Задача определения курса эскадры от Бреста до Северного моря легла на плечи капитана 1 ранга Гисслера, флагманского штурмана адмирала Цилиакса. Чтобы не вызвать лишних подозрений у своих подчиненных, Гисслер затребовал карты французского побережья, севернее и южнее Бреста. Получив их, он дал задание нанести на карты мельчайшие детали навигационной обстановки — направление и силу течений, все известные минные поля. Тем временем командующий тральными силами германского флота контр-адмирал Фридрих Руте прочертил самый короткий и самый безопасный путь для эскадры. В штабе группы «Запад» в Париже были подготовлены секретные карты и отправлены капитану 1 ранга Гисслеру, который внимательно изучил их, запершись в своей каюте. Извилистая линия курса состояла из более чем 20 отрезков. Она огибала французское побережье возле Шербура, проходила через предательское мелководье к югу от Ла-Манша, снова приближалась к берегам Франции возле Кале, огибала голландское побережье и выскальзывала на просторы Северного моря.
Следующей задачей Руте была расчистка этого маршрута от мин. Это была очень тяжелая работа. Из-за повышенной секретности операции, Руге был вынужден скрывать истинные цели операции «Цербер» даже от собственных офицеров. Командиры тральщиков знали ничуть не больше, чем британские агенты, засевшие вдоль всего европейского побережья. Систематическая очистка пути от Ла-Манша в Северное море могла рассекретить операцию. Но имелся другой вариант.
Немцы проводили разрозненные тральные операции с самого начала войны. Эти действия, так как они не представляли непосредственной угрозы для англичан, Королевский флот считал неизбежными военными издержками. Поэтому в прибрежных водах велась бесконечная игра в кошки-мышки. Англичане ставили мины, а немцы их тралили. Учитывая это, Руге разделил линию курса, проложенную Гисслером, на множество отрезков, каждый из которых тралился независимо. Руге надеялся, что его тральщики, траулеры, дрифтеры и про-рыватели заграждений, работая в разное время на разных участках маршрута, не создадут у англичан впечатления, что меняется общая ситуация в Ла-Манше.
Командиры тральщиков день за днем выходили из портов, день за днем тралили участки, которые, казалось бы, никак между собой связаны не были. Перед Руге встала нелегкая задача: изобрести хоть какое-то правдоподобное объяснение внешне бессмысленным действиям. Однако он требовал точного выполнения приказов, и, несмотря на сильное волнение, морозы, густой туман, тральщики ежедневно ставили параваны и тралили мину за миной. Завершив очистку своего сектора, они отмечали фарватер буями и плавучими огнями. Но Руге не смог одинаково хорошо отметить протраленный фарватер по всей его длине, так как чрезмерный расход буев со складов во Франции мог вызвать подозрения. Он решил эту проблему просто. Он начал направлять катерные тральщики в Ла-Манш, где они должны были изображать плавучие маяки. Эти регулярные странствия в тумане и изображение из себя буев вызывали недоумение капитанов, которые не подозревали об истинной цели тренировок. Они даже решили, что тяготы военного времени повлияли на адмирала и тот немного тронулся умом.
Все эти, внешне не связанные между собой донесения о работе тральщиков поступали в штаб тральных сил в Париж. Каждый протраленный участок фарватера отмечался красным карандашом на большой оперативной карте. Вскоре красные штрихи слились в сплошную линию, связывающую Брест с Вильгельмсхафеном.
Но, несмотря на все предосторожности Руге, ему не удалось полностью одурачить англичан. Они решили усилить свои минные заграждения в Дуврском проливе на случай, если немцы окажутся достаточно безумны, чтобы попытаться прорваться через Ла-Манш. Бомбардировочное командование провело серию минных постановок у Фризских островов. Минные заградители «Мэнксмен» и «Уэлшмен», работая 14 ночей подряд, поставили у северного побережья Франции большое количество обычных контактных мин. После этого за работу взялся заградитель «Пловер», который присматривал за центральной частью Дуврского заграждения. Он поставил заграждение из якорных магнитных мин прямо поперек запланированного курса германской эскадры. Если бы все эти постановки остались незамеченным, то операция «Церберус» могла закончиться катастрофой, едва начавшись. Но в конце января большой германский эсминец «Бруно Хейнеманн», один из кораблей, которые должны были сопровождать линкоры во время прорыва через Ла-Манш, подорвался на заграждении «Пловера», когда шел из Бреста в Германию. Вода бурным потоком хлынула в огромную пробоину, и эсминец затонул в считанные минуты. Его гибель раскрыла координаты нового минного поля. В течение ближайших дней германские тральщики уничтожили более 30 мин. Еще одно минное поле было обнаружено в районе Берк-сюр-Мер на северном побережье Франции. Его тщательно обставили вехами.
Тем временем, адмирал Цилиакс назначил выход на ночь 11 февраля. Даже сообщение о свежем минном заграждении возле Лувра не заставило его изменить решение. Но все-таки существовала опасность, что англичане разгадают его намерения. Поэтому он предпринял целую серию отвлекающих маневров.
Прежде всего, он заказал комплект тропического обмундирования и пробковых шлемов для экипажей кораблей. Французских промышленников попросили хранить этот заказ в секрете, превосходно зная, что они поступят как раз наоборот. Через несколько дней во всех забегаловках Бреста знали, что германская эскадра готовится к походе в тропики. Чтобы подбросить новых дровишек в костер слухов, адмирал потребовал доставить несколько бочек смазочного масла для корабельных машин. Когда они прибыли, на железнодорожной станции любой зевака мог прочитать крупные надписи «колониальная смазка». Французский флот использовал такое масло в тропических водах. С большой помпой эти бочки были сняты с платформ, погружены на грузовики и на виду у всего города доставлены в порт. Затем Цилиакс отправил директиву своим 2 кораблям, эсминцам и вспомогательным кораблям, которые должны были участвовать в операции «Цербер»:
«Развести пары после заката 11 февраля. Провести практическое плавание и учебные стрельбы между Ла-Паллисом и Сен-Назером. Вернуться в Брест 12 февраля».
Он переправил копию этого секретного приказа французской портовой администрации, потребовав от нее обеспечить суда для буксировки мишеней и буксиры, чтобы обеспечить выход крупных кораблей из порта и их возвращение. Наконец, он объявил, что часть старших офицеров эскадры 12 февраля может отправиться на охоту в лес Рамбуйе. Запись желающих будет вести штаб адмирала. Ничего не подозревающие офицеры обрадовались возможности выскочить на пару дней из опостылевшего Бреста и приняли это сомнительное приглашение с огромным энтузиазмом.
Во второй половине дня 11 февраля вице-адмирал Цилиакс вместе с офицерами штаба в последний раз проверил подготовку к операции. Для сопровождения линкоров через Ла-Манш имелись 6 эсминцев. Воздушное прикрытие должно было появиться на следующее утро. 16 истребителей должны были встретить корабли возле Шербура и оставаться с эскадрой, пока их не сменит следующая группа истребителей, уже стоящая на аэродромах в готовности к взлету. Когда тяжелые корабли повернут на север, остальные самолеты, собранные со всего побережья, должны будут взлетать с интервалом в полчаса, чтобы обеспечить максимальное прикрытие кораблей во время прохождения самой узкой части пролива вблизи от английских берегов. «Люфтваффе» на время забыли свою гордость и выделили в распоряжение брестской эскадры более 250 самолетов. К Цилиаксу прибыл полковник авиации Ибель, который должен был руководить действиями истребителей с мостика «Шарнхорста».
— Все готово,- сказал адмирал.- Мы выходим сегодня ночью, как и планировалось. Некоторые из вас снимают квартиры на берегу. Извинитесь перед хозяевами за ночную отлучку, но оставьте на месте свою одежду. Иначе у французов могут появиться различные вопросы. Я обеспечу доставку вашего имущества позднее, когда мы вернемся домой.
Все это время британское Адмиралтейство занималось изучением огромного вороха донесений, которые поступили за последние 2 недели из самых различных источников. Это были сообщения о передвижениях германских эсминцев между различными базами. Донесения о повышенной активности германских тральщиков в Ла-Манше. Отчеты об учениях на кораблях германской эскадры в Бресте. Большая часть этих- донесений поступила от двух французских агентов. Первым была мадам Леру, вдова французского морского офицера. После смерти мужа она стала любовницей директора военно-морской верфи в Бресте. Она посылала свои сообщения через местного доктора. Вторым агентом был лейтенант французского флота Филиппон, которому немцы поручили наладить снабжение своих военных свежими овощами. Он отправлял свои донесения с помощью старого сослуживца, отставного унтер-офицера Анкетиля, который имел рацию в Сомюре.
