ты в крови? Что-то болит?
Казалось бы, заполнившее Элинор спокойствие, вновь покинуло ее, и она горько заплакала.
— Это я виновата. Я убила его. — Девушке было страшно опустить взгляд вниз и вновь увидеть обездвиженное тело. — И я намерена ответить за содеянное.
— У тебя ничего не болит? — более настойчиво спросил Артур, желая получить ответ на конкретный вопрос.
— Неужели ты не видишь? — Элин качнула головой, будто желая удостовериться что случившееся не было сном. Она провела окровавленными ладонями по своим предплечьям и прижала их к животу. — Все внутри меня болит и плачет! Каким бы ни был Кристофер, я совершила грех!
— Я спрашивал лишь о том, есть ли на твоем теле раны? — мужчина с силой тряхнул Элинор за плечи, пугая ее не на шутку. Здесь не было места обиде. Не в том положении была сейчас юная Спенсер, чтобы обижаться на такую мелочь. Она сглотнула ком в горле и еле слышно ответила.
— Нет Артур… нет. Кристофер не успел… я… я готова ответить за…
Договорить девушке не дали.
— Прекрати называть этого ублюдка по имени! — Артур с недюжей силой вжал дрожащее тело девушки в себя и заговорил, щекоча своим дыханием волосы на ее макушке. Длинные пальцы оплели левую руку Элин и, нащупав старинное обручальное кольцо, прошлись большому выступающему камню, стирая кровь. — За свою будущую жену буду отвечать я. Тшшш…
Понимая, что может причинить боль, молодой мужчина ослабил объятия и принялся растирать покрывшуюся мурашками кожу Элинор.
Артур кипел от злости. Одна лишь мысль о том, что руки Баррингтона могли коснуться его женщины, и он терял над собой контроль.
Она ведь еще такая маленькая, наивная, и невинная.
Как сильно он жалел, что Элинор не убила этого Баррингтона. Он дышал. Не без усилия, но все-таки…
Артуру до скрежета в зубах хотелось добить этого подлеца! Не имей он четких понятий о чести, он бы сделал это. Лежачих не бьют, даже если основания для этого более чем весомые!
Он представлял сейчас, как из дуэльного пистолета вылетает одна единственная пуля и попадает четко в цель.
Элли, зачем ты называла абсолютно чужого мужчину по имени?
Эти и многие другие вопросы сейчас не давали покоя молодому Идену. Он был собран и строг.
Элинор не поверила ему на слово, она бросилась опять проверять пульс у своей жертвы, чем еще больше разозлила Артура.
Продрогшую и спорящую без устали, он увел девушку к фамильному экипажу, укутал ее в свой черный фрак, и с грохотом хлопнул дверцей.
— Я должна им все объяснить! — крикнула вдогонку девушка, дергая ручку экипажа.
Но ей не нужно было никому и ничего объяснять. Он. Артур. Сам разберется во всем произошедшем. Сам найдет дворецкого и семейного врача, присутствовавшего на балу. Простая и складная история про изрядно «надравшегося» хозяина торжества, неудачно упавшего во время игрищ не вызовет ни у кого вопросов.
Затем, он отыщет Викторию, и они отправятся домой.
Как же сильно мужчине хотелось оказаться в своей спальне и смыть с себя это долгий день.
Он мог обидеть Элинор. Возможно, стоило быть нежнее. Она не была виновата ни в чем. Но вот имя Кристофера, сорвавшееся с ее губ не единожды. Эта маленькая деталь не давала покоя.
Глава 30
На широкой кровати, утопая в мягкой перине, сидели две девушки, прижимая ладони к своей груди. Третья девушка вышагивала перед ними. Она активно жестикулировала, то слегка повышала голос, театрально закатывая глаза, то скатывалась к едва различимому шепоту.
— … А потом… истерзав кожу на моем лице своей колючей растительностью, именуемой бородой, он опустил взгляд ниже… к моей груди… Его огромные руки, словно лапы медведя, сжали мою талию! Мне нечем было дышать! А глаза распахнулись так же широко, как если бы это была последняя секунда моей жизни, и я взглянула бы в лицо самой смерти!
— Святые Угодники… — вздохнула огненно рыжая девушка, одна из сидящих на кровати, и наскоро перекрестилась.
Вторая леди нервно прикусила губу и зажала ладони между колен, на себе ощущая все напряжение рассказчицы. Платиновая блондинка в центре спальни остановилась, выдержала небольшую паузу, дотронувшись места, где билось ее девичье сердечко и продолжила свой рассказ.
— Мои губы онемели от жадных поцелуев, я не могла вымолвить ни слова, да и любые слова были бы в тот момент лишены всякого смысла! — пепельные локоны взметнулись вверх, вторя резкому повороту головы, и заблестели в лучах заходящего солнца.
— Что было потом? Вики не томи! Я умру, если ты не продолжишь!!! — Элинор с трудом могла усидеть на месте, и любая пауза, которую брала Виктория, словно маленькая иголочка вонзалась в ее самообладание.
— Неразумное дитя! — фыркнула сидящая рядом с Элинор Мэйбл. — Ей стоило бы сохранить это в тайне даже от нас! Но… раз уж мы все здесь собрались, то стоит закончить начатое! Леди Виктория, пожалейте нас и расскажите! Дальше то что??? — Мэй завернулась в шаль, и сгорала от любопытства не меньше своей молоденькой хозяйки.
— Дорогие мои, я расскажу! Но все услышанное вами не должно покинуть стен этой спальни! Поклянитесь! — Вики забавно сдвинула брови на переносице и склонилась над девушками.
— Клянусь! — в унисон пискнули Элин и Мэй, цепляя ногтем большого пальца свой зуб.
— Ну что ж… Его предплечья покрывали светлые волосы, слегка захватывая огромные кисти рук. Повторюсь, это были, истинно, лапы зверя, которыми он скользил по моему, скрытому тканью животу, груди… и вот! Они добрались до открытой, беззащитной кожи бюста. Прижав меня к своему пульсирующему, пылающему телу, он огладил одну из грудей и, без малейших колебаний, отодвинул край корсажа и крепко сжал обнаженное полушарие с острым сосцом…
— Быть того не может… — с хрипотцой в голосе зашептала Мэй, стараясь не сбивать отважную рассказчицу.
— Да-да… именно так все и было! Я, буквально, сгорала от стыда и от неописуемого блаженства одновременно! Мы обезумели оба! Он был готов зареветь, как дикий зверь, а мне хотелось стонать во весь голос… — Вики подняла взгляд к потолку, и обняла себя руками. — Его колючая борода оцарапала мне грудь, когда он терся об нее щекой. Но… он остановился… не объясняя причины, принялся поправлять мое платье, целовать мои руки…
Элин ловила каждое слово подруги рисуя у себя в голове картинки услышанного. Ее окутало теплое, покалывающее возбуждение, и мысли незаметно уходили от рассказа Виктории к сцене в беседке, между ней, Элин, и Артуром.
— Лишь прикоснувшись к греху, так сложно ему противостоять… — Мэй стянула свои огненные волосы на
