Адрика: чувственность Афродиты и в то же время мужественность Зевса. Каждый его безупречный мускул напоминал об Афине, не говоря уже об Эросе, несомненно, оставившем свою печать на его плоском животе и выпуклости между ног. Белизну его кожи подчеркивала чернота волос – несомненно, демонический дар Аида, а насыщенно-серые глаза определенно были даром Посейдона. Его взгляд, обычно полный горечи и безразличия, фигура, исходивший от него магнетизм и серебряная цепь с медальоном в виде буквы «М», висевшая на шее, добавляли последние штрихи к этой идеальной картине.
– Ты хоть скажи, когда закончишь меня мысленно трахать, – спокойно заявил он, характерно растягивая слова, и тем отвлек меня от похотливых мыслей.
Мне хотелось возмутиться, заявить что-то вроде: «Что за бред?», но это прозвучало бы даже не эгоцентрично, а просто по-хамски. Адрик никогда не разговаривал в таком тоне. Казалось, он знал, насколько привлекателен и какие чувства вызывает у окружающих, но ему до этого не было особого дела, и потому он считал это своим тяжким крестом.
– Одну минутку, – прошептала я, пристально оглядев собеседника сверху вниз, словно сканируя его мозг, после чего отпечатала: – Уже закончила. Ты не знаешь, Эган здесь?.. – Мне пришлось откашляться, потому что голос прозвучал сухо и странно. – Ты знаешь, где Эган?
Он продолжал вытирать волосы полотенцем.
– Ты же его девушка, ведь так? – равнодушно ответил он. – Ты сама должна это знать.
Не сказав больше ни слова, он повернулся ко мне спиной и направился в свою комнату, обдав меня холодом и безразличием. Это было настолько не похоже на того Адрика, который делился со мной на вечеринке планами бегства, но мне открылся шикарный вид на его задницу, и это так меня отвлекло, что я машинально (или зачарованно) двинулась вслед за ним.
Он вошел в комнату, а я осталась в коридоре перед закрытой дверью. Мой внутренний голос истошно кричал: «Беги, идиотка! Беги, пока не поздно!», но другой внутренний голос, не иначе как дьявола-искусителя, вопил еще громче, заглушая первый: «Иди, посмотри на него еще хоть раз, ведь уже послезавтра ты его больше не увидишь. Так пользуйся моментом, пожирай его глазами; посмотри, ведь он великолепен, даже более чем, это настоящий мысленный оргазм, истинное наслаждение, и вот он перед тобой, один, беззащитный и почти голый. Разве не об этом ты мечтала? Так дай волю своему желанию, полюбуйся на него».
Внезапно я ощутила спазмы и тяжесть в желудке, вспомнив о своих истинных намерениях. Не знаю, что на меня нашло, но я толкнула дверь и вошла в комнату. Что-то рвалось у меня изнутри, как перед рвотой, словно там сидело что-то чужеродное, что нужно извергнуть.
– В очередной раз соврал? – спросила я.
Адрик уже надел черные пижамные брюки и теперь искал футболку в куче одежды, громоздившейся на стуле возле шкафа. Он посмотрел на меня, смущенно нахмурившись и немного растерянно, как будто я говорила на каком-то неведомом языке.
– Что? – только и ответил он.
На миг я пожалела о сказанном, но пути назад уже не было. Оставалось взять себя в руки и не трусить. Я судорожно вдохнула, задержала дыхание и единым духом выпалила, чтобы потом не передумать:
– Эган однажды сказал, что ты обратил на меня внимание только по одной причине: потому что он выбрал меня своей девушкой. Это правда?
Он промолчал.
Мое сердце забилось так бешено, как будто я отправила по телефону сообщение «Ты мне нравишься» и с нетерпением ждала ответа, а время тянулось медленно-медленно от нетерпения и страха.
Честно говоря, я больше боялась, что он ответит «Нет», чем «Да». Я знала, что делать, если он ответит «Да»: повернуться и уйти, не слушая никаких объяснений и извинений. Я буду молча страдать, но исполню свой план.
Однако если он скажет «Нет», положение еще больше осложнится: я точно так же исполню план, но никогда не смогу забыть Адрика. Никогда мне уже не избавиться от чувства вины перед ним.
Так или иначе он не сказал ничего конкретного.
– Слушай внимательнее, что говорит Эган, и получишь ответы на все вопросы, – ответил он, как будто это очевидно.
– Только не надо разводить философию или прикрываться своим любимым сарказмом, просто скажи, правда это или нет, – потребовала я.
Должно быть, он подумал, что это очень глупо с моей стороны (как глупо почти все, что я говорю или делаю), но я придала своему лицу твердость, крепко сжав губы. Он понял, что я говорю серьезно, и это не игрушки, настало время наконец сказать правду.
– Что именно сказал тебе Эган? – с любопытством спросил Адрик, тут же забыв, что ищет футболку.
Меня охватила нервная дрожь при мысли о том, чем может закончиться этот разговор, но я постаралась ее скрыть.
– Что ты ведешь себя со мной иначе, лишь пытаясь показать, что ты – полная противоположность ему. А на самом деле между вами нет никакой разницы, просто ты любишь притворяться, поэтому и хотел, чтобы это случилось между нами.
Адрик слегка поморщился и недоверчиво посмотрел на меня.
«Ты это серьезно? – казалось, думал он. – У тебя крыша поехала или ты накурилась?»
– И ты поверила? – произнес он, словно не веря своим ушам, как будто услышал что-то абсурдное, смешное и невозможное. – То есть ты веришь всему плохому, что твой бойфренд говорит о человеке, с которым ты ему изменяешь.
Согласна, это выглядело довольно глупо, как если бы он сказал: «Ты же знаешь, что за фрукт этот Эган, так почему тебя это удивляет?».
– А что вы говорили обо мне? – вдруг вырвался вопрос, уже давно не дававший мне покоя.
Я решительно посмотрела ему в глаза. Я ожидала увидеть в них искренность, но он лишь опустил взгляд.
– После видео с поцелуем он потребовал, чтобы я держался от тебя подальше, – продолжал он. – Я очень разозлился, что тогда, в клубе, ты выбрала его, а потому сказал ему: «Не волнуйся, она уже выбрала тебя». И больше ничего. Все и так было ясно.
Признаюсь, это застало меня врасплох.
– Почему ты ему сказал, что заставил меня выбирать? – спросила я.
– Я был зол, – просто ответил он.
Быть может, именно то, что он выглядел таким разочарованно отстраненным, больше всего выводило меня из себя.
– Кто знает, что ты еще ему наговорил! – раздраженно проворчала я.
– Больше ничего, – поспешил заверить он.
Он посмотрел на меня, чуть нахмурив брови.
– Почему я должен ему рассказывать о том, что касается только нас? Я не такой идиот.
Нет, он, конечно, не был каким-то там идиотом.
Он
