Казалось бы, речь идет не более чем о фанатичных эгоцентристах. Но это – лишь при самом поверхностном взгляде. Слова "совершить зло" вовсе не означали безжалостного устранения со своего пути любых препятствий, включая немощных старушек и несмышленых детей. Имелось в виду стремление вершить справедливое возмездие по отношению к тем, кто его действительно заслужил.
Кому-кому, а Борланду такая позиция была предельно ясна и понятна, а главное – близка. Он знал не одного человека, достойного быть заживо втоптанным в раскаленные угли. Но там, на Земле, темным магам было невероятно трудно донести до окружающих свою философию. Ведь подавляющее большинство людей исповедовало чужие, фальшивые, века назад утратившие смысл догмы, одной из которых было утверждение "не ты давал жизнь – не тебе ее и отбирать". Даже если имелась в виду жизнь законченного негодяя, который сам, не задумываясь, отбирает чужие…
Темные маги родной планеты Андрея Королева уже давно и не пытались никому ничего доказывать. Да и светлые принимали все меньше участия в человеческой жизни. Эпоха, когда волшебники и простые люди земли жили в мирном соседстве, завершилась давным-давно. Тамошние маги в последние века – длившиеся, кстати, столько же, сколько и схарнийские – сконцентрировались на внутреннем противоборстве. А жизнь простых людей – она и вовсе превратилась тролль знает во что. Услышанного Весельчаку хватило, чтоб сделать вывод – самый нищий из арланских пастухов куда как более счастлив, чем иной земной богатей. Ведь никому не придет в голову перерезать пастушку горло, чтоб завладеть нехитрым содержимым его карманов. Да и схарнийский толстосум находится в гораздо большей безопасности, нежели земляк Андрея Королева. Борланд не мог припомнить, чтобы кто-нибудь из арланских властителей вдруг начал уничтожать состоятельных людей или распихивать их по тюрьмам с целью завладеть оставшимися без хозяев богатствами…
"Возможно, мне и захочется в будущем посетить какие-нибудь из иных миров, – подумал Борланд. – Но я очень сильно сомневаюсь, что это будет Земля".
Дорнблатт раскурил трубку и надолго задумался, время от времени пуская к потолку кабинета замысловатые колечки белого дыма. Взгляд волшебника перебегал с карточного расклада на дощечку с рунами, а следом – на магический кристалл, заряженный душой грифона. Все гадательные ритуалы, которые только что осуществил архимаг, указывали на то, что назревающий конфликт благополучно разрешится в пользу Света. Но, несмотря на это, Дорнблатт был далек от того, чтоб впадать в эйфорию и идти заказывать туш королевскому оркестру. Причина таилась в том, что каждый из ритуалов сообщал дополнительные сведения, о которых молчали остальные два.
Так, дух грифона сообщал, что противоборство займет гораздо больше времени, чем может даже предполагать кто-либо из его участников. Руны намекали на то, что истинный враг скрывается совсем не там, где его ищут. В раскладе же – для ректора Академии то был самый неприятный момент – содержалось прямое указание на скорую гибель одного из самых могущественных волшебников Схарны… Поскольку речь шла только о событиях, которые еще не произошли, не представлялось возможным притянуть сюда недавнюю гибель Ангуса1.
Но Дорнблатт не торопился и впадать в уныние. В конце концов, в мире и кроме него было предостаточно сильных магов, и, если уж начнется большая война, в ней, без сомнения примут участие все они. Вот только этого как раз и не хотелось бы – чтоб такая война грянула вдруг на спокойных просторах Схарны.
"Ни один из способов гадания не может дать стопроцентного результата, – подумал Дорнблатт. – Карты и руны только предупреждают о наиболее вероятных вариантах развития событий – и эти варианты можно предотвратить. Но вот грифон… Связанное с кристаллом создание само давно погибло и обитает ныне в тонком слое реальности. Ему под силу заглянуть в единственно истинное будущее. Стало быть, покончить с черной мразью одним ударом нам не удастся. Надо бы как-нибудь предупредить ребят – пусть будут поосторожнее в Диких землях".
Докурив, Дорнблатт достал из ящика стола небольшие ножницы и принялся вырезать фигурки из плотной белой бумаги. Заставший его за этим занятием мог бы подумать, что старый волшебник впал в детство. На деле же ректор Академии готовился к еще одному ритуалу гадания – пожалуй, самому сложному и ответственному. Суть процесса заключалась в том, чтобы предоставить изначальным силам самим бороться друг с другом на ограниченном участке пространства – в данном случае таковым являлся рабочий стол архимага. Требовалось лишь овеществить энергетические потоки. Именно для этого Дорнблатт и готовил бумажные силуэты.
Многие начинающие волшебники промышляют изготовлением магических шахмат – там сделанные из дерева и эластичной глины фигуры перемещаются по доске, повинуясь воле игрока – даже если он не является кудесником. То, чем занимался сейчас Дорнблатт, было сродни этому ремеслу. Только гораздо серьезнее – неофиту за такое лучше не браться. Ведь одной из составляющих ритуала является не что иное, как сила Мрака – хоть ее при этом используется совсем немного, неокрепшему новичку и такое количество может доставить немало проблем.
И, воплотившись в бумажных или деревянных заготовках, изначальные силы никому, конечно, не подчиняются. Они лишь бьются между собой, как было и будет всегда.
Закончив работу, Дорнблатт произнес волшебные слова. Лежавшие на столе бумажные бойцы окрасились в разные цвета. Маг развел ладони и прочитал еще одно заклинание – призывающее Свет и Мрак поделиться своей энергией. Фигурки ожили – пятеро всадников и дзерг в окружении колдунов. Волшебство не только раскрасило их, но и придало защитникам Света черты реальных участников похода в Дикие земли. Крошечным чернокнижникам пришлось обойтись одним лицом на всех – Дорнблатт не стал бы тратить время на шлифовку их обликов, даже если бы знал, как выглядят эти люди.
Следующие несколько минут архимаг наблюдал за кипевшей перед ним на столе битвой бумажных воинов. Тому, что он видел сейчас, суждено было в самом ближайшем будущем осуществиться в реальной жизни. Секунды этого "настольного" времени являлись минутами, которые суждено было прожить Борланду и его друзьям…
Ректор с удовлетворением отметил, что "отряд Дорнблатта" не понес ни одной потери. А вот чернокнижники падали один за другим. Бумажные фигурки тотчас вспыхивали, истлевая в доли секунды. Дзерг же почему-то вовсе не принимал участия в сражении.
Потом начало твориться нечто непонятное. Колдуны отступили. Все, кроме одного – то, наверное, был самый сильный из них, Лангмар. И в одиночку главный чернокнижник начал теснить защитников Света! Кто-то из них даже свалился, но, к счастью, не сгорел и вскоре поднялся вновь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
