Воцарилось тягостное молчание, которое нарушил Савелий:
Делать нечего, придется вам меня срочно отправлять в Москву!
Бешеный выбрал, как ему показалось, удобный момент, чтобы озвучить свое сокровенное желание, овладевшее им сразу после того, как он услышал, что случилось в Москве.
Отправить я вас могу когда угодно и куда угодно, в том числе и в Москву, — с невеселой улыбкой произнес Широши. — Только что вы там будете делать?
Как что? — искренне возмутился Бешеный: у него уже созрел план. — Проникну в здание и обезврежу террористов!
Вам не терпится быть застреленным во второй раз? — не без мрачной иронии поинтересовался Широши.
Вы все еще не верите в мои способности и возможности? — с вызовом спросил Бешеный.
В вас‑то я нисколько не сомневаюсь, но вопрос не в вас. — К Широши постепенно возвращалась его обычная рассудительность. — Не ведите себя как неразумное дитя, ищущее малейшей возможности продемонстрировать взрослым свои недюжинные таланты.
Но там же невинные люди, вы сами сказали, что они в любой момент могут погибнуть! — с горячностью воскликнул Бешеный.
Начнем с того, что вы официально не существуете! Так что легально проникнуть в здание вам вряд ли удастся — вас просто к нему не подпустят, а если будете пытаться туда пробраться, то вас могут подстрелить, причем как террористы, так и свои. Здание оцеплено огромным количеством милиционеров и военных, перекрыты все подходы к нему.
Я найду в Москве генерала Богомолова, который знает, что я жив!
Охваченный непреодолимым желанием действовать, Савелий начисто забыл, что не счел нужным
сообщить Широши о мимолетной встрече со своим «крестным», происшедшей в Минеральных Водах, где тот отдыхал в санатории.
Вот как? — изумленно поднял брови Широши.
Савелий пропустил недоуменный вопрос собеседника мимо ушей и горячо продолжил:
Богомолов поможет мне проникнуть в здание…
Допустим, в здание вы тем или иным путем попадете, а там несколько десятков вооруженных до зубов и хорошо обученных людей… Что вы с ними в одиночку сделаете, если они с разных точек держат под прицелом весь зал? Кроме того, надеюсь, вам не нужно объяснять, кто такие шахиды, уважаемый Савелий Кузьмич? Их невозможно ни уговорить, ни испугать: их можно только уничтожить! А как это сделать, если их много и они вооружены до зубов? Среди террористов есть даже женщины, на которых надеты пояса со взрывчаткой, пульт от которых они постоянно держат в руках!
Бешеный мысленно вынужден был признать правоту собеседника, но так легко сдаваться не собирался:
Но я же пойду не один: Богомолов найдет мне пяток подходящих ребятишек…
Милый мой Савелий Кузьмич, что мы с вами обсуждаем? Пока вы со своим фальшивым паспортом на имя Серафима Филимонова доберетесь до Москвы, там уже все будет кончено. — Широши развел руками.
Так значит, ребята пойдут на штурм? — Потухшие было глаза Бешеного снова загорелись.
Штурм обязательно будет, — уверенно сказал Широши. — Как вы, надеюсь, понимаете, у меня в России есть давние добрые друзья в самых разных
ведомствах. Получив эту страшную новость, я немедленно с некоторыми из них связался.
И что? — нетерпеливо перебил Савелий. — Когда покончат с этими гадами?
Пока идут переговоры, но параллельно уже началась серьезная подготовка к штурму, которая, естественно, держится от всех в полном секрете. Рассматриваются примерно шесть или семь вариантов проникновения в здание. Больше мне ничего узнать не удалось — тайна! — с очевидным недовольством признал Широши.
А что мы с вами можем сделать? — никак не хотел успокаиваться Савелий.
К сожалению, в данный момент ничего, — грустно признался Широши.
Он опять впал в какое‑то заторможенное состояние, на этот раз начав тихо бормотать что‑то на неизвестном Бешеному языке.
А все‑таки попробую позвонить в Москву, — решительно сказал Савелий.
Взяв со стола мобильный телефон, он набрал номер Рокотова–младшего.
Широши сидел, склонив голову на грудь и полностью уйдя в себя, продолжая что‑то бормотать.
Господи, это ты, наставник? — Как они и договаривались, Константин не стал называть его имени. — Как здорово, что ты позвонил! — радостно закричал он. — Ты, конечно же, знаешь, что у нас тут творится?
Разумеется, я в курсе, — со значением ответил Бешеный, — потому и звоню.
А ты где?
Далеко, — неопределенно ответил Савелий.
Скоро приедешь? — с надеждой спросил Константин, считавший само собой разумеющимся, что в тяжкий час испытаний Бешеный непременно встанет на защиту Родины.
Мечтал быть в Москве и разобраться с этими тварями, но наверняка не успею добраться, — с горечью признал Савелий.
Жаль, — тоскливо протянул Рокотов.
Не унывай, Костик, — подбодрил его Бешеный, — голова у меня пока работает, так что, может, и издалека пользу какую принесу. У меня к тебе задание есть…
Выполню любое! — с готовностью вызвался Константин.
Поезжай на Дубровку, разузнай подробно на месте, что там творится, разнюхай все — ты же сыскарь, а я тебе часа через три перезвоню. Тогда и придумаем что‑нибудь полезное.
Полетел! — Константин прервал связь.
Савелий потряс за плечо Широши:
Феликс Андреевич!
Тот поднял голову и встряхнулся, как собака, выбравшаяся из воды.
Слушаю вас внимательно, Савелий Кузьмич. — Широши как будто полностью пришел в себя.
Пойдемте смотреть телевизор. Уверен, что ваши антенны позволяют ловить Москву, не так ли? — тоном, не терпящим возражений, спросил Бешеный.
— Конечно, позволяют, — подтвердил Широши…
Оставим наших героев, буквально впившихися в экран телевизора. Трагедия на Дубровке подействовала на них в высшей степени угнетающе прежде всего потому, что они сознавали собственное бессилие.
И Широши, и Бешеный никак не могли повлиять на создавшуюся в Москве ситуацию, а положение, в котором они оказались, людей их типа никак
не устраивало. Савелий завидовал даже Константину, хотя прекрасно понимал, что тот ничем не сможет помочь заложникам.
Но Рокотов хоть как‑то действовал…
Переговорив с Савелием, Константин, не мешкая ни секунды, сел в машину и устремился на Дубровку, на ходу пытаясь придумать убедительные причины, по которым ему нужно оказаться возможно ближе к концертному залу. Рокотов понимал, что удостоверение частного сыскного агентства в данном случае не сыграет никакой роли: во время террористических актов действуют совсем другие правила.
Предчувствия его не обманули: первый же милицейский кордон, расположенный в нескольких кварталах от Дубровки, остановил его, и сотрудник милиции попросил предъявить документы.
Какие документы? — простодушным тоном спросил Константин, — я домой еду…
Предъявите паспорт!
Паспорт дома. — Рокотов догадался, что служивый хочет узнать место его прописки. — Вот права, техпаспорт…
По какому адресу вы прописаны? — спросил капитан.
«Вот, черт! — выругался про себя Константин, — сыщик называется: не мог продумать такой простой вещи, как заглянуть в атлас Москвы и выбрать себе адрес поближе к месту событий…»
Понимаете, товарищ капитан, — принялся на ходу выдумывать легенду Рокотов, — я к девушке своей еду… — Он стеснительно опустил глаза.
Адрес?
Чей? Мой?
Вашей девушки!
Я знаю его только зрительно.
Вот что, гражданин Рокотов, если не хотите неприятностей на свою голову, развернитесь и быстренько уезжайте отсюда… пока я добрый!
Понял, товарищ капитан! — огорченно вздохнул Константин и принялся крутить руль для разворота.
Первая неудача нисколько не охладила его пыл. Отъехав от дотошного сотрудника милиции, Рокотов решил отправиться к генералу Богомолову.
Тут зазвонил мобильный телефон.
Да, слушаю…
Здорово, Костик! — услышал он сразу узнаваемый баритон Ростовского.
Привет, Андрей!
Уже в курсе?
А кто из нормальных людей не в курсе? А как криминальный мир отнесся к захвату заложников?
Однозначно! Эти чехи — волчары позорные, уроды голимые! — ругался Ростовский. — Только что созванивался с Ромой Ставропольским…
И что он?
То же самое говорит — конченые мрази! Понимаешь, Костик, и у меня, и у Ставропольского много знакомых и друзей с Кавказа, в том числе чеченцев, но то, что сотворили эти подонки задрочен- ные, ни в какие ворота не лезет, кем нужно быть, чтобы захватить в заложники детей?
Во всяком случае не человеком! — поддержал Андрея Рокотов.
Разве мужчины могут воевать с женщинами? Как они после этого могут называть себя мужчинами? — Ростовский разошелся, казалось, его голос заполняет весь московский эфир. — Ты погляди‑ка, братан, что творят эти пидоры!
О ком ты, Андрюша? — не понял Константин.
Ты что, телевизор не смотришь?
Я в машине еду… Так что в телевизоре говорят?
Эти долбаные вахабиты предложили поменять десять заложников на одного депутата, то есть всего семьдесят депутатов — и всех заложников отпустят…
