короли и королевы частенько вливали в себя кровь Фейри. Не роднились, а именно вливали. Именно из-за этого гена современные учёные назвали эту болезнь гемофилией. Я был тогда персоной нон-грата при дворе. Что говорить — в России тоже. В начале тридцатых решают возобновить поиски. Стеллецкий пишет письмо Сталину с просьбой разрешить раскопки под Угловой Арсенальной башней Кремля и, неожиданно для себя, получает разрешение. Всю свою жизнь Игнат собирал легенды, предания и слухи о московских подземельях. И, наконец, он получает шанс проверить их на практике. Раскопки под Арсенальной башней начинаются в декабре 1933 года. Но обнаружить библиотеку Стеллецкому я не дал. Как только он начал приближаться к разгадке, его выдворили из Кремля, а все дальнейшие раскопки запретили по распоряжению НКВД. Я поговорил со Сталиным и привёл вождя сюда. Он тоже посчитал, что эти знания будут лишними для простых людей. В декабре 1931 года начались работы по сносу Храма Христа Спасителя, а на его месте захотели возвести Дворец Советов, но я не обратил внимание. Над этим проектом работал архитектор Аполлос Иванов. В фундаменте храма после сноса он обнаруживает ход, который приходится залить бетонном. Несмотря на преграду, Иванов проникает в это подземелье и оказывается в тоннеле, ведущем к Кремлю. Архитектор не поверил своей удаче, но внезапно прямо в подземелье Иванов начал терять зрение. Это было предупреждением о проклятье. Буквально на ощупь он возвращается домой.
Каково это ослепнуть от проклятья? А ведь лез, искал, мечта всея жизни — я передернула плечами. Каждому свое. Коридоры, по которым вел Кощей стали уже, он направлял, иногда оглядываясь, его глаза отсвечивали зеленым. Я шла следом, вникая в истории, рассказываемые приглушенным, как в страшной сказке. Героем, которой мне доводится быть.
— Долгие годы архитектор не мог вернуться в подземелье из-за слепоты, и только в конце девяностых годов он снова идет по тайному ходу, ведя с собой московских диггеров. Упорные малые, мы чуть ли не пятнадцать лет отваживали этих искателей приключений. Подойти к сундукам вплотную им не дали стражи, что стояли тогда у кельи привратника. Чуть заиками не остались — это я про диггеров, не про стражей. Сейчас ходов всего два. Один — тот, по которому мы почти дошли, а второй выходит к Ленинской библиотеке в закрытый фонд. А теперь смотри!
Арочный проем, в котором видны были стеллажи. За рассказом Кощея я даже не заметила, как мы спустились. Шагнув в комнату, я поняла, что не вижу противоположных стен. От пола до потолка стояли книги, около входа вдоль стен тянулись полки со стеклянными дверцами, за которыми лежали таблички и пергаментные манускрипты. И никакой пыли.
— Сам протираешь?
— Нет, приспособил парочку домовых, один не справляется. Тут у меня их семья живет. Ядвига, покажись.
Около крайнего столика появилась домовушка. Средних лет барышня, она напоминала библиотекаря, уменьшенного до размера маленькой куколки. Даже очки в роговой оправе присутствовали, как и выражение строгости на маленьком личике.
— Здравствуй, — поклонилась домовая. — Помощь требуется?
— Да, найди мне книги по исконной польской нечисти.
Домовая растворилась, а вот на стол начали слетать книги. Чем больше их становилось, тем отчётливее я понимала — я себе нашла занятие на день. И не на один.
Кощей организовал мне чай и исчез заниматься делами. Сообщив, что когда закончу, то могу его позвать или сама подняться к нему в кабинет. Сотовая связь здесь была недоступна.
За неясно какое (по ощущениям, но не по часам) время в библиотеку спускались сотрудники. Они брали книги, читали и уходили. Как я поняла, кощеичи — это что-то близкое к следователям, а ратники — к силовикам. Четыре с половиной часа я придавалась книжной мудрости, но единственная нечисть, что более ли менее походила на искомую мной, оказалась Болотная нечисть Польши по имени Богинка. И ритуал походил на обретение ею сестры, то есть рождение еще одной Богинки. Для этого ей не хватало только девочки, того же возраста и той же даты рождения. Ритуал пройдёт не раньше полной луны. То есть до похищения девочки у меня в запасе день, а до убийства трёх мальчиков и превращения девочки в нечисть — неделя. Все это должно происходить в ближайшей болотной местности. Больше о привычках этой нечисти ничего не известно. Специфика еще и в том, что убить ее может только серебряные оружие, но пуля тоже подойдёт. Именно что посеребрённая.
Кстати, из познавательно-обязательного мне еще попалось то, что основные представители нечисти хоть и не любили серебро, но не умирали от него. Вся нечисть дохристианской эпохи чхать хотела на святую воду и силу храма. Чеснок тоже ни при чем. Пуля, нож, кол или иной остро заточенный предмет справлялись с поголовьем нечисти гораздо лучше воды, пусть даже святой. Огонь так же относился к разряду универсального оружия. Приятно было и то, что все книги были заботливо переписаны на современный русский язык. Белые листы, вклеенные в книги, были напечатаны, но точно подогнаны к переплетам. За библиотекой следили.
— Нашла то, что искала?
— Да, похоже на Богинку.
— Ну примерно я так и думал.
— Ты знал?
— Догадывался.
— А сказать?
— Ну если бы не нашла, я бы подсказал.
Метать в этого бессмертного книги я посчитала кощунственным. Этим фолиантам явно больше пары столетий, а других метательных предметов под рукой не нашлось.
— Я почему зашёл, — уходя с траектории полета и греха подальше, продолжил Кощей. — Не хочешь поприсутствовать на упокоении кладбища?
— Хочу, — я тут же сменила гнев на милость.
— Тогда пошли, заедем к тебе, потом покажу.
Заехать не помешает. Принять душ и переодеться.
Кощей был верен себе — байк и только байк Мне показалось, что до дома я долетела просто со скоростью света. Кажется я была маньяком скорости, чего раньше за собой не замечала. Или просто так не гоняла.
— Захвати с собой пару вещей!
— Захватить?
— Да, мало ли что.
— Что?
— Набегаешься, вспотеешь, промокнешь. Мало ли?
— Я хочу зайти в душ. Может поднимешься, выпьешь кофе?
Кощей заглушил байк и зашагал к подъезду. Он уверенно зашёл, возможно выдрав кодовый замок, и поднялся на этаж. Но у моей двери он замер, не переступая порог.
— Ты приглашаешь?
— Я же сказала?
— Когда ты хочешь пригласить жителя Нави, то нужно озвучить специальную формулировку. Повторяй за мной: Я Гамаюн, вижу желанным гостем Кощея.
— Я Гамаюн, вижу желанным гостем Кощея. А зачем это?
— Исстари так положено. Раньше под порогом дома хоронили прах предков, чтобы он оберегал покой тех, кто живет. Предки
