— Я не жена Вальтера, а просто радистка, прикомандированная к нему под видом жены. Он готовит очень серьезную операцию. Ты знаешь, Реслер, я почему-то не верю ему. — Она сама не заметила, как вырвалось у нее наболевшее.
Реслер удивленно посмотрел на нее:
— Что ты, он старый член партии. Какие у тебя основания?
— Оснований нет. Пока просто предчувствие.
Анна стала рассказывать. Реслер задумался. Ему вспомнился разговор с Вальтером в абвере. Он тогда предположил, что Вальтер приехал из Советского Союза, неожиданно после этого его, Реслера, отозвали из абвера. Может быть, к этому приложил свою руку Вальтер Шульц — он мог, у него такой влиятельный дядя. Как он раньше не догадался? Подозрения Анны показались Реслеру серьезными. Во всяком случае, Шульца следует проверить.
— Надо сообщить об этом в Берлин. Пусть его отведут от операции. Я сделаю вместо него все, что нужно.
— Но когда и как сообщить? Я обычно всегда с ним и работать на рации без него не могу.
— Сейчас же, немедленно, пока его нет, нужно передать шифровку.
Анна взяла лист бумаги. Реслер стал диктовать. В телеграмме от имени Анны сообщалось, что она серьезно подозревает Вальтера Шульца в предательстве и предлагает парашютистов направить не к Махмуд-беку, а к друзьям Реслера, с которым встретилась в Тегеране. Она указывала координаты места, где “гости” из Берлина могут приземлиться. Реслер обеспечит их укрытие в Тегеране. Ответ Анна просила передать шифром, который известен Реслеру, по берлинской радиостанции в промежутках между обычными радиовещательными передачами на следующий день.
— Ну, я поеду, — сказала Анна, составив шифровку.
— Поезжай. Я зайду потом узнать, все ли благополучно. Вальтеру и вида не показывай, что подозреваешь его. Потом мы с ним расправимся.
Идя к дому, Реслер то и дело отвечал на почтительные поклоны правоверных мусульман. Он настолько привык к этому, что принимал знаки внимания незнакомых людей как должное.
У особняка, утопавшего в зелени сада, обнесенного узорчатой решеткой, Реслер остановился и нажал кнопку электрического звонка.
— Дома агаи Баят? — спросил он слугу, войдя в вестибюль.
— Он у себя.
Баят — крупный тегеранский домовладелец, популярный общественный деятель, был когда-то депутатом меджлиса, убежденный противник англичан. На этой почве он сошелся с немцами. Баят был связан с Реслером задолго до вступления союзных войск в Иран. Реслер первое время скрывался у своего друга в Кередже под Тегераном, потом перебрался к Баяту. Тот поселил его у себя в доме. Там было безопасно. Слуг Баят подбирал из числа своих многочисленных бедных родственников, и на них можно было положиться вполне.
Переодевшись, Реслер пошел к Баяту.
Домовладелец поднялся ему навстречу. Баят был широкоплеч и высок и выглядел довольно бодро, несмотря на свои шестьдесят лет и пряди седых волос в черной шевелюре. Молодили его карие искристые глаза.
— Агаи Баят, очень важное и срочное дело. Могли ли бы вы укрыть несколько гостей из Берлина? — прямо спросил Реслер.
Баят ответил не сразу. Прошелся из угла в угол по кабинету и остановился перед Реслером.
— Я понимаю, что они прибудут с серьезной миссией. Для меня это связано с большим риском, но вы знаете, Реслер, чтобы насолить англичанам, вековым угнетателям моей страны, я готов на все. Гостей можно укрыть на моей даче в Шимране. Для поездок в город вместительный “крайслер” будет в их полном распоряжении. Могу субсидировать эту операцию.
— Спасибо, агаи Баят, но думаю, нужды в деньгах гости испытывать не будут.
— А не связан ли их приезд с тем, что английское посольство ожидает какую-то важную персону из Англии? В посольстве идет подготовка к встрече.
— Возможно… Возможно, — заметил Реслер. Анна не посвятила его, в чем будет заключаться операция, которую должны провести гости из Берлина, но как только Баят заговорил о приезде важной персоны из Англии, он сразу понял, что ликвидация этой персоны, видимо, и есть цель операции. — Суть операции станет известна, только когда наши офицеры прибудут сюда, — сказал Реслер.
— Герр Реслер, чем еще я могу быть полезен?
— Прошу дать мне машину. Я хочу съездить в Кередж и осмотреть площадку, помните, я рассказывал вам, что облюбовал там место, вполне пригодное к приему самолетов.
— Пожалуйста, можете воспользоваться любой из двух машин. Но не поздно ли, может быть, лучше отложить на утро?
— Нет, медлить нельзя ни минуты.
Через несколько минут “крайслер” несся по кереджской дороге. Ночь была лунной и прохладной. Реслер с удовольствием высовывался в окно и подставлял голову встречному ветру. Немец был взволнован. Шутка ли, после долгого бездействия приобщиться к столь важному делу.
После вступления союзных войск в Иран Реслер, бывший в командировке на юге Ирана, не успел связаться со своими и перешел на нелегальное положение. Когда германские дипломаты были выдворены из Ирана, а германские подданные интернированы, Реслер вернулся в Тегеран, укрылся в Кередже. Он связался еще с несколькими разведчиками, оставшимися, как и он, нелегально в Иране.
Им удалось создать фашистскую организацию из иранцев “Миллиюне Иран”. На первых порах эта организация сумела спровоцировать восстание некоторых племен против союзников, но вскоре была ликвидирована. Руководители организации и немцы, создавшие ее, были арестованы военными властями союзников, но Реслеру удалось укрыться у Баята.
Неожиданно перед Реслером вырос Кередж. Он свернул с шоссе и подъехал прямо к площадке. Она по-прежнему была вполне пригодна для приземления. До получения согласия Берлина Реслер не стал давать указание своим людям готовить площадку и вернулся в Тегеран.
Светлов в это время докладывал Панкову и Авдееву о радиограмме из Берлина.
— Террористов надо перехватить в пути, — сказал Панков, — допускать их приземление в расположение кочевников нельзя. Они могут уйти из-под нашего контроля, а перед самым началом конференции это очень опасно.
— Я прикажу, чтобы неподалеку от кочевья племени Махмуд-бека находилась на всякий случай наша часть, — сказал Авдеев.
— Правильно, надо организовать засаду, — согласился Панков. — А вам, Илья Афанасьевич, лучше, не теряя времени, выехать к Махмуд-беку. Вдруг немцам удастся проскочить.
Раздался телефонный звонок. Сотрудник, наблюдавший за Анной Штайнер, сообщил, что она поехала в сторону тайника с рацией.
— Я вывел рацию из строя, — усмехнулся Илья.
— Надо немедленно ехать к тайнику и арестовать Анну. Она может предупредить Берлин через того же Глушека, у которого есть рация. Немцы найдут другой способ перебросить сюда людей, и они окажутся вне нашего контроля. Едем! — приказал Панков, и все направились к машине.
Анна вела машину к тайнику с рацией и не замечала, что вместо того чтобы прибавлять скорость, сбавляет ее. Какое-то непонятное беспокойство охватывало ее. “А вдруг Вальтер по заданию Берлина ведет какую-нибудь игру?” — подумала она и, поймав себя на том, что придумывает небылицы, лишь бы оправдать Вальтера, зло нажала на акселератор.
Свернув с шоссе на проселок, Анна остановилась недалеко от гробницы. Вынула из укрытия рацию — она не работала. “Это он вывел ее из строя, чтобы я не могла связаться с Берлином без него”, — подумала Анна о Вальтере. Ей стало страшно. Теперь никаких сомнений в предательстве Вальтера у нее не было.
Она старалась взять себя в руки, но у нее ничего не получалось. Анна не знала, что ей делать. Сначала пришло в голову, что надо немедленно скрыться. Потом она подумала: надо во что бы то ни стало ликвидировать Вальтера и скрыться с помощью Реслера в Турцию. Там есть германское посольство, оттуда несложно будет возвратиться в Берлин. А сейчас надо мчаться к Глушеку и по его рации сообщить о предательстве Вальтера, предупредить, что он готовит для парашютистов западню.
Садясь в машину, Анна увидела, что на дороге, ведущей к тайнику, показался бежевый лимузин. Было ясно, чей это автомобиль и что ожидает ее. Она решила уйти от преследователей. Лимузин помчался за ней. Вот-вот он нагонит ее. “Вальтер, наверно, с ними? Это он подсказал, где меня искать. Теперь не уйти. Сдаться? Нет. Я участница большого заговора, важная преступница. Меня, безусловно, расстреляют. Сидеть и в муках ждать смерти? Лучше сейчас сразу покончить со всем. В суматохе забыла взять пистолет. Что делать?”
Анна посмотрела по сторонам. Справа выступила серая бетонная стена. Поворот руля — и машина врежется на полном ходу в стену, какое-то мгновение, и конец… На следующий день в газетах промелькнут заметки, что в результате автомобильной катастрофы погибла швейцарская гражданка госпожа Анна Зульцер. Анна твердой рукой направила машину на стену, но в самый последний момент воли не хватило, она вывернула руль в сторону и, не рассчитав, врезалась в каменный парапет моста.
