Он еще крепче прижал меня к себе, чтобы я могла почувствовать, как мы подходим друг другу. Затем взял меня за подбородок и приподнял его. Выражение его лица было задумчивым. Адрик испытующе прищурился. Я не поняла, что все это значит, но меня очень нервировало, когда он смотрел на меня так пристально и проникновенно.
– Что такое?
– А я и искал кого попроще, – ответил он; его взгляд скользил по мне, пристально изучая лицо. – Быть может, глаза у тебя цвета дерьма, один чуть больше другого, нос широковат, а поведение порой просто бесит, но…
– Хватит! – рявкнула я, прикрывая рукой глаза.
Он улыбнулся, сверкнув великолепными белыми зубами, на которые я почти не обращала внимания. Его улыбка была немного кривовата: с одной стороны чуть шире, чем с другой, но это придавало ему фантастический, чувственный шарм. Он взял мою ладонь и поцеловал косточки пальцев. Я вспомнила, что он вытворял в машине, когда мы следили за Александром. Это было нечто невероятное.
– Ты мне нравишься, Джуд, – признался он, и прикосновение его губ обожгло кожу моего запястья. Все мое тело содрогнулось, словно от удара током.
Я была так взволнована и так очарована его серыми глазами, что смогла произнести только очередную глупость:
– Даже с такой задницей, плоской как доска? – Мой голос дрожал.
– Ну, в последний раз я видел твою задницу в купальнике, она была вся в земле и прилипших листьях, так что мне трудно было разглядеть, плоская она или круглая, – ответил он. Адрик прищурился, и на его лице проступила все та же дьявольская улыбка.
– Я должен снова ее увидеть, чтобы досконально изучить и дать окончательную оценку, плоская она или нет. Конечно, придется прибегнуть к поверхностным методам изучения, требующим ощупывания, а также визуальным методам, требующим осматривания под разными углами. В самом же серьезном случае…
Мой смех оборвал его проникновенную речь, и он тоже рассмеялся. Я и не думала возмущаться, ощутив прилив жара внизу живота при мысли о том, что он будет ощупывать мои ягодицы, но в то же время очень смешно было слушать его профессорский тон.
Он немного нахмурился, словно о чем-то вспомнил.
– Значит, ты и вправду думала, что мне не нравишься, потому что Эган тебе это сказал? – спросил он таким тоном, словно считал это величайшей глупостью. – И почему же, по-твоему, ты мне не нравишься?
– Да, почему же?
– Просто ты привыкла думать, что никому не нравишься.
Он опять поцеловал меня, и снова все показалось намного проще. В ту минуту, когда его губы посасывали и кусали мои, я не думала о мести. В эти минуты он не был Кэшем, а я не была самозванкой. Но когда врешь, становишься настоящим психопатом; твоя ложь плавает вокруг тебя, подобно демонам с манящими голосами и жутким смехом.
И тут я услышала их шепот: «Но ведь ты не та, кем он тебя считает? Что будет, если он тебя разоблачит? А если Адрик узнает, что ты проникла в Тагус лишь ради уничтожения его семьи, что Джуд не настоящее твое имя, и ты – полная и неисправимая лгунья?»
Я отстранилась от него на несколько сантиметров.
– Адрик, послушай…
Он тяжело вздохнул; его глаза все еще были закрыты.
– Хотя бы раз, Джуд, – прошептал он с мольбой в голосе, с легкой хрипотцой, словно задыхаясь. – Хотя бы раз не говори «Я не могу» или «Мне пора идти», прошу тебя, ради всего святого.
Его полуоткрытые губы прижались к моим в попытке продолжить поцелуй и заставить меня замолчать, чтобы я не убила этот потрясающий момент, но я лишь молча опустила взгляд.
Вот черт! Он просил меня не останавливаться и продолжать то, чего мы так желали. Он говорил без высокомерия, без этого своего тона всезнайки и без тени сарказма. Кроме того, он признался, что ревнует и хочет быть со мной. И я тоже хотела быть с ним. Тоже хотела остаться. Тоже хотела целовать его со словами: «К чертям все на свете!»
Но, пока мы целовались, с моих губ сорвались еле слышные слова, прозвучавшие не так твердо, как мне хотелось бы:
– Я не могу, мне пора идти.
Это мы уже проходили. Обычно я останавливала его и уходила, а потом он всячески демонстрировал холодность и отстраненность. Поэтому я и надеялась, что мой резкий угрюмый тон оттолкнет Адрика, но все вышло строго наоборот. Я не отстранилась, а лишь крепче прижалась к нему, словно желая сказать, что не хочу отпускать его. Нежное дыхание Адрика согревало мои губы; казалось, парень старался его сдержать. И тогда он посмотрел на меня прищуренными глазами, как всегда измученными и при этом лукавыми.
– Ты вправду думаешь, что лишилась возможности проделать все то, что представила, когда увидела меня выходящим из ванной? – спросил он весело и с хитрецой. – Есть предложение.
Словно мучая меня, он опять начал целовать меня, игриво и неторопливо. Я поняла, чего он добивается. Он хорошо соображал. Как всегда, он хотел бросить мне вызов. С самого начала между Адриком и мной существовало соперничество. Если он что-то говорил, мне тут же хотелось спорить и возражать. Если я побеждала в споре, он отвечал какой-нибудь обидной репликой. И, как оказалось, именно это и тянуло нас друг к другу. И сейчас в его глазах, устремленных на мои губы, пока он снова и снова покрывал меня легкими поцелуями, светился лукавый вопрос: «Ну что, поиграем?».
– Ты не знаешь, что я представляла, – возразила я.
Теперь уже я бросила ему вызов. Он широко улыбнулся, не раздвигая губ, и возбуждающе прошептал мне на ухо:
– Попробую угадать.
Он не дал мне времени ответить. Устав от легких коротких ласк, он вновь поцеловал меня так, что у меня сорвало крышу. Поймав губами мою нижнюю губу, он стал ее посасывать, а затем с безупречным мастерством поймал губами обе мои губы. Мне было очень приятно, меня очаровала эта игра, как и его нежное горячее дыхание, но это длилось лишь несколько секунд, потому что я повернулась к нему, собираясь сжечь мосты.
– Адрик, я не знаю… – еле выговорила я.
Но он не отступил. Напротив, стало только хуже. Я повернулась, но это привело лишь к тому, что он несколько раз поцеловал меня в щеку.
«Настоящий дьявол», – подумала я.
Хорошо, что Адрик больше не стал целовать меня в губы: если бы он продолжил, не знаю, сумела бы устоять. Но мое бедное тело слишком ослабело от предыдущих поцелуев, и я решила признаться. Горячие токи растекались по телу
