громко визжа от радости, куда — то убежал.
— Все, все, хватит! Дайте моей дочери отдохнуть! — растолкала возбужденных детишек дамочка в белом костюме. — У вас впереди целый месяц! Еще не раз обнимитесь! Пошли, Сонечка. Нас уже бабушка ждет, — позвала она свою дочурку и направилась к подъезду, дверь которого уже любезно открыл ее брат, отец маленького Тимофея.
— Выходи скорее! Мы тебя будем ждать! — крикнули мы ей, и двинулись в сторону лавочки.
Соня зашла в подъезд, и двери за ней закрылись. Такси уехало.
Тимофей заскочил на крышу подвала, что был под окнами квартиры его бабушки, и постучал по окну.
Его бабушка, Валентина Гурьевская, уже накрыла настоящее застолье. Даже дедушка вернулся со своего огорода. На тот момент он еще был жив. Приехал на автобусе, так как свой старый мотоцикл с люлькой уже давно продал.
Когда в зале включили свет, мы увидели, как Соня сидит за шикарным столом, наполненным всякой едой, немного даже растерянная…
Окна квартиры Гурьевских как раз выходили во двор.
Наши просто не могли сидеть от возбуждения и радости. И бегали с места на место, не зная, как выразить свою радость.
Ксения полностью ушла в виртуальное общение, уткнувшись в телефон. Который взяла у меня. Свой сенсорный она уже давно посеяла. Тот мобильник, дорогой и навороченный, подарила ей мама на день рождения. Впервые за все четырнадцать лет, которые прогуляла, пока бабушка, ее свекровь, растила несчастную девочку у себя дома, на мизерную пенсию!
Валя сидела рядом с Ксюшей.
Мне пришлось сесть на корточки. Места свободного не нашлось.
И закурила, по привычке.
— Прекращай курить! — яростно воскликнула Халус, размахивая руками, так как табачный дым шел в ее сторону.
— Как там твой жених? — поинтересовался Трясейкин. Выглядело это как издевка, но я стерпела, не сказав ни слова. Мне почему — то хотелось думать, что со мной общаются только чтобы лишний раз посмеяться. Ведь нормального общения я не заслуживаю.
Я лишь посмотрела на Алексея пристальным взглядом.
Зачем кому — то знать о моей личной жизни? А даже если и расскажу, то мало того, что меня начнут массово высмеивать, да еще и расскажут всем кому не лень! Мне этого вовсе не хочется.
— Вы там шпили — вилли делаете, да? — продолжал Леша в том же духе.
Ну все. Соня приехала, теперь начинается концерт по заявкам. А как уедет, сразу же начнут бегать с просьбами поговорить и просить о помощи. Ничтожные малолетние лицемеры.
— А тебе — то какое дело? — грубо ответила я.
Происходящее начинало выводить меня из себя.
— Давай я тебя накрашу. Причешу. Придешь такая красивая на свидание… С макияжем. С красивой прической. А то ты ходишь как чуча! — заявила Валя, болтая ногами и держа в руках фотоаппарат.
— Тебе надо менять внешность, — поддержала ее Ксюша. — Пользоваться косметикой… Не ходить в штанах… В сандалиях с носками… — она кивнула на мои ноги, на секунду оторвавшись от мобильного.
В тот день я надела кроссовки, которые уже повидали не один год жизни. На новые не хватало денег. Как обычно.
Да и сандалии с носками я носила из — за постоянно потеющих ног. Потом эти сандалии хоть выжимай! Да и не приятно, когда ноги в них хлюпают, словно воды налили…
Да и в целом в те годы я выглядела не очень опрятно. Мама не позволяла мне стирать самой. Всю работу пыталась делать за меня. Типа я же на таблетках, нужен отдых. Лучше сиди за своим компьютером и печатай свои романы, — отвечала мне каждый раз, когда я пыталась самостоятельно что — то делать.
А потом же говорила, что я не способна.
И не поймешь человека, который постоянно жалуется на мою лень.
Когнитивный диссонанс, однако.
— Тебе нужно сделать пластическую операцию. На лицо, — продолжила Валя.
— Да! И сиськи накачать! — воскликнул Леша.
— Неси насос, накачаем, — отшутилась я, хотя было очень неприятно.
Да, я некрасива. Да, у меня жутко широкий лоб, никакая грудь, кривая походка, да и манеры оставляют желать лучшего. Маникюр и поныне не ношу — из — за постоянных стирок — уборок. Резиновые перчатки не признаю. Неудобная вещь.
— И перестать ходить в шерстяных носках! — сказала Ксюша, не отрываясь от телефона.
Она загружала фотографии со своим возлюбленным на страницу в Одноклассниках. В те годы мы массово сидели в этой социальной сети, иногда переписывались между собой.
Выглядело все так:
“Привет”.
“Привет”.
“Как дела?”.
“Хорошо. А у тебя?”.
“Норм”.
И дальше — игнор. Все.
Да и в целом вела я себя в то время не особо адекватно. Может, сама напросилась на такое отношение к себе. Чего тогда удивляюсь, что меня все вокруг чмырили?
Прозвучала сирена ВГСЧ.
Пора домой.
— Пока! — я попрощалась со всеми.
— Пока!
Я вернулась домой с испорченным настроением.
Мама уже успела перетащить всю мебель из спальни. В зал. На кухню.
Кровать моя стояла в зале. Конец ее загораживал вход в комнату. Второй же был абсолютно свободен.
Немного поясню: второй вход мы сделали по рекомендации лечащего врача. Она сказала, что в квартире желательны изолированные друг от друга комнаты. Чтобы пореже сталкиваться друг с другом. Чтобы меньше терпеть мои выкрутасы и сдвиги по фазе. Это я так считаю.
Второй вход был из спальни на кухню. Первый — из комнаты в зал, где спала моя мать.
Вот как раз на кухне стоял двухстворчатый шифоньер из спальни, антресоль которого в данный момент поставлен на две табуретки. Так решила мама. Для большего удобства. Или для красоты. Не знаю.
В то время плита находилась в самом дальнем углу, и подход к ней был перекрыт тем самым шифоньером. Но так как я девочка очень худенькая, то могла пролезть безо всяких препятствий.
Так что, пришлось снова пролезать в небольшую щель между шифоньером и тем бардаком, что там валялся. Жили мы скудно. Питались одной тушенкой с макаронами, и то это блюдо оставалось чисто на вечер.
Утром на сто рублей покупала бутылку газировки и пару — тройку круассанов с шоколадом. В те годы они стояли не таких уж и больших денег. Как и молоко с хлебом, например.
Ходила в магазин практически каждый день. Если мама куда — то уходила, то оставляла сто рублей у меня на столе.
Но чтобы приготовить ужин, пришлось помочь маме перетащить компьютерный стол в зал, предварительно отключив всю аппаратуру.
Мне приходилось каждый раз отключать, полностью убирать всю технику, а потом подключать ее снова.
Со психу я расправила свою
