Слуга только кивнул, после чего прошел в двери. Райнер приготовился ждать. Обычно между докладом и собственно допуском в комнаты проходило прилично времени. Он даже краем глаза присмотрелся к придворному, но едва решил приблизиться и заговорить, как двери открылись, и к нему направился юноша, немногим моложе будущего барона.
— Вы хотели меня видеть? — обойдясь без приветствий, поинтересовался он.
— Зависит от того, кто вы, — уклончиво, но вежливо заметил посетитель.
— Я Даниель. И вы сейчас намекнули на девушку, которой совсем недавно я рекомендовал вернуться на родину. Судя по всему, она решила поступить по-своему.
— Вы правильно поняли меня, ваше высочество, — на этот раз шантажист даже изобразил легкий поклон, — в настоящий момент эта девушка работает служанкой в моем доме. Признаться, для меня было сюрпризом, что она знакома с вами.
— А вот для меня оказалось сюрпризом, что она все еще в столице, — принц произнес это достаточно равнодушно. — Но я непременно сообщу ее родным, где им стоит искать беглянку.
— Да, я буду очень рад пообщаться с ее родителями, в том числе и о судьбе несчастной девушки, чья репутация была скомпрометирована. И этому человеку она доверяла больше всех, а он выгнал ее после всего, что между ними было, — Райнер позволил себе подпустить в голос немного ехидства. — Я думаю, они будут не в восторге от таких новостей. А если обо всем узнают в кабинете министров и, что еще хуже, в генеральном штабе…
Он якобы осекся, и огляделся, вдруг рядом оказался кто-то посторонний, могущий подслушать их разговор. Но стража и слуги были далеко, а тершийся в приемной мужчина куда-то исчез, и явно не за штору.
— Думаю, вы знаете не так много, как пытаетесь показать, — холодно бросил Даниель. — Но мне интересно, что вы хотите, раз пришли ко мне с такими тонкими намеками. По-моему, с этим разговором стоило обращаться к моему отцу.
— Не думаю, что его величество захочет принимать меня. С вами же мы даже сможем договориться. Я хочу от вас самую малость — отречение. И о судьбе Летиции не будет известно никому, кроме нас с вами.
— Вот как, — хмыкнул наследник. — Скажем так, я вас услышал. Что-то еще?
— Никак нет, — Райнер понял, что на этом лучше остановится, потому что стражи рядом, и, если Даниелю что-то не понравится, то вполне можно оказаться в темнице. Тогда никто не услышит не только о судьбе какой-то там девицы, но и о нем самом очень и очень долго. Если вообще услышат.
— Вам будет нужен провожатый, или дорогу обратно вы найдете сами? — вновь холодная вежливость.
— Благодарю вас, ваше высочество, я постараюсь не заблудиться, — лорд поклонился, при прощании постаравшись сделать это как можно учтивее.
— Разумеется, — бросил принц, — вы же привыкли сами находить дорогу к покоям сестры.
И, не дожидаясь ответа, он повернулся и скрылся в своих комнатах. Начинающий шантажист проводил его взглядом, после чего направился к выходу. Почему-то, вопреки изначальному плану, сворачивать к комнатам Беатрис ему не захотелось. Было стойкое ощущение, что в разговоре что-то пошло не так, но он не мог понять, что именно.
Всю дорогу до дома он прокручивал в голове прозвучавшие фразы, и, в конце концов, понял, что его ждали. Не ясно только, насчет Летиции или еще по какому поводу, но Даниель был готов к визиту любовника его сводной сестры. Это не нравилось. Но оставалось надеяться, что он смог найти тот самый аргумент, который убедит новоявленного принца освободить дорогу к трону.
Не успел он войти в дом, как навстречу бросился отец.
— Ты где был? Почему я не вижу тебя последние дни?
— Спасаю наше дело, — немного устало ответил Райнер. — Потому что больше никто с этим не справится. Уж не ты со своим Дункле точно.
— Что? — барон даже задохнулся, услышав такое заявление. — Что еще ты натворил?
— Ничего, — расплылся в довольной улыбке заговорщик. — Просто поговорил с новоиспеченным высочеством. Привел пару аргументов в пользу того, что ему лучше сейчас отречься от престола, чем ждать, пока против него выступит правительство и верхушка армии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты шантажировал принца? — опешил его отец.
— Можно сказать и так, — передернул плечами сын. — Думаю, мои аргументы были достаточно убедительными, и через короткое время мы услышим, что новоявленный наследник не готов к тому положению, которое на него свалилось.
Бенедикт Хайдрих только закатил глаза к потолку. С недавних пор он понял, что влиять на сына у него не получается. Тот творит исключительно то, что хочется ему самому, не всегда отдавая отчет в адекватности поступков.
— Неужели желание жениться на Беатрис настолько вскружило тебе голову, что ты не видишь, насколько наши планы провалились?
— Жениться на Беатрис? — переспросил Райнер и расхохотался. — Отец, за кого ты меня принимаешь? Она нужна мне только для того, чтобы хоть немного легализовать нахождение на троне. После рождения первенца она вполне может скончаться и освободить место королевы для кого-то более подходящего. Например, для дочери маркиза Ротана, которая приходится правнучкой короля Фаруха. И это так, первая, кто приходит в голову. А если она к тому времени выйдет замуж, найдутся другие.
Будущий наследник со смехом развернулся и почти бегом поднялся по лестнице. Спорить с отцом и что-то доказывать не хотелось. Старик все равно не поймет. Лучше он все сделает, докажет всем, что он может справиться с такой сложной задачей один. Вот тогда отец поймет, насколько был не прав в своей нерешительности. Ведь только те, кто будет идти к своей цели, несмотря на множество препятствий, в результате получают заслуженную награду. И он, Райнер, согласен поделиться ею с семьей.
Барон только покачал головой. Сколько раз он жалел, что старший сын решил связать свою жизнь со служением Созидательницы, сколько еще успеет пожалеть, известно только высшим силам. Пока же остается надеяться, что средний сын не навлечет на себя гнев королевской семьи. И воспитывать младшего ребенка, чтобы было кому передать титул, если средний все-таки попадет в немилость.
— Что? — жена неслышно вышла из смежного зала, — он опять за свое?
— Хуже, — вздохнул Бенедикт. — Он уже видит себя королем, и ничто не может заставить его свернуть. Я боюсь, что в какой-то момент он перейдет черту, за которой заканчивается милость короля. Еще немного, и я сам брошусь Митарису в ноги и буду молить о снисхождении.
Женщина только вздохнула, потом взяла мужа под руку и повела в кабинет, где у того была «припрятана» бутылочка утешительного. Сейчас оно было нужно им обоим.
* * *
Войдя в свои комнаты, Даниель выдохнул. Кто бы знал, сколько сил ему потребовалось для этого короткого разговора. Особенно для того, чтобы деланно-равнодушно выслушать намеки на их с Летицией отношения и последующие требования. Понятно, он готовился, что будут называть бастардом, выскочкой, предъявлять какие-то права те, кто имеет хоть какое-то отношение к королевскому дому. Но первыми пришли не представители герцогских семей, а какой-то лорд, который еще не факт, что получит титул баронета — старший брат может и передумать принимать постриг. Но сколько было наглости и самодовольства. Словно он заранее знал, куда бить. Или это Летиция его научила?
В любом случае, угрожал он серьезно. Проверять, действительно ли взбалмошная девчонка оказалась в его доме, не хотелось. Скорее всего, она найдется именно там, под крылом Хайдрихов. Надо думать о другом, как доказать, что между ними ничего не было. Потому что самое большое, что он мог себе позволить — чуть более жаркий поцелуй. И остановиться в последний момент, когда руки уже тянуться к застежкам ее платья.
Угроза была весомой, поэтому решать проблему самостоятельно не стоило и пытаться. Выйдет только хуже. Но и допустить обнародования чего-то подобного не следовало. Вряд ли Райнер даст этой истории улечься. Да и отец будет не в восторге. Стоит сразу пойти и рассказать все Митарису. Но как бы за выходки среднего сына не поплатилась вся семья. Вроде как они были замешаны в этом заговоре.
