою сторону.
— Забыла. Мне позвонили с неприятными новостями, растерялась, чуть не пропустила поворот.
— Понятно…
— Ты их знаешь?
— Угу. Занимаются автоподставами, ищут таких дурочек, как ты, подставляются под ДТП, а потом разводят на бабки.
— Если честно, я, правда, испугалась. Даже не знаю, чем бы закончилось, если бы ты не подъехал.
— В таких случаях, закрывайся на все замки и не выходи из машины, пока кому-то не дозвонишься. Запоминай, а лучше сфотографируй номер их машины и не веди беседы до момента приезда своих или полиции.
— Поняла, спасибо за ликбез, — улыбаюсь.
— Тебя домой?
— Нет, — называю адрес Альбины.
Башир кивает и вводит адрес в навигатор. Тот показывает двадцать с лишним минут. До квартиры едем молча. Заезжая во двор на стоянку, Джамбаев машинально поднимает высоко глаза на окна Альбины. Знает и этот адрес, понимаю я. Боже, мы как на ладони, для этих людей нет невозможного. Он глушит двигатель.
— На покраску нужно несколько дней, придется обойтись без машины.
— Ничего страшного. Спасибо большое. Если получится быстрее, я заплачу за скорость.
— Я не возьму оплату.
— Почему?
— Будем считать, в качестве извинений. Макс до сих пор не забыл мне мою версию, после которой вы разбежались.
— Хм, можно подумать это единственная причина. Есть масса других, не менее веских, и Макс об этом прекрасно знает. Он их сам и создал.
— Он?
— А кто?
— Поистине, женская логика это что-то не от мира сего.
Он почесывает подбородок, соображает стоит ли продолжать разговор, но потом решается.
— Лиза, Макс пообещал мне вложится в мой проект, договорился с Разумовским про обналичку, перевел деньги на его счет, а тот со своим человеком его кинул. Макс заново нашел такую сумму, выполнил обещание, вложил деньги. А те, которые просрал твой родственник, должен был он и искать. Но Макс кинулся ему в помощь, чтобы погасить вопрос быстрее, чем это где-то вылезет. Мы с Асланом и еще двое наших парней проколесили за этим беглецом через полмира, но и там случился облом. Макс потерял большие бабки. Что он должен сделать — простить? Отпустить твоего дядюшку, как будто он не при делах? А если бы твоего родственника так кинули, ты бы тоже считала, что виноват тот, кого поимели? Мм?
Молчу, все вроде бы знакомо, но теперь видится под другим углом. Но, все же, что-то не пускает понять до конца.
— А для чего эта показательная покупка агентства?
— Да на хрен не сдалось оно ему! Ты же все понимаешь.
— По-твоему, нормально воровать людей, потом покупать их?
— Нет. Но бывают ситуации, когда не остается выбора. Ты же ему его не оставила.
— Есть вещи, которые я, все равно, не понимаю. Сегодня он позвонил и сказал дяде, что деньги нужно отдать в валюте наличными.
— И? Это первоначальное условие.
— Ну он же понимает, что на это нужно время, как собрать такую сумму, не светясь?
— Ты правда не понимаешь, почему он это делает?
— Нет.
— Да он просто натягивает время, как может! Прекрасно осознавая, что, когда обанкротит твоего Разумовского, сразу потеряет тебя. Он просто бьется в этой предсмертной агонии, оттягивая этот момент на месяц, на несколько, на сколько получится.
Машину накрывает гробовое молчание. Башир смотрит куда-то вперед, я под впечатлением от услышанного, вообще ничего не вижу перед собой.
— Говорил мой дед: красивые бабы —
