Даллас взяла бокал вина у проходящего мимо официанта. На другой стороне зала она увидела Эда Карлника. Такую возможность упустить нельзя. Она пробралась к нему, готовая к бою.
— Привет, Эд, — сказала она тихо.
Он вздрогнул, на лице появилось испуганное выражение, но он быстро взял себя в руки, вовремя вспомнив, что Ди Ди далеко, в Европе.
— Здравствуй, дорогая.
Стоящая рядом с ним девушка смотрела на нее во все глаза. То была его дочь Дана, холодноватая, шикарного вида блондинка.
— Папа? — спросила она, подходя к нему поближе на случай, если он нуждается в защите.
— Все в порядке. — Он раздраженно отодвинул ее. — Почему бы тебе не поискать что-нибудь выпить? Я подойду через минуту.
Дана с ненавистью взглянула на Даллас, и ее ледяное лицо залила красна.
— Если хочешь…
— Хочу, — перебил ее Эд, нервно щелкая пальцами. Этот его жест заставил Даллас поморщиться.
Они молча подождали, пока Дана не отошла, и Эд предупредил:
— Ради Бога, если заметишь, что нас снимают, отодвинься. Ты не представляешь, что мне пришлось пережить.
— И что же тебе пришлось пережить?
Он нахмурился.
— Ужас какой-то. И я скучал по тебе, черт бы все побрал, страшно скучал. Не думаю, что нам следует здесь разговаривать. Я попозже приеду к тебе домой.
— Я там больше не живу.
— Почему? Я ведь купил эту квартиру для тебя. Ты мой чек получила?
— Получила. Прощальные деньги.
Эд снова нахмурился.
— Никакие не прощальные. Просто небольшая сумма, чтобы ты могла продержаться, пока мы увидимся снова.
— Ты этого не сказал, Эд. По правде говоря, ты не сказал ни слова. Даже не позвонил.
— Я должен был соблюдать осторожность. Мне и сейчас не надо было бы с тобой разговаривать.
Даллас пожала плечами.
— Я только хотела поздороваться. — Она повернулась, сделав вид, что собирается уйти.
Эд задержал ее, положив руку на плечо.
— Где я смогу тебя попозже увидеть? Нам надо поговорить.
— Зачем, Эд? Я думала, все кончено.
— Ничего не кончено, — прошипел он. — Я без тебя не могу. Господи, люди пялятся. Где? Скажи, где, и я там буду.
Даллас быстро соображала. Почему бы не привязать старого засранца снова? Что она теряет?
Она внезапно ослепительно улыбнулась.
— Переоденемся попозже? Что ты хочешь? Рабыня и хозяин? Учитель и ученица?
Голос его охрип.
— Да! О да.
— Эссекс-хауз. Квартира восемьдесят девять, восьмой этаж. Прямо поднимайся.
— Когда?
— Через пару часов.
— Договорились.
— Буду ждать.
Она долго смотрела ему в спину. Маленький, трусливый, бесхребетный миллионер со стоящим членом. Он присоединился к дочери. Как же он удивится, когда, приехав в Эссекс среди ночи, начнет барабанить в дверь чужой квартиры. Она подавила смешок. Жаль, что она не сможет это увидеть.
Толпы поклонников собрались около клуба, где состоялась вечеринка в честь Эла.
Люк, Пол и Берни окружили Эла, образовав своего рода таран. На него немедленно набросились фотографы. Они хотели снять его то с одной знаменитостью, то с другой. Улыбнись, Эл. Продемонстрируй нам свое очарование. Пропади они все пропадом.
Он обнаружил, что его знакомят с Эдом Карлником, и пробормотал:
— Мы уже встречались.
Дочка Эда Карлника вцепилась ему в руку, слегка ее сжала и проговорила в изысканной манере Грейс Келли:
— Вы должны прийти к нам в гости. Как насчет этого уик-энда?
Немного погодя подошла Марджори Картер.
— Я пришла спасти вас от надоедливой толпы.
— Кто сказал, что меня надо спасать?
— Я сказала. Сколько можно слушать, насколько вы великолепны?
— Непрерывно.
Марджори рассмеялась.
— От скромности вы не умрете. У меня там машина сзади, где никого нет. Моя скромная квартира в вашем распоряжении. Шампанское, икра, все ваше любимое. Поехали?
Эл устало посмотрел на нее. Ему не нравились такие напористые дамы.
Но уж больно знаменита, фотографии на обложках двух журналов только за последнюю неделю, и, говорят, получает больше всех на телевидении.
— Поехали, — решился он. Все какое-то разнообразие.
— Следуйте за мной, — велела Марджори. — Я становлюсь специалистом по убеганию через черный ход.
Эл двинулся за ней. Люк немедленно пошел следом.
— Оставь меня сегодня, — сказал Эл, — увидимся в гостинице.
Люк покачал головой.
— У меня приказ никогда не оставлять вас.
— Засунь этот приказ сам знаешь куда. И вообще, на кого ты работаешь?
Подошел Пол.
— В чем дело?
— Скажи ему, чтобы исчез.
Пол вздохнул.
— Не забывай, ты в Нью-Йорке. Нельзя тебе тут ходить одному. Мы получаем всякие угрозы…
Марджори подошла поближе.
— Мой шофер — специалист по каратэ. Со мной Эл будет в безопасности.
Пол в изумлении взглянул на нее.
— Ну… — начал было он, но они уже ушли.
Когда Эл выходил из зала, ему показалось, что он увидел Даллас. Но, разумеется, то была не сна. Она ему всюду мерещилась. То он видел ее в девушке, идущей по улице знакомой походкой, то в промелькнувшей машине — такая же копна волос. Он встряхнул головой. Почему она — единственная, кого он не может забыть?
Он последовал за Марджори Картер к ее черному „линкольну", припаркованному, как она и говорила, в тихом темном переулке.
Марджори Картер жила в прекрасной квартире на верхнем этаже, откуда открывался великолепный вид на Нью-Йорк.
— Ты — замужем? — спросил Эл.
— Разведена, — коротко ответила Марджори, — и не собираюсь больше попадаться в эту ловушку. Мне моя независимость по душе. Открой шампанское, я пока переоденусь.
Элу внезапно показалось, что он разыгрывает сцену из голливудского фильма тридцатых годов. Крутая деловая женщина выйдет сейчас в ночной сорочке. Любимого цвета Джоан Кроуфорд. Он помнил ее фильмы с детства. Они с Полом всегда забирались в местный кинотеатр через окно в женском туалете. Больше того, Марджори Картер немного напоминала ему Джоан Кроуфорд.
Волосы цвета воронова крыла, крупные черты лица, четкая манера говорить. Не нравилась она ему, не могла нравиться. Когда он учился в школе, у них была учительница, которая тоже напоминала Джоан Кроуфорд. Ему еще не исполнилось одиннадцати лет, когда она поймала его за занятием онанизмом и доложила директору. Восемь ударов палкой. Неприятное воспоминание.
Вернулась Марджори. Оказалось, что на ней не ночная сорочка, а развевающийся шелковый халат, не оставлявший сомнений, что бельишко-то она сняла.
