за Элинор мужчины. Словно раскат грома, этот смех пронесся у нее над головой и утонул в сердцевине лабиринта.
Фонари и факелы сливались воедино, зелень давно почернела в сгущающихся сумерках. Дыхание девушки сбивалось, а сердце пропускало удары. Стянутые в пучок волосы вновь рассыпались по ее обнаженной спине, а маска соскочила и переливалась черными блестками на ее затылке.
Элинор обернулась лишь на мгновение и потеряла равновесия, хватаясь за выступающие ветви и больно оцарапая предпплечия.
— Мотылек! Куда же ты так спешишь! Глупышка! Все мотыльки должны лететь на солнце, в его теплые объятия, а ты убегаешь! — Кристофер сбавил шаг, давая время Элинор, чтобы подняться и широко расставил руки, в приглашающем жесте. — Лети же ко мне!
— Не сегодня Баррингтон! И не завтра! Никогда! — прокричала Элинор, больше не рискуя оборачиваться. Был еще крохотный шанс на то, что Кристофер образумится и прекратит эту игру! Он может все остановить!
— Как грубо Элли! Зови меня по имени! Тебе понравится! И мне понравится! ООО! Я только представил, как с твоих уст срывается мое имя, и уже весь дрожу! Элли, я догоню тебя! Малышка моя! — его тон, уверенность в себе и своей неотразимости, все это вкупе наполняло Элинор яростью и злостью. Пусть сейчас у нее нет другого выбора, кроме как убегать и прятаться, когда представится такая возможность, но она еще найдет способ дать этому самодовольному лорду отпор!
Сейчас главное — бежать! Не падать и не давать ему шанса поймать ее!
Фонари начала попадаться все реже и реже, другие голоса заглушились, а кустарники стали выше, укрывая девушку с головой. Неужели она забралась на противоположную и самую отдаленную сторону?
«Артур, окажись ты тут прямо сейчас, и я была бы рада новой дуэли! И не проронила бы и слезинки, если бы ты прострелил этого самодура насквозь!» — пронеслось в ее голове, но Артура не было поблизости. Он видел, как они входили в лабиринт под руку с Викторией, и даже подумать не мог, что они могут разделиться!
— Артур! — и тогда она закричала! Что есть сил! Настолько громко, насколько могла! — Артур!
— Мотыльки, такие глупенькие создания… — раздалось откуда то спереди, и так оглушающе, что Элинор вскрикнула и рванула назад, цепляясь тонким фотоном за ветки и обрывая ткань. Бедро обжигает болью, но девушка продолжает бежать, сворачивая в новый тоннель. Она практически ослепла от темноты и широко расставила руки, касаясь обоих сторон лабиринта руками.
— Иди к черту Кристофер! — пробормотала Элин — Я помолвлена с Артуром! Я его невеста! — закричала она вновь, надрывая голосовые связки.
— О… ты просто переполнен страстью, мой мотылек! До самых своих краев, и страсть вот вот выплеснется наружу! Так захлестни же меня ею!
Девушка озиралась по сторонам, но абсолютно ничего не могла рассмотреть, пока ее шеи не коснулись чужие пальцы и не потянули на себя, причиняя боль.
Глава 29
Элинор пошатнулась, взмахнула руками, всеми силами стараясь удержать равновесие. Ладонь скользнула по металлу, и девушка сжала дрожащими пальцами предмет. Это был потушенный фонарь, висевший на небольшом железном столбе с крюком на вершине.
Холодное колечко фонаря легко соскользнуло с крюка, и в следующую секунду над лабиринтом раздался громкий мужской вопль, и тяжелое тело упало к ногам Элинор.
Ткань парадных туфель быстро пропиталась влагой, и девушка опустила взгляд вниз.
По ее щекам заструились ручейки горячих слез. У ее ног огромной горой лежало тело Кристофера Баррингтона. Его венец лежал в пыли, а золотые кудри окрасились красным. Красивое лицо этого далеко не благородного лорда было спрятано в луже, сочащейся по вискам крови.
Каким бы плохим не был этот человек, меньше всего Элинор желала ему истинного зла. Картина, представшая перед ее глазами, ужасала, холодила все нутро девушки и застилала соленой пеленой глаза.
— Кристофер… — неуверенно позвала Элин, не надеясь услышать ответа.
Она опустилась на колени, отбрасывая с бледного лица мужчины волосы и, не без труда, переворачивая его на спину.
— Господи… я убила его… — зашептала девушка. Краска сошла с лица Элинор, и она сама стала походить на бездыханного человека перед ней.
Черный шелк устилал землю, утопая в луже крови. Испачкались и руки Элли.
Она пыталась трясти Кристофера, бить его ладонями по щекам, прижимать кровоточащую рану на его голове, но все это не имело смысла.
— Очнись! Да очнись же ты! — плечи ее затряслись от холода, но девушка все продолжала пытаться нащупать пульс. Она прильнула к груди, пытаясь уловить сердцебиение, но от звона в собственных ушах не могла разобрать наверняка.
Юная Элинор Спенсер не была труслива. Она всегда отвечала за содеянное стойко, и никогда не лукавила, если точно знала за собой вину. Этот вечер не станет исключением. Дрожащими губами она шептала отрывки из «Отче наш», сбивалась, начинала ругать настырного, и грубого Баррингтона, а потом вновь возвращалась к молитве.
Этот вечер мог закончиться совсем иначе, не послушай она Викторию, и останься она дома.
Артур бы вернулся в особняк, они бы долго обнимались в саду, а затем, вместе бы ужинали, забрав полные ароматной еды тарелки прямо со стола в большой столовой. Они бы укрылись от Виктории и тетушки Шарлотты, от слуг и бестолковых разговоров. Элинор рассказала бы Артуру историю, прочитанную до его прихода, и выслушала бы, как прошел его день. Насытившись, они бы играли в карты, шутили… а затем, Артур бы увлек ее в большое кресло у камина и они бы долго целовались, наслаждаясь друг другом. Любя друг друга.
Как жаль, что вечер прошел совсем не так.
Если ее участь предрешена теперь, то совсем не стоит никого звать на помощь. Никто теперь не сможет ей помочь.
Элинор смотрела, какое то время, на окровавленное лицо Кристофера, потом на свои багровые руки, затем, она подняла свою голову и остановила взгляд на бездонном черном куполе. Если повезет, она увидит падающую звезду.
Яркие пятна небосвода притягивали, гипнотизировали, поднимали с колен на ноги, и, воспаленному сознанию девушки стало казаться, что заговорили человеческим голосом.
Только когда холодного лба Элин коснулись твердые сухие губы, и надолго запечатлели этот целомудренный поцелуй, крепко прижимая ее онемевшее тело к себе, девушка попыталась сфокусировать взгляд.
Прямо перед ней, словно прекрасное виденье, стоял Артур. Его густые темные брови были сдвинуты на переносице, крупные ноздри раздувались от тяжелого и частого дыхания, а ладони сгребали со спины волосы и аккуратно скручивали их в тугую спираль.
Глаза любимого мужчины Элинор были черны, как сгущающаяся ночь вокруг.
— Почему
