class="p1">В каком-то смысле они переживали не столько за флед, сколько за ещё не родившегося ребёнка, чей бы он ни был. Конечно они возились бы с ним и после появления на свет: кому не доводилось ворковать с малышом, склонившись над коляской? Исследования показали, что человек, играющий с ребёнком, очарован не только его невинностью, но и воспоминанием о собственной чистоте и непосредственности восприятия, которая безвозвратно утрачена. «Возможно, этот малыш будет счастливее меня» — надеются взрослые. Как и все будущие матери, флед пользовалась вниманием из-за тоски по утраченной невинности.
Я немного понаблюдал за ней с другого конца лужайки. Дэррил сидел рядом со мной и неотрывно смотрел на маленькие фотографии Мег Райан. Когда с заднего крыльца раздался взрыв смеха, он поднял голову, чтобы посмотреть, что произошло. Я воспользовался этой возможностью, чтобы спросить, что он думает про флед.
«Сначала я её недолюбливал. Она была очень странной. Думал, она заберёт нас куда-нибудь и будет протыкать иглами или чем-то ещё — ну знаете, как инопланетяне в фильмах проводят медицинские эксперименты. Делать из нас подопытных морских свинок. А потом Говард сказал нам, что она не такая уж и плохая, что ей нужно дать шанс. Это, правда, не очень-то помогло. Она была такой громкой и неприятной, что никто не хотел иметь с ней дела. Но чем больше она слонялась поблизости — тем ближе казалась, понимаете? Подозреваю, что можно привыкнуть к любому человеку, который будет где-то рядом достаточно длительное время. Если не обращать внимание, что она сильно похожа на… ммм… обезьяну, то Говард был прав. Она нормальная. Не сильно отличается от остальных. Не то чтобы я хотел жить с ней постоянно. Но она очень умна. Кажется, она замечает то, что мы упускаем из вида. И флед не так дурна собой, если подумать. Конечно, у неё волосы по всему телу, но глаза большие и карие, а голос вполне милый, когда говорит тихо — вам не кажется? А теперь, когда она забеременела… похоже, я начал испытывать к ней симпатию» — он вздохнул и снова посмотрел на фотографии — «Но конечно же она не сравнится с Мег».
«Нет, Дэррил. На свете есть только одна Мег. И только одна флед, как и каждый из нас существует только в одном экземпляре, если на то пошло. Спасибо, что поделился своими чувствами к флед» — которые, полагаю, разделяют все остальные пациенты.
Я извинился и пошёл по лужайке навстречу «Маме» флед.
«Доктор брюэр!» — воскликнула она, когда увидела, что я приближаюсь — «Я по вам скучала!»
Мы расстались всего час назад, поэтому я воспринял её слова как шутку.
«Давай поговорим».
«Что — опять? Тебе ещё не надоело пережёвывать одно и то же?»
«Уже начинает надоедать. Особенно когда не получаешь прямых ответов ни на один вопрос».
Несколько пациентов стояли рядом, ждали и подслушивали.
«Давай пойдём куда-нибудь в другое место?»
«Она на самом деле не беременна».
«Спасибо Рик. Ты мне очень помог».
Поскольку мы были на заднем крыльце МПИ, то ушли в сторону нового крыла Виллерсов, где я давно не был. Я спросил флед, была ли она здесь раньше.
«Конечно» — сказала она — «Я трахалась с одним парнем вооон на той софе».
Возможно, она врала и про свои похождения. Иногда слишком стеснительные люди привирают, чтобы скрыть свою неопытность. Хотя флед не демонстрировала ни малейших признаков стеснительности.
«Правда? С кем?»
«Я же говорила…»
«Да, помню. Ты не рассказываешь, с кем спала».
Я повёл её на террасу, с которой открывался красивый вид на лужайку. В углу стояла скульптура Тадж-Махала[118], которую создал Джерри.
«Давай присядем».
«Конечно, босс» — она плюхнулась в одно из кресел.
«Ну что ж. В этот раз я хотел бы получить ответы».
«Тогда я бы хотела услышать вопросы».
«Окей. Вопрос первый: что ты сделала с Джерри?»
«О, ничего особенного, правда. Мне просто требовалось соединить несколько проводов в его мозгу».
«Каких проводов?»
«Извини, док. Если я скажу, ты залезешь с дрелью в головы каждого пациента, а ваше правительство замучает электрошоком всех тайных заключенных».
«Тайных?»
«Проснись и нюхни дерьма, джино».
«Кажется, я уже чувствую этот запах. Ты ведь обманщица, флед? Ты ни черта не разбираешься в неврологии».
«Что, правда? Тогда поговори с Джерри, раз сомневаешься».
«И ты не вынашиваешь ребёнка, да? Это просто хитрый ход, чтобы снискать расположение пациентов — я прав? Ты просто хочешь уговорить их отправиться на Ка-Пэкс?»
«Мне не нужно уговаривать. Большинство из них годами ждали моего появления, чтобы улететь на другую планету».
«Но зачем тебе на Ка-Пэкс кучка сумасшедших?»
«Они не „сумасшедшие“ — они просто повреждены».
«А что касается Нарабы? Ты её тоже симулировала?»
«Что может заставить тебя поверить мне, джино? Хочешь прямо сейчас полетать в небе? Или даже это тебя не убедит? Я починила микросхемы Джерри, я беременна, а нараба хочет держаться подальше от людей всех рас, племён и стран. Если ты не можешь поверить ни во что из этого, то мы можем перестать общаться, как думаешь?»
«Ты права. Часть меня верит всему, что ты говоришь. Но ничто из сказанного тобой нельзя проверить. Ты должна согласиться, что это слишком для одного человека».
«Да, это трудно проглотить сапиенсу с узкой глоткой. Но каждое моё слово — это правда, и не важно, можешь ли ты её переварить. Следующий вопрос».
«Если я скажу тебе, что Нараба и шимпанзе из Руанды или Камеруна — два твоих альтер-эго и живут только в твоей голове, ты сможешь это проглотить?»
«Нет».
«Тогда почему я должен верить тебе, когда ты мне не веришь?»
«Потому что для человека верования — это ментальные конструкции, которые помогают справляться с жестоким и идиотским МИРОМ. Они не имеют никакого отношения к правде. Прот уже говорил об этом, помнишь?»
«Ну хорошо, давай сменим тему. Нараба полетит с тобой на Ка-Пэкс?»
«Если захочет. Тогда останется 99,999 мест. Хочешь забронировать местечко?»
«Не прямо сейчас. А теперь скажи мне правду: сколько людей из ста тысяч ты уже набрала?»
«Большинство. Но не беспокойся — остальные тоже будут готовы, когда придёт время».
«И оно совсем близко, да?»
«До первого окна ещё неделя, джино. Я буду знать наверняка только за день до отбытия».
«Буду благодарен, если ты расскажешь об этом чуть больше».
«Зачем?»
«Скажу так: мне не хотелось бы остаться в темноте».
«Ты уже в темноте, мой друг. Похоже, ты сам это выбрал».
«Ещё
