мало смысла, поскольку исцеление может оказаться намного хуже заболевания. Как мы восстановим этих шалтаев-болтаев разума[123], которые были разрушены годы назад? Подозреваю, что даже флед не сможет собрать их части в единое целое, реорганизовать все синапсы в их мозгах таким образом, что они снова станут целостными и функциональными.
Внезапно меня осенило. Возможно ли — с помощью операции или медицинских препаратов — вызвать нечто вроде амнезии у психически больных и дать им возможность начать жизнь с чистого листа? Пусть флед и не сможет их «починить», но вполне способна дать возможность начать с нуля?
* * *
Я хотел переговорить с Уиллом, но его не было в офисе. Мне было приятно увидеть, что его стол был завален книгами и бумагами в точности, как и мой. На стене висело фото с его женой Даун и дочерью Дженнифер. Когда я смотрел на прелестное личико внучки, мне вдруг стало её очень жаль. Что, если Тиксбери и другие правы: к тому времени — через век или около того — когда Дженнифер покинет эту планету, будет ли Земля до отказа набита человеческими существами в ущерб другим формам жизни? И если так, то не будет ли наша планета похожа на теплицу? Выживем ли мы вообще, если не примем ряд трудных решений, к которым нас подталкивают прот и флед? Мне не хотелось об этом думать.
На календаре Уилла я заметил надпись: «Кофе с Ханной в 11:00». Я рванул в столовую для персонала, где и нашёл их за столиком в углу помещения, тесно сидящими друг к другу. Моей первой мыслью было, что если бы на месте Уилла был кто-то другой, то я бы заподозрил, что у них с Ханной интрижка. Впрочем, вторая мысль была такой же. Завидев меня, они быстро распрямились и Уилл (подозреваю, что неохотно) помахал мне рукой. Лицо Ханны было таким красным, что я подумал, не страдает ли она проблемами с сосудами. Я отбросил свои подозрения как проявления паранойи излишне заботливого родителя.
Они сказали, что обсуждали Джерри, который не был пациентом ни Уилла, ни Ханны. Лаура Чанг наверняка сообщила им, что Джерри не торопится покидать институт, хотя медицинских показаний для пребывания в МПИ у него не осталось. Чувствуя себя немного не в своей тарелке, я подсел к ним и спросил, как они думают, почему Джерри не хочет продолжать свою жизнь за стена́ми госпиталя.
«Если бы на его месте был я» — глупо заметил я — «то с удовольствием покинул бы институт, чтобы увидеть всё, что упустил в жизни».
Ханна, всё ещё красная, рассказала, что он проводит бо́льшую часть времени, изучая свои спичечные творения, пытаясь понять, почему он больше не знает, как их строить.
«Оказалось» — добавил Уилл, пристально разглядывая пустую чашку — «он вытащил несколько спичек из Эйфелевой башни, а когда попытался поставить их обратно, то вся конструкция рассыпалась. Осталась лишь кучка спичек».
«И как на это отреагировала Лаура?»
«Как и следовало ожидать» — сказала Ханна — «Она даст ему ещё немного времени. Это как для слепого внезапно увидеть мир. Может показаться, что это легко, но подобные перемены требуют много месяцев для адаптации».
«Звучит разумно».
«Лаура хочет рассказать об исцелении Джерри на собрании в понедельник. Придёшь?»
«Постараюсь».
Уилл встал со стула.
«Может, нам стоит и флед пригласить. А теперь мне нужно бежать. Приём пациентов!»
«И мне!» — сказала Ханна, которая быстро вскочила и последовала за ним. Они напомнили мне Вана и Дартмута.
* * *
Уже приближался вечер, а я планировал вернуться домой пораньше. Но сначала нужно поговорить с флед, поскольку завтра со своими камерами приедут люди с телевидения и мне будет трудно поймать момент, чтобы пообщаться с ней или с кем-то ещё. Если, конечно, она появится к назначенному времени.
Я искал её около получала и уже было подумал, что она покинула здание. Флед конечно обещала «немного» побыть в госпитале, но для инопланетянки это могло означать что угодно. Последним местом, куда я заглянул, был 520 кабинет. Удивительно, но флед сидела в своём привычном кресле. Она показалась мне мрачноватой.
«Что-то не так?» — спросил я.
«Прот был прав. Но мне нужно было прилететь и убедиться в этом самостоятельно».
«В чём он был прав?»
«Если что-то и характеризует ваш вид, помимо жадной и жестокой натуры, так это ваше чёртово безразличие ко всему, что лежит за пределами непосредственного опыта восприятия. Тем, кто прилетел с другой ПЛАНЕТЫ, нужно долго привыкать к подобному отношению».
«Чёрт, флед! Я же сказал, что тоже переживаю за Землю. Но прямо сейчас у нас есть более неотложные вопросы для обсуждения».
«Именно об этом я и говорю».
«Пожалуйста, послушай меня. Послезавтра приедут телевизионщики. Ты пообещала, что будешь присутствовать. Я жду, что ты сдержишь слово. Ты его сдержишь?»
«Никто не учил меня врать, мой подозрительный друг. У нас даже слова такого нет на КА-ПЭКС. Это чисто человеческое понятие».
«Может, ты соврала и даже не осознаёшь этого».
«А может всё это выдумка и меня на самом деле не существует».
«Обсудим это в другой раз. Значит, ты уверена, что не отправишься завтра в Африку, Азию или куда-то ещё?»
«И упустить свой шанс на минуту славы? Не шути так».
Мы некоторое время смотрели друг на друга.
«Почему бы тебе не рассказать в интервью о человеческом безразличии?»
«А у него будут редакторы? Или спонсоры?»
«Конечно».
«Вот и ответ».
«Ну хорошо. Поступай как хочешь. А сейчас давай поговорим о пациентах».
«Слушаю».
«Ты каким-то образом исцелила Джерри. Ему трудно адаптироваться к произошедшим в нём переменам».
«А кому это даётся легко?»
«У тебя есть мысли, как облегчить его состояние?»
«Ему может помочь бесплатное путешествие на КА-ПЭКС».
«Это лучшее, что ты можешь сделать?»
«А у тебя есть другие предложения?»
«Нет».
«То-то же».
«Смысл в том, что ты превратила его в „нормальное человеческое существо“. Мы все благодарны тебе за это, даже если ему нужно время, чтобы привыкнуть к переменам. Я хотел бы знать, сможешь ли ты так же помочь остальным пациентам».
«Мне под силу „исправить“ некоторых аутистов. А с остальными дела обстоят сложнее».
«Почему?»
«Ты знаешь почему. Их проблемы не в том, что у них отключены некоторые „проводки“ — они как шахматная игра, которая пошла не так с первого хода. Нужно повернуть время вспять и начать всё сначала, по возможности — с другими родителями».
«Именно это я и
