– Нет, да… Ну, ничего срочного. Только узнать, приедешь ты, или нет. Мне, – не знаю, как сказать правду.
Ему там голова холодная нужна, а я, как маленькая девочка, жалуюсь на все подряд. Но так хочется понять, что сказка, в которую он открыл мне дверь, реальна.
– Мне страшно без тебя, Дамир. Боюсь новые места, а с тобой ничего не страшно, – все же выкручиваюсь из непростой ситуации.
И правду сказала, и немного размыла ее. Надеюсь, он ничего не заметил, иначе потом себе не прощу.
– Я приеду, только ближе к ночи. Не жди меня, ложись спать, – ласково говорит, а у меня на сердце все тяжелее.
– Хорошо. И будь осторожен, – и сбрасываю вызов.
Не люблю прощания. Тем более, такие. Лучше все же разложу вещи, чтобы успокоить нервы и скоротать время. Взяла я с собой не много, поэтому справляюсь быстро. Увы. Но это не страшно. Нахожу на полке альбом с фотографиями. С радостью рассматриваю снимки, где Дамир еще маленький, подросток, и даже студент.
Он всегда был серьезным. Даже маленький. Такой мужичок. Особенно на рыбалке. Держит сочок в руках, губки дует и смотрит на воду. Сейчас мне сложно представить его за таким время препровождением. Увы, снимки быстро заканчиваются, и я начинаю изучать кубки и медали на полочке. Ого, так он борец. Не чемпион, но занимал места в соревнованиях.
– Госпожа, – вздрагиваю, когда меня окликает Самир.
У меня медаль едва не падает из рук от неожиданности, а в ладошках колики. Не люблю такие неожиданности. Хорошо, хоть в жар не бросило, а то бывает и такое.
– Да. Что-то случилось?
– Ужин готов. Спуститесь? – сомневаюсь, будут ли мне рады, и может, стоит спуститься ночью, чтобы никого не раздражать своим присутствием. – Вы женщина господина, им придется с этим считаться. В случае чего госпожа Анна на вашей стороне. Не даст пропасть. Выкажите уважение. Прошу, ради господина.
Сомневаюсь не долго. Мне и правда не стоит устраивать сцен и портить отношения с теми, с кем, возможно, придется породниться. Тем более, за меня действительно играет мама Дамира. Не самый умный ход, пойти против нее.
Киваю охраннику, и он, выдохнув, уходит. Собираюсь с духом всего минуту и иду туда, откуда идет вкусный аромат, но так и не дохожу до места. Застываю, случайно услышав голос Самира Рустамовича.
– Карим, да не будет никаких проблем. Не женится он на ней, костьми лягу, но с этой девкой он не будет. Есть у меня план, как сделать так, чтобы сын сам от нее отказался. Она ведь замужняя, а под него легла. Кто мешает ей оказаться в постели с другим?
У меня воздух из груди вышибает, а липкий страх окутывает сознание. Что собрался делать этот старик?
Не могу поверить в услышанное. Нужно бежать отсюда. Спрятаться в нашей квартирке, в мирке, где я точно буду в безопасности. Да, так и сделаю. Точно такого не ожидает. Но я ведь обещала Дамиру без глупостей. Я должна ему доверять, как и он мне. Он ведь мудрый.
Хватит бояться. Просто хватит. Надо верить, иначе будущий родственник в любой момент может вывернуть все против меня.
– Бу, – прямо в ухо пугают еще и пальцами в бока тычут.
– А-ааа, – пищу от страха, но, к счастью, не громко.
– Чего ты, Миланочка? – ласковый и смеющийся голос мамы Дамира заставляет нервничать.
Что она сейчас обо мне подумает? Застала рядом с комнатой, где разговаривает ее муж. Со стороны я подслушиваю, а на самом деле стала случайным свидетелем разговора не для своих ушей. Мамочки, как же выкрутиться. Так стыдно. Чувствую, как щеки и уши начинают гореть, выдавая меня с потрохами.
– Мы тебя ждем внизу. Ты на мухомора моего не злись. Перебесится, все карты сын ему спутал. Самир хороший, горячий только, – как она мужа назвала?
Только хочу сказать, что сейчас спущусь, как за дверью снова раздается мужской голос. Причем довольно громко.
– Да кто ей поверит? Я все в лучшем виде обыграю. Сын простить может многое, но предательство ни за что. Он ее даже слушать не станет.
Надо было видеть глаза Анны Викторовны в этот момент. Кажется, она сейчас готова всех препарировать, как тех лягушат на занятия по биологии. Мне даже страшно стало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Иди вниз, милая. Мы тут поговорим и тоже присоединимся к вам. Ступай, – и подталкивает к лестнице.
Начинаю спускаться по ступенькам, оглядываюсь назад. Женщина скрывается за дверью, но так как кабинет прямо у лестницы, я успеваю услышать ее слова, прежде чем она закрывает дверь.
– Ах, ты, мухомор сушеный…
И раздается хлопок двери. Не понимаю, как она может так с ним говорить? Разве это не высказывание неуважения к своему мужчине? Ничего не понимаю. А с другой стороны, я ведь со своим мужчиной говорю по-разному. Она делает это за закрытыми дверьми, не на публику. Так, наверное, можно.
Иду на запах еды, и оказываюсь в огромной столовой, где на меня удивленно смотрят все присутствующие. Под таким пристальным взглядом становится не очень уютно. Каждый меня оценивает. Да, это всего трое взрослых людей и один ребенок, но каждый из них дает мне оценку.
Мужчина в шоке, не верит собственным глазам. Женщина фыркает и возвращает внимание к сервированному столу. Молодая девушка, та самая Ама, с интересом. И только маленькая принцесса ласково и с хитринкой. Что-то задумала маленькая шкода. Чувствую на подсознательном уровне. Наверное, гормоны еще не улеглись после утраты крошки, которую она потеряла.
Глаза предательски начинает щипать, глядя на малышку. Такая милая, озорная, приветливая. А у меня может никогда и не быть ее, даже если мы с Хасановым совместимы. Хоть бы не заплакать. Хоть бы. Еще и все молчат. Я не знаю, кто здоровается первым. Боюсь быть некультурной в их глазах.
Только здешняя принцесса гордо идет ко мне на встречу, под бурчание бабушки, которого мне не разобрать.
– Привет. Я Алика. Ты сделаешь мне то пироженое, с шариками? Пожалуйста?
Ого. Вот вам и детская непосредственность. Ама тихо посмеивается, а вот бабуля недовольна. Сильно.
– Алика. Это посторонний человек. Немедленно возвращайся за стол и не докучай взрослых своими просьбами, – грубость так и срывается с губ женщины в годах, а мне так и хочется ответить ей зеркально.
Только взглянув на Аму, понимаю, не стоит. Девушка трусится как осиновый лист. Вижу, хочет защитить кровиночку, но против старших – бессильна. Это ужасно. Поэтому сажусь перед куколкой на корточки, беру ее ладошки в свои и отвечаю.
– Привет. Я Милана. Все будет сделано, принцесса. С радужными шариками?
И если секунду назад глазки девочки блестели от непролитых слез, то сейчас в них радость. Я не Ама, мне можно поставить гарпию на место, только чуть туманно. Да простит меня Дамир за вольность. Но дети – это святое и срывать на крошке злость никому не позволю. Я чужая, мне можно.
Глава 24
Дамир
– Жестко ты с ним, – начинает Амир, когда мы выходим из ресторана.
Потряхиваю рукой, чтобы хоть немного сбросить напряжение. Пришлось немного объяснить бывшему, что про жён так говорить нельзя. Тем более, когда рядом с тобой тот, кто за неё пасть любому ради неё порвёт, в асфальт закатать, или как там модно говорить? Я за Милу просто сотру всех в порошок, и неважно, кто это будет.
Она моя женщина. Но даже я не посмею её обидеть, оскорбить или унизить наедине, про публично даже заикаться не стоит.
– Нормально. Заслужил. Я к своим поехал. Надо будет Милу поддержать, рассказать, что можно, что нет, и под бок её. Как представлю, что придётся уехать, аж тошно. Вот какого черта у меня зять такой дурак? – последнее звучит скорее фигурально, и друг это улавливает.
– Не верю, что слышу от тебя подобное. А как же свобода, кутежи, разнообразие? Неужели я потерял друга? – смеётся, подойдя к машине. – Нет, если от баб так глупеют и хочется только её под боком, ну их. Мне итак хорошо.
Говорит, а у самого грусть в глазах. Мы оба понимаем почему. Уже почти двадцать лет прошло, а он до сих пор раз в год пропадает с радаров, чтобы вернуться туда, где закончилось его счастливое время.
