Тарен стряхнул с себя остатки сна, шагнул к двери. Тихо стояли и лежали овцы в своих загонах. Горный воздух овевал свежестью и прохладой. Под ногами на каждой травинке сверкали капельки росы. Над скудным пастбищем серебристыми нитями медленно летели длинные паутинки. Омытые росой камни мерцали, как звезды, упавшие на землю. Тарен зябко поежился и плотнее укутался в свой широкий плащ. Некоторое время он недвижно стоял на пороге, как вдруг почувствовал, что он не один. К нему подошел Ффлевддур.
– Не спится? – весело спросил он. – У меня тоже что-то не получается. Слишком взволнован. На три минутки глаз не сомкнул… э-э-э, ну предположим, немножко больше поспал, но все равно мало. Подумать только! Целых полтора дня у тебя уже есть отец! Не каждому так повезет, чтобы найти родного отца чуть ли не под облаками. Тарен, друг мой, твои скитания окончились, и окончились так удачно! Нам не надо теперь тащиться куда-то на озеро Ллюнет, и, сознаюсь тебе, меня это радует. Теперь наши планы резко меняются, верно? По-моему, нам следует отправиться на север, в королевство Красивого Народа, и забрать с собой старину Доли. Оттуда мы махнем ко мне, в мое королевство, и попируем там на славу. Мне кажется, ты не прочь будешь потом поплыть на Мону и порадовать Эйлонви хорошими новостями. Неплохо задумано, согласен? Твой поиск окончен, и ты теперь свободен, как птица!
– Свободен, как орел в клетке, каким меня хотел сделать Мордант! – вскричал Тарен. – Эта бесплодная гора уничтожит Краддока, если он останется здесь один хоть ненадолго. Ноша, которую он взвалил на свои плечи, слишком велика и непосильна для него теперь, в его возрасте. Я уважаю его за невероятное упорство, но не уверен, что могу признать его правоту. Его упрямство стоило жизни моей матери и чуть не погубило меня в младенческом возрасте. Может ли сын любить такого отца, понять и принять дело его жизни? И все же, пока Краддок жив, я связан с ним узами крови… если в моих жилах действительно течет его кровь…
– Если? – запнулся Ффлевддур. Он нахмурился и внимательно посмотрел на Тарена. – Ты сказал «если» так, будто еще сомневаешься…
– Краддок не врет, когда говорит, что он мой отец, – проговорил Тарен, – он не обманывает, но я не верю ему. Вот как.
– То есть как это? – опешил Ффлевддур. – Ты знаешь, что он твой отец, и в то же время сомневаешься в этом? Ничего не понимаю.
– Ффлевддур, неужто ты не видишь? – Тарен говорил медленно и с болью. – Я не верю ему, потому что не хочу верить! Тайно, в самой глубине души, я всегда мечтал, даже ребенком, что… что я, может быть, благородного происхождения.
Ффлевддур сочувственно кивнул.
– Да, я понимаю тебя. – Он вздохнул. – Но, увы, родных не выбирают.
– Теперь, – грустно сказал Тарен, – моя мечта развеялась, и я должен забыть об этом.
– Его история звучит правдоподобно, – ответил бард, – но если в твоем сердце есть хоть малейшее сомнение… Что же ты собираешься делать?.. Ах, эта легкомысленная птица! Эта мошенница Карр! Будь она сейчас здесь, ты мог бы послать ее с этой вестью к Даллбену и всё выяснить. Но я не уверен, что она отыщет нас в этом унылом и заброшенном месте, в этой пустыне.
– В пустыне? – прозвучал голос Краддока.
Пастух стоял в дверном проеме. Тарен быстро обернулся, устыдившись своих слов и гадая, что из его речей мог услышать Краддок. Но если даже пастух и стоял здесь давно, виду он не подал. Лицо его было освещено добродушной и радостной улыбкой. Прихрамывая, он подошел к ним. Гурджи плелся за ним следом.
– Это место сейчас пустынное, – сказал Краддок, – но вскоре оно станет таким же прекрасным, как было прежде. – Он положил руку на плечо Тарену и с гордостью поглядел на его спутников. – Мой сын и я, мы сделаем его таким!
– Я думал, – неуверенно начал Тарен, – я надеялся, что ты отправишься с нами в Каер Даллбен. Колл и Даллбен с радостью примут тебя. Хозяйство там богатое и станет еще богаче, если ты поможешь нам своим трудом и своим умением. Здесь земля совсем истощилась.
– Как же так? – Краддок насупился. – Оставить мою землю? Стать чьим-то слугой? Теперь? Теперь, когда у нас наконец появилась надежда? – Его глаза наполнились болью. – Сын мой, – сказал он тихо, – ты открыл не всё, что у тебя на сердце. А я не сказал того, что томит меня. Счастье ослепило меня, и я не увидел, не захотел видеть правды. Слишком долго ты жил без меня и вдали от меня. Каер Даллбен – твой настоящий дом, и вряд ли эта пустыня заменит тебе его. Что я могу предложить тебе? Эту мертвую землю и ее хозяина, старого калеку…
Пастух говорил еле слышно, но слова его оглушили Тарена. Лицо Краддока окаменело, несгибаемая воля и гордость светились в его глазах.
– Я не могу просить разделить со мной мою участь и требовать исполнить сыновний долг тебя, моего сына, но чужого мне. Мы встретились случайно. Мы расстанемся, если таково твое желание. Иди своей дорогой. Я не стану задерживать тебя.
Прежде чем Тарен успел ответить, Краддок резко повернулся и зашагал к овечьему загону.
– Что мне делать? – вскричал Тарен, с мольбой глядя на барда.
Ффлевддур развел руками:
– Он не уйдет отсюда, это ясно. Теперь понятно, от кого у тебя это упорство, переходящее иногда в настоящее упрямство. Нет, он не сдвинется с места. Но если ты хорошенько поразмыслишь, то поймешь, что тебе надо вернуться в Каер Даллбен. Выяснишь всё у Даллбена. Он единственный знает правду.
– Я смогу вернуться сюда лишь к зиме, – ответил Тарен. Он окинул взглядом иссушенную землю, посмотрел на покосившуюся хижину. – Мой… мой отец стар, и у него осталось немного сил. А забот много. За дело надо браться сейчас, чтобы успеть закончить до первого снегопада.
Он умолк и понуро молчал. Ффлевддур ждал. Гурджи затих и сжался в комочек, лоб его собрался беспокойными морщинами. Тарен поглядел на двоих своих друзей, и сердце его сжалось.
– Послушайте меня внимательно, друзья, – медленно выговорил он. – Ты, Ффлевддур, если хочешь, поезжай в Каер Даллбен. Скажи, что поиск мой окончен, и объясни, как все вышло. Что касается меня, то моё место должно быть здесь.
– Клянусь Великим Белином, ты, кажется, собираешься остаться в этом диком месте! – вскричал Ффлевддур. – Даже сомневаясь?..
Тарен кивнул.
– Мои сомнения могут оказаться всего лишь плодом моего воображения. И все же я молю как можно скорее прислать мне весточку. Но Эйлонви не следует ничего говорить обо всем, что произошло. Только то, что я нашел своего отца. И всё. – Голос его дрогнул. – Краддок нуждается в моей помощи, его жизнь сейчас зависит от этого, и я не могу отказать ему. Но чтобы Эйлонви узнала, что я сын пастуха?.. Нет! – в сердцах воскликнул он. – Этого я не смогу вынести! Попрощайся с ней от моего имени. Мы не должны с ней больше встречаться. Будет лучше, если принцесса забудет сына пастуха. Будет лучше, если вы все забудете обо мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
