– У меня нет парня, – мотнула головой Элли. – Прости, я не умею о себе рассказывать.
– Со мной уж могла бы поделиться. Я тебе уже много про себя наболтала... а про тебя ничего не знаю. Разве так можно с друзьями?
Она отвернулась и стала сортировать тарелки. И гремела ими громче, чем обычно – обиделась.
Элли почувствовала себя виноватой.
С друзьями! Приятно, что Гильда уже считает ее подругой. А были ли у Элли когда-нибудь настоящие друзья?
В кабаре она общалась с другими девчонками. Она называла их подругами. Ей нравилось слушать других людей, наблюдать за ними. Сравнивать их с собой. Но по-настоящему она ни с кем не сближалась. Как тут сблизишься, когда ты понимаешь, что ты не такая, как другие? И не всем известна твоя тайна. И ты боишься, что окружающие в любой момент могут посмотреть на тебя брезгливо, а то и с ужасом?
Дружба строится на взаимности и честности – но Элли не могла дать то, что давали ей.
Сможет ли она стать другой, когда окажется за океаном, и над ней не будет висеть угроза разоблачения? Получится ли тогда найти друзей, с кем она сможет поделиться всем, что ее тревожит? Сможет ли попросить совета, помощи? Сможет ли быть открытой и искренней? Говорить то, что думает?
Вряд ли. Ведь даже с тетей Дженни у нее не получалось откровенничать – а уж пожилая дама знала ее секрет.
Размышления Элли были прерваны громким спором.
Спорили два самых важных человека на судне после капитана: шеф-кок и шеф-стюард, которого за каким-то делом занесло на камбуз.
Шеф-стюард был высоким, седовласым, и держался с таким величием, что посрамил бы любого пассажира первого класса.
Но Матильду было не запугать высокомерными манерами. Она махала перед орлиным носом шеф-стюарда скалкой и грозно говорила:
– Нет, нет и нет! Ничем помочь не могу, любезный мой!
Шеф-стюард страдальчески поморщился, отвел скалку длинным холеным пальцем.
– Войдите в мое положение, госпожа Матильда. Уже три горничных слегли с простудой. Как прикажете поддерживать на судне порядок? Мы с вами в одной команде и должны помогать друг другу.
– Черта с два я вам должна, – Матильда сложила фигу и сунула ее шеф-стюарду под нос.
– Капитан сказал, что госпожа Селеста может поступить в мое распоряжение, – парировал тот, брезгливо дернув губой.
И тут они оба замолчали и посмотрели на Элли.
– Вы обо мне говорите? – удивилась она и прижала к груди мокрую тряпку.
– Да, – кивнул шеф-стюард. – У нас не хватает горничных. Хочу забрать вас к себе, а Матильда не отпускает.
– Я могу до обеда помогать горничным, а вечером вернуться на камбуз.
– Ладно, – ворчливо согласилась Матильда. – Но если капитан новую безбилетницу поймает, она моя, поняли, Финеас?
– Могу прислать на камбуз голема, – предложил шеф-стюард. – Поручите ему простое дело. Мыть пол, например, или выносить мусор.
Госпожа Матильда в ужасе замахала руками. Элли сняла фартук, перчатки и поступила в распоряжение шеф-стюарда.
Ух ты, повышение! С должности судомойки она поднялась до горничной. Так, глядишь, до конца рейса дослужится до помощника капитана!
Удивляясь этой мысли, она пошла за господином Финеасом.
* * *
Шеф-стюард привел ее в служебное помещение, где хранились орудия труда судовых горничных – тележки с тряпками, ведрами и метелками.
– Вам понадобится форма, – объявил шеф-стюард и окинул ее придирчивым взглядом. – У меня остался один свободный комплект. Надеюсь, он вам подойдет. Вот, переоденьтесь. Только быстро.
Вытащил из шкафчика стопку сложенной одежды и вручил Элли, а потом вышел в коридор.
Элли торопливо надела серое мешковатое платье, накинула сверху передник, натянула нарукавники.
Спрятала волосы под шапочку и критически изучила свое отражение в узком зеркале.
Фасон формы горничной был призван превратить девушек в серые тени, которые скользят по коридорам и каютам и выполняют свою работу, не мозоля глаза пассажирам.
Но на Элли форма смотрелась по-другому. К великой досаде, в зеркале она увидела игривую горничную из оперетки, которая не прочь оказывать услуги иного рода, кроме протирания пыли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Подол едва прикрывает колени, ткань обтягивает грудь, фартучек пикантно топорщится.
Элли расстроилась. От стыда пульс застучал в ушах.
В кабаре ей приходилось надевать фривольные наряды. Но там была сцена, другая обстановка!
Тут она будет ходить в этой дурацкой форме по каютам и салонам, убирать мусор за пассажирами первого класса, которые совсем недавно видели ее в другом качестве! Они будут отпускать скабрезные шутки, потешаться!
Элли сделала несколько глубоких вдохов.
«Не выдумывай глупостей, – велела она себе и сжала кулаки. – В труде нет ничего постыдного. Плевать, что думают остальные! Ты сама хотела приносить пользу, делать все, что велит капитан. Поэтому делай и не ной!»
Элли заправила под шапочку рыжую прядь и вышла из подсобки, гордо задрав голову.
Шеф-стюард нахмурился, но удержался от замечаний по поводу ее вида.
– Вот список заданий. Вам нужно убрать салон, казино и библиотеку... и еще некоторые помещения. Это несложно. Берите швабру и тряпку. Без вас нам не справиться. Очень рассчитываю на вашу помощь!
Элли кивнула. Вот она дурочка! Ей просто дали рутинную работу, которую больше некому выполнять. Никто не хотел ее унизить. А наряд… что ж, другого не нашлось. Не будет же она махать метелкой в вечернем платье с боа. Вот это точно было бы унизительно!
Элли вчиталась и присвистнула. Прохлаждаться не выйдет. Список длинный – последние строчки шеф-стюард написал совсем мелко, чтобы они поместились на лист.
Начали с салона. Там пока было пусто. Элли выслушала последние инструкции шеф-стюарда, и как только он ушел, с охотой взялась за дело.
Споро протерла пыль на всех поверхностях, расправила шторы на окнах.
Выглянула наружу – в заточении она ужасно соскучилась по открытым пространствам. «Горгона» шла высоко, утреннее небо наливалось фантастическим розовым светом, разреженные сгустки тумана проплывали мимо, как привидения.
Но далеко с северо-запада наступала гряда облаков – грозных и темных, как морской вал.
Там бушевал шторм. Капитану придется выстраивать новый маршрут или вступить в схватку со стихией.
Должно быть Ларсен уже в командном отсеке – изучает показания приборов, читает синоптические сводки, вслушивается в сигналы радиопеленга.
Элли хотелось посмотреть на него за работой. Интересно, кто поддерживает чистоту в командной рубке? Может, ей попросить шеф-стюарда отправить ее вытирать пыль с приборов и штурвалов? Она бы делала свою работу тихонько и наблюдала за капитаном. Это интереснее, чем смахивать пыль в салоне.
Элли огляделась. Кажется, тут работа закончена. Впрочем, нет – нужно полить цветы!
В тележке с инструментами и тряпками Элли нашла лейку, наполнила ее водой и начала обходить горшки. И обнаружила, что первоклассные пассажиры, такие важные, утонченные, частенько бросают в цветы окурки. Элли выуживала их и складывала в специальный пакет.
А в кадке с кактусом, с колючками которого Элли близко познакомилась в первый день полета, скопились целые горы мусора. Рваные салфетки, скомканные счета и какие-то круглые кусочки бумаги, похожие на конфетти.
Элли набрала горсть бумажных кругляшков, задумчиво пересыпала их из руки в руку. Откуда это взялось? Кто-то отпраздновал начало полета хлопушкой?
Никакое это не конфетти! Картон плотный, сероватый. Такие кругляшки остаются, когда пробиваешь специальной машинкой перфокарты. Перфокарты вставляют в механические арифмометры. Возможно, кто-то из пассажиров решил подсчитать свои доходы на бирже и ввел в арифмометр новую программу.
Элли припомнила, что представитель компании Блоб таскал похожую счетную машинку. Устроившись в углу салона, он изучал отчеты, делал выписки, стучал по клавишам указательным пальцем, бормоча под нос и потея от усилий.
