утрам, не хлебаю кашу тапком в морось! Рассказывай ясно, прекраснодушно и доступчато! Тогда, быть может, я дарую тебе жизнь… А, да, то есть, наоборот, смерть! – высокопарно, с чувством собственного эфемерного величия телепатировал шутовской командир.
– Ерунда, свинпупс! – резонно возразила Принцесса. – Я тебя впервые вижу, и о тебе ничего не слышал! Кто ты, кудесник?
– Удивительная наивность! – прорычал скрежер в балахоне. – Хочешь меня обманывать, как вешать ослу на уши очки? Или бросать мартышкой жемчуг сизых губ? Меня звать могущественный и высокомерный Хаблестид! Я такой же кукуруазный повелитель-мыслитель планеты, как Ёрштвоюкак! Меня надо заставить уважать, ибо черезпенькоромыслю и супружествую, ядохимикато бэст!
– И мочалок командир? – догадалась Принцесса. – Планетой в мяч играют бесы, то есть Шайка Злостных Меченосцев? Интриги, потуги, под железной пятой пляшем буги-вуги? Не с того угла смотришь на вещи, воруешь, откатываешь, народ со смеху пускаешь под отмыв! Плохой, однако, командир!
Хаблестид зарычал и попытался вскочить, но его напрягшийся в волнении хвост застрял в вырезе кресла, и весь бешеный порыв повелителя-мыслителя превратился в забавную сценку борьбы с обыкновенной мебелью. Причём, победила именно последняя.
Борьба с мебелью, или, как мне объясняли Счастливчики, за кресло, весьма распространённый, оказывается, вид борьбы даже в нашей Вселенной!
Что уж говорить, чудеса! Никогда б не подумал, что такое имеет место быть!
Хаблестид вынужден был сесть снова, чтобы не упасть, и на этом его суровое негодование лопнуло, как любимый воздушный шарик Пятачка.
– Мысль твою я понял гибельную! – вдруг трезво заявил Хаблестид. – Пупырец, как ты сказал – не смог бы сказать ни один из легионеров! Вижу зорким глазом орла, что ты не тот, за кого себя выдаёшь! Открой личико, сними маску! Узнаешь, в какую попал чудесную сказку!
Ба! Повелитель демонстрировал прямо-таки не дюжинные способности в сообразительности.
Но это у него тоже происходило внезапными приступами.
Общее глубокое помутнение сознания изредка сменялось минутными яркими прозрениями.
Так и не дав Принцессе слова, он лихим словесным галопом понёсся развивать собственные идеи.
– Ага, молчишь, шпион! Пальцем в небе меня не обманешь легко! Заткнуть за пояс через колено просто так не надейтесь! Йу-хоу! Редкий камень долетит до середины моего огорода! Чистые ботинки в широком поле ещё не признак ума! Не замочивши галош, не увидишь паутины истины на дне стакана колодца! Орден прознал мои планы и решил… – повелитель намеревался немедленно выдумать что-нибудь совершенно ужасное о том, какую злую шутку решил сыграть с ним Орден, но фантазия его как-то не развилась дальше банального предположения о покушении с головотяпством. Поэтому Хаблестид внезапно закруглился ещё несколькими многозначительными «ага-ага!», что, видимо, должно было свидетельствовать об его исключительной проницательности в данном вопросе. Некоторое время он даже сосредоточено и глубокомысленно молчал, грязно подрыгивая хвостом и позвякивая бубенцами…
О, дипломатия, други мои, известное дело, – страшная штука! Получать необходимую информацию, спрашивая совсем не о том, что действительно нужно, и слышать в отвлечённых ответах среди дикой ерунды, которую вам несут, чтоб окончательно запутать, что-нибудь важное, – это высшая математика! Узнать всё, ни о чём таком открыто не спросив, и ответить на вопрос со всей откровенностью, абсолютно ничего толком не сказав, – наиглавнейшее из искусств!
И Принцесса и Хаблестид владели всеми необходимыми знаниями, навыками и методами ведения дипоматических бесед. Причём настолько хорошо, что просчитывали ситуацию вперёд на сто ходов, подобно гроссмейстерам.
Теперь уже они отчётливо видели друг друга насквозь. И Принцесса и Хаблестид осознавали, что ничего хорошего ни один из них от другого не узнает. Посему, следовало бы даже просто дипломатично молчать.
Но из любви к искусству интересней было всё-таки нести изысканную чушь.
Счастливчикам не составило труда узнать, о чём именно размышлял Хаблестид, – если бы то, чем он занимался, имело смысл так называть. Но честное слово, в его думах не было ничего интересного и полезного, о чём следовало бы рассказать Уважаемому Читателю. Ну, в частности, Хаблестид трогательно мечтал наплевать на дипломатию и хитрым образом и обманным путём всё-таки выведать у Принцессы важную для себя массу информации. Иначе сказать, методом чреватого насилия добыть сведения чистосердечного признания. И тогда будет с ним великая сила счастливого успеха и масштаб планетарного величия единоличного значения.
В лишние мудрости Хаблестид не верил. Так и рассуждал тайно сам с собой: «Фантазии мне не к лицу, подлецу!»
Поэтому-то, что бы он ни делал, всё выходило безыскусно. Будто шашкой с плеча – вжик! При этом, Хаблестид частенько промахивался и попадал впросак.
Вот и теперь, вдруг опомнившись, выйдя из прострации и несознательного затмения ума, Хаблестид не нашёл ничего лучшего как попытаться всё-таки заморочить Принцессе голову, отвлечь внимание, вернувшись к самому началу, якобы по рассеянности упрямо преследуя какую-то свою, ему одному видимую сумасшедшую цель:
– Презренный пленник, скажи без утайки! Зачем в траву кидают с марлей гайки?
Принцесса лишь горестно вздохнула. Переговоры зашли в тупик.
Оставалось пойти ва-банк!
Глава 27 Истинные намерения
Мгновенно преобразившись, она предстала очам изумлённого повелителя-мыслителя в образе прекрасной Королевской Космической Разведчицы.
Хаблестида заметно взбодрило. А его охранники пошевелили плечами, оттопырили уши, раскрыли рты, захлопали хоботами, как один.
– Я полноценный представитель Королевской Космической Разведки с далёкой-далёкой планеты Земля! – сказала Принцесса. – Мы прибыли на Скрежет с особой Миссией, и намерены остановить вторжение Ордена Злостных Меченосцев в нашу Вселенную! Вам, Хаблестид, предлагается нам в этом помочь!
Тут снова объяла Хаблестида умственная тяжесть. Бубенцы выдали печаль волнения. Повелитель-мыслитель посмотрел в собственное «я» и не встретил там ответного единства понимания. Хотелось безутешно бить окружающих от состояния безысходности момента.
– Две головы на плечах – непосильный жизненный труд. Убрать лишнее – счастье самопознания, ибо что есть лучшего, чем не смотреть на вещи в четыре глаза с двух сторон, одинаково не видя перед собой сути вещей и будущего наслаждения. Не признавать поражений сильнее собственной жизни. Рождённый говорить «раз-два!» не будет сморкаться в одну тряпочку. Яркий восход – не приносит радости катящему за светилом бочку по пустыне. Проснувшись в полдень и встав не с той ноги с постели, не пройдёшь на цыпочках мимо тапочек собственной тени! Трудно обмануть самого себя, глядя себе в глаза. Дважды реку времени не перейти назад, тем более, если она не журчит в темноте…
Витиеватой оказалась речь повелителя-мыслителя Хаблестида, и будто бы даже хотелось верить, что на этот раз он говорил действительно важное! Искренне делился с Принцессой своими мыслями по теме. Но! Не тут-то было! Едва уловимыми движениями Хаблестид выуживал из-под своего плаща-балахона спрятанный за пазухой короткоствольный конфузер…
