встретился с Григорием Богословом. В то время в его душе боролись два стремления, – пафос философский, жажда знания, и пафос аскетический, желание уйти от мира, уйти в тишину и безмолвие созерцаний. В Афинах он стал томиться и скучать, воскорбел духом и в конце концов покинул этот город «для жизни более совершенной». Вернувшись в 354 г. на родину, Василий сначала выступал здесь как ритор, но вскоре отказался от мирской жизни, предался аскетическим упражнениям и принял крещение. Затем он отправился в путешествие по Сирии и в Египет, где хотел увидеть тамошних подвижников, о которых повсюду говорили. Из этой поездки Василий вынес тяжелые воспоминания, – весь Восток был в смуте и спорах, единство церкви раздиралось расколами. По возвращении он снова удалился от мира в пустыню близ Неокесарии. Здесь он устроил свое первое общежитие.
С воцарением Валента арианский натиск на церковь усилился, и Василия стали звать на родину. В 364 г. он принял священническое посвящение и сделался ближайшим помощником кесарийского епископа Евсевия. Так начались его пастырские труды, в которых он достиг величайшей славы. Нет сомнений, что Василий Великий был пастырь по призванию, пастырь по темпераменту. Он счастливо соединял в себе глубокое богословское образование с ясным пониманием практической жизни, большим политическим и дипломатическим талантом. Евсевий с трудом справлялся со своей должностью и, по свидетельству Григория Богослова, Василий «был у предстоятеля всем – добрым советником, искусным помощником, толкователем слова Божия, наставником в делах, опорой старости, хранителем веры, самым надежным из клириков, и опытнее всех мирян». В 370 г. Евсевий умер и на кафедру был избран Василий. Избрание прошло не без труда и не без сопротивления – часть паствы отказалась ему повиноваться. Вскоре он сделался подлинным вождем православной партии, и влияние его распространилось далеко за пределы его епархии. По словам Григория, Промысел Божий призвал Василия не в Кесарии только епископы, – «и через один град, Кесарию, возжег его для всей Вселенной». Из всех православных епископов Востока он один благодаря своей осторожности сумел удержаться на кафедре во времена императора Валента, который деятельно поддерживал ариан на протяжении всего своего царствования. Постепенно ему удалось объединить и сплотить прежде разделенных единомышленников – сторонников никейского исповедания.
Однако главные деяния Василия были совершены им в области богословия. Он отчетливо понимал ближайшую цель православия: необходимо было новое провозглашение того же никейского символа веры, но в более точной богословской терминологии. Недоговоренность и неясность никейской формулы состояла в том, что не было общего термина для названия Трех в единстве Божества. И потому единство и нераздельность божественного бытия оказывались выражены резче и определеннее, нежели Троичность и различия. Для устранения этого недостатка следовало точнее различить понятия «сущность» и «ипостась», сформулировать точное определение ипостасных признаков всем Трем Лицам Божества и, таким образом, придать системе троичного богословия законченность и гибкость. Эта задача и была блестяще осуществлена Василием вместе с его соратниками – великими капподокийцами. Сам Василий дал точное решение догматических проблем, Григорий Богослов отлил его в чеканные формы, а Григорий Нисский философски углубил.
При всей своей одаренности Василий не являлся писателем по призванию. Почти все им написанное было написано по какому-либо поводу. Это связано с тем, что ему пришлось жить в трудные и беспокойные годы и всю жизнь бороться не столько словом, сколько делом. Тем не менее, его литературное наследие достаточно велико. Обратившись к очерченной выше терминологической проблеме, Василий противопоставил в своих трудах понятия «сущность» и «ипостась» как «общее» и «особенное». («Если мне должно высказать кратко свое мнение, – писал он, – то скажу – сущность относится к ипостаси, как общее к частному»). Имена Отца, Сына и Духа, считал он, нужно отличать не по каким-то общим или отвлеченным признакам, не по степеням божественности, славы, чести, познаваемости или тому подобное, но по «неслиянным» собственным характеристикам. При таком подходе Отец есть начало и причина рождаемого Сына и исходящего Духа. Он есть причина первоначальная, повелевающая. Это некое средоточие Божества, божественной жизни. Сын есть причина творящая, а Дух – причина совершительная. Соотношение всех Трех ипостасей кратко выражается в формуле: «Отец повелевает, творит Сын и совершает Дух».
Однако противопоставлением общего и частного не исчерпывается тайна божественной Троичности и божественного Единства. Ипостась не есть тоже, что «индивидуальность». Единый Бог познается и пребывает в Триединстве ипостасей, а не индивидов. Истина Триединства не есть арифметическая истина (здесь нет места для счисления в собственном смысле слова, так как божественное бытие неделимо) и тайна Триединства не есть тайна о числах. «Укоряющим нас за троебожие, – писал Василий, – да будет сказано, что исповедуем мы Бога единого не числом, но естеством». В Боге нет ни той раздельности, ни той конечности, которые только и делают возможным числовые различия. Напротив, между божественными ипостасями существует «некое недомыслимое и неизреченное общение», «общение непрерывное и нерасторгаемое». И в этой непрерывности божественной природы открывается единство и тождество бытия Божия. Даже мысленно невозможно представить какое-либо сечение или разделение, чтобы Сын был представляем без Отца или Дух отделен от Сына.
В Святой Троице, писал далее Василий Великий. нет никакого развития, нет становления, нет бывания. По Божеству Отец и Сын – одно. «Ибо все, что принадлежит Отцу, созерцается и в Сыне, и все, что принадлежит Сыну, принадлежит и Отцу. Потому что всецелый Сын во Отце пребывает и имеет в Себе всецело Отца…» Подобным образом и в Духе созерцается и Сын и Отец. Всякое действие Божие есть нераздельное троическое действие. Это всегда есть действование от Отца через Сына в Духе. Описанное единство божественной жизни, ничем непрерываемой и неумоляемой, Василий и мыслил прежде всего под понятием «единосущия». Этот термин означал для него не только совершенное совпадение, не только «подобие во всем» или «подобие по сущности», но более всего «сращенное общение» Трех, неизреченное единство троической жизни.
Аполинарий Лаодикейский
Аполлинарий родился ок. 305 г. в семье ритора-александрийца, переселившегося в Сирию. В молодости он получил хорошее образование под руководством языческих учителей. Между 346 и 356 гг. сделался епископом Лаодикии приморской в Сирии.
Борьба с арианами повлекла за собой его изгнание, во время которого Аполлинарий побывал в Италии и Егпите. В 362 г. по императорскому указу он вернулся на свою кафедру в Лаодикию. В эту эпоху Аполлинарий деятельно защищал никейское учение о Троице. Но с 70-х гг. его положение в церкви становится шатким, поскольку вызывают резкие возражения его христологические взгляды. Старые друзья отворачиваются от Аполлинария. Тем не менее он имел огромное число последователей. Его учение было
