фрейлина.
«Плаза» был достаточно приличным отелем, но в этом случае нас интересовал прекрасный ресторан на первом этаже.
Я был всё ещё одет в тот же серый костюм, в котором приехал на дуэль. На жаре он уже потерял свежесть, но для ланча в ресторане ещё мог сгодиться. В отличие от, допустим, ужина, куда нужно было бы надевать фрак или, в крайнем случае, смокинг.
Я лично, кстати, в этом вопросе всегда был консервативен, как и все мужчины в нашем роду и в качестве вечерней одежды носил только фрак, считая смокинг одеждой официантов. Но многие дворяне позволяли себе носить и смокинг. Это было абсолютно в рамках этикета, если речь шла об обычном выходе в свет вечером.
— Матвей, что у тебя с лицом? — спросила по дороге Елизавета.
— Я вчера нечаянно оказался в районе, где была полицейская облава и налетел на каких-то бандитов.
— Бедненький, — протянула Елизавета.
Тарас остановил машину перед входом в отель. Швейцар подошёл и открыл перед нами дверь. Выходя, я сказал Тарасу:
— Я позвоню тебе, когда будешь нужен. До тех пор — свободен.
— Слушаюсь, барин, — кивнул тот и уехал.
Елизавета Георгиевна взяла меня под руку, на этот раз прижимаясь ко мне совсем уже откровенно, мы вошли в открытую перед нами швейцаром дверь.
В ресторане нас сразу проводили к столику, где я заказал себе суп с креветками и велел сразу принести кофе. Елизавета заказала какую-то сладкую воздушную чепуху и коктейль.
— Расскажи скорее, Матвей, что же там случилось! Я сгораю от любопытства! — воскликнула фрейлина Аматуни.
— Подожди, Лиза, — я сделал глоток кофе, — прежде всего скажи мне, ты видишь, что я пустышка?
— Нет, конечно! — её глаза расширились от удивления. — Это вообще какой-то глупый розыгрыш, у тебя всегда есть Яр, когда я тебя вижу, и его много!
Я прислушался к себе. Яр действительно был, примерно с треть резервуара, что, учитывая его огромные размеры, действительно было много.
— Хм, вот как, — протянул я, — хорошо. Я расскажу тебе про дуэль, раз уж ты говоришь, что и так все всё знают…
— Лизонька! — раздался возглас. Справа от нашего столика стояла высокая блондинка с огромными голубыми глазами.
— Машенька! — воскликнула Елизавета Георгиевна, поднимаясь. Я тоже встал. — Познакомься с моим хорошим другом — стюардом Матвеем Михайловичем Мартыновым. Матвей Михайлович, это Мария Филипповна Вощинина.
— Очень приятно, сказала она, протягивая узкую длинную ладошку для поцелуя.
Это что-то новенькое. Раньше дамы не горели желанием того, чтобы я целовал им ручки.
— Я слышала о вас, но представляла себе совсем иначе, — произнесла Мария Филипповна.
«Естественно, представляла стюарда мальчиком с пустым резервуаром, чуть ли не дурачком, а сейчас чувствуешь, сколько у меня Яра, и ничего не можешь понять» — подумал я.
— А ты здесь с кем? — спросила Лиза.
— Я жду подружек, мы договорились пообедать здесь, — ответила Мария Филипповна. — Как всегда опаздывают, ты же знаешь девочек.
— Это точно, — рассмеялась фрейлина Аматуни.
— А давайте я пока с вами посижу, можно? — спросила Мария Филипповна.
Я издал неопределённый звук, означающий, что я не против, если Елизавета Георгиевна не против.
— Да, конечно, присаживайся, — пробормотала Лиза, которая, конечно, жаждала подробностей и, думаю, хотела побыть со мной наедине.
Я подвинул стул сначала Елизавете, потом Марии Филипповне и наконец сел сам. Появился официант с моим креветочным супом.
— Слушайте, Матвей Михайлович, — сказала Мария Филипповна, — я слышала о дуэли вашего кузена Валерия с графом Озёрским! Вы же были там секундантом! Скажите, это было страшно?
— Да нет, отчего же… — ответил я, — дрались на дуэли же граф и кузен, мне ничего не угрожало.
— Ты такой смелый! — сверкнула глазами Елизавета Георгиевна, взяв меня за руку. Понятно, показывает этой Марии Филипповне, что я занят. Да та, кажется, и не претендует…
— Да, Матвей Михайлович, мне тоже почему-то кажется, что вы очень смелый, — сказала Мария Филипповна, — не побоялись суда, согласились быть секундантом…
Я почувствовал, как она под столом легонько задела мою ногу своей длинной и стройной ногой.
— Я не буду спорить, если прекрасным дамам угодно считать меня смелым, — ответил я, — однако позвольте мне вернуться к рассказу…
— Маша! Вот ты где! — к нашему столу подошли ещё две девушки. — А мы тебя ищем по всему ресторану! Лиза, привет!
— Здравствуйте, девочки! — откликнулась Мария Филипповна.
— Привет! — ответила и Лиза.
Я снова поднялся. Тем временем, мой креветочный суп неумолимо остывал.
— Добрый день, — я умеренно поклонился. Девушки с интересом уставились на меня.
— Это стюард Мартынов. Матвей Михайлович, — представила меня Мария Филипповна, как будто это не она, а Елизавета со мной пять минут назад познакомилась, а она сама, Мария Филипповна, напротив, пережила со мной и гибель княжича Гуриели и последующие минуты нежности в машине.
— Анна Евгеньевна Друцкая, — протянула мне ручку светло-русая зеленоглазая девушка среднего роста и изящного, тонкого телосложения. Я покорно коснулся её губами.
— Наталья Борисовна Гардер, — протянула руку кудрявая брюнетка с голубыми глазами и очень спортивной фигурой.
На этот раз мне на помощь пришёл официант, увидевший, что мне предстоит помогать сесть уже четырём девушкам сразу. Я мысленно сделал пометку оставить ему на чай побольше.
— Матвей рассказывал, — начала Мария Филипповна, — можно я буду называть вас Матвеем, а вы меня — Марией?
«Да хоть горшком называйте» — пронеслось в моей голове.
— С удовольствием, Мария, — ответил я вслух.
Елизавета Георгиевна обожгла меня взглядом своих бездонных чёрных глаз. Кажется, после обеда мне предстояло познать ревность юной армянской княжны.
— Так вот, Матвей рассказывал… — снова сказала Мария Филипповна.
— О том, как он был секундантом на дуэли, — перебила фрейлина Аматуни, — между графом Озёрским и его кузеном Валерием.
— Ой, мы как раз об этом говорили по дороге сюда! — воскликнула Наталья Борисовна.
— Расскажите-расскажите! — защебетала Анна Евгеньевна.
«Расскажу, если вы перестанете меня прерывать» — подумал я.
— Так вот о дуэли… — опять начал я.
— А что у вас с лицом? Вы тоже дрались, вступились за кузена? — кто-то из девушек снова перебил меня, кажется, Наталья Борисовна.
Все девушки, включая, Елизавету Георгиевну, которая знала правду о том, что у меня с лицом, с восхищением уставились на меня.
— Да нет, это я на скутере вчера неудачно покатался: перелетел через руль, — ответил я.
— Вы просто скромничаете, Матвей, — произнесла Мария Филипповна. Мне показалось, что она это сделала только для того, чтобы покичиться перед подружками правом называть меня по имени.
— Да, мой друг Матвей очень смелый, — с ударением на слове «мой» сказала Елизавета, снова заявляя свои права на меня.
«Да что же это такое творится?» — недоумевал я. Даже если учесть,
