доживу ли я до него?..
Василёк всё же отправился на стройку – сам, по собственному желанию, заверив что «всё будет не хуже, чем в столице». Сомневаюсь, что он бывал в столичных домах, но пусть так. Хуже явно не будет. Сам же я, дойдя до трактира, увидел Ульяха, который подскочил с насиженного бревна, широко заулыбавшись мне и явно давно поджидая меня.
- А я вас ждал, господин зельевар! Вы представляете, тут староста…
- Тсс, – приложил палец к своим губам, и мальчишка закрыл рот руками, округлив глаза и кивнув. Понятливый. Проверив, что рядом никого нет, тихо сказал, - Пошли за мной.
Мало ли какие глаза и уши имеются в деревне, особенно после произошедшего.
Гриша выпустил нас без нареканий – что-то он тихий стал после случая со старостой. Возможно, подозревает о неладном и не верит про «заблудился в лесу». Кто знает, может теперь будет держать ухо востро.
Ульях всё порывался на болото чтобы проверить Марфу: отказать в этом я ему не смог, попутно слушая эмоциональную речь моего помощника.
- Дядя Михай вернулся вечером. Мне потом мальчишки сказали, что староста прихрамывал, но я сам его потом видел и у него с ногами всё нормально было!
- Он тогда всем сказал, что в лесу заблудился?
- Да. Но я ему особо не верю: как это дядя Михай, знающий окрестности да мог заблудиться? Но на упыря он не был похож! И после никуда не уходил. Господин зельевар, он всё же нежить или живой?
- Хороший вопрос, Ульях, очень хороший... - по привычке запустил пальцы в волосы. Если начинать углубляться в вопросы, то от этого начинает болеть голова и мысли разлетаются подобно птицам, оставляя пустоту. - Пока я не забыл - я тебе привёз подарок.
Мальчишка просиял, подпрыгнув на месте.
- Мне? Подарок? Правда?!
- Правда-правда. Держи, - на моей протянутой руке лежал деревянный кулон медведя на верёвке. Весьма искусная работа между прочем, медведь будто живой: стоит на задних лапах, передние подняты, глаза умные такие и морда - почти добрая. И без единого изъяна. Ещё подумал, что такие оберегами раньше считались, до того, как артефакты прочно влились в людскую жизнь.
Ульях поспешно схватил подарок, водя пальцами по деревянной фигурке – в глазах парня читался нескрываемый детский восторг.
- Спасибо большое, господин зельевар! – фигурка в тот же момент была упрятана под рубашкой, оставляя видимой лишь чёрный шнурок вокруг шеи. – Обещаю бережно к нему относиться! Мне такие подарки никто прежде не делал, только тётя Клара вещи дарила. И пирогами угощала.
Он положил ладонь на то место, где висел кулон. Как мало, оказывается, надо некоторым для счастья.
Мы подошли к болотам и, прежде чем отпустить парнишку к «своей жабе», задал неловкий вопрос:
- Ульях скажи… твои родители они… - я старался быть потактичнее, но, видимо, он привык к такому и спокойно отмахнулся, подобрав с земли палку.
- Они умерли, когда мне было семь. Какая-то редкая болезнь, с тех пор я сам по себе, остальные жители мне помогают, а я - им. Когда тётя Клара появилась, она стала заботиться обо мне больше остальных. Вы не думайте, я не жалуюсь и не раскисаю, да и многое умею. А теперь, в добавок, я ещё и маг!
Я с улыбкой погладил его по и так растрёпанным волосам, да и отпустил: жаба, появившись над поверхностью болота безэмоционально смотрела на меня во время нашего разговора, а после лениво выползла на сушу, где её взял в оборот Ульях. Вот же, живность опасная, дикая, а рядом с ним ведёт как преданное создание. Или это часть силы Говорящих?
Мы пробыли на болоте до вечера. Возвратясь обратно, я сдал мальчишку знахарке в руки, а сам, поторапливаясь, направился в трактир, где меня ожидали. Но прибыть туда вовремя мне было не суждено.
- Ой, господин зельевар!
- Господин зельевар, спасибо вам за ленты!
- Они очень красивые, господин зельевар!
- Господин зельевар, они нам идут?
Кузнецовы дочки. Все четыре красавицы-сестры, приодетые, накрашенные, купленные ленты в волосах блестят и переливаются. И голоса – сладкие, усыпляющие, манящие. Я почувствовал, что начал «плыть», но старался не поддаваться их очарованию, но вместе с тем язык не поворачивался им отказать. А когда меня в четыре пары рук подхватили с двух сторон, то уже и ноги не слушались.
- Вы ведь нас проводите? - произнести они хором, а я пытался уцепиться остатками разума за происходящее. Если сейчас поддамся, неизвестно чем это обернётся. Но как же тяжело сопротивляться ментальному воздействию…
- Эй, четыре девицы под окном. Оставьте зельевара в покое, вам он не нужен.
Клара. Появлению ведьмы был рад до безумия: очарование спало, голова прояснилась, а силы вновь вернулись в тело. Знахарка, непонятно когда успевшая выйти из дома и оказавшаяся на улице, но блеск зелёных глаз не предвещал ничего хорошего. Того глядишь, и молнии засверкают, а молнии бьются больно, я-то знаю. Вот только девушки ещё сильнее вцепились в меня пальцами: вот вроде худые, а сила чувствуется.
- А что, тебе больно нужен?
- А может оно и так, главное, чтоб не вам, – усмехается, скрестив руки на груди. В этот раз не в платье и не в юбке, а в штанах из кожи, что облегали ноги, выгодно подчёркивая все изгибы. Кажется, я даже покраснел от такой картины: девица в штанах в столице - невиданное дело, граничившее с безумство или низким статусом. Вот только столичные с ведьмами не были знакомы, а у них свои законы. – Ручки свои загребущие от него убираем по собственной воли и идём, не оглядываясь.
