– Не за что.
– А ты хоть с девочкой-то говорил?
– Ещё нет, – честно ответил я.
– Оставаться или уходить – только её решение. Никто её не заставит.
– Само собой.
Меня проводили в соседнюю комнату. Тут, в продавленном кресле, я ждал ещё минут двадцать. Успел выпить полбутылки минералки и съесть банан из треснутой вазы.
Наконец в коридоре послышалась ругань.
Пронзительный детский голос крыл многоэтажным матом. Басовитые голоса взрослых бормотали что-то успокаивающее.
Скрипнула дверь.
Охранник втолкнул в комнату упирающуюся Белку. Скривился, щупая свежие царапины на руках, и объяснил:
– Еле отловили!
Дверь захлопнулась.
Девочка застыла в боевой позиции – как зверёк, готовый яростно, до последнего вздоха, обороняться – кулачками, зубами и острыми ногтями. Ну, ещё и ногами, обутыми в рваные ботинки на толстой подошве.
Она была в том самом прикиде, что и четыре дня назад, когда вместе с компанией пыталась развести меня на бабки.
– Привет! – усмехнулся я, не вставая с кресла.
Белка меня узнала. Презрительно наморщила нос:
– Что, жаловаться пришёл?
– Зачем? Ты ведь и так поняла свою неправоту?
Она фыркнула.
– Будем считать – ответ утвердительный.
– Слушай, алкаш, чего тебе надо?
Вместо ответа я бросил на журнальный столик удостоверение ребёнка.
– Что за фигня?
– Читай.
Белка нехотя взяла документ. Ознакомилась, повертела в руках. Подняла на меня недоумевающие глаза:
– А я-то при чём?
– Это твоё удостоверение. Осталось вклеить фотку, добавить отпечатки пальцев, внести в официальный реестр…
Она молчала.
Положила удостоверение назад на стол. Присела на потёртый диван:
– А с чего ты решил, что я с тобой поеду?
– Как хочешь. Можешь остаться – Светозар тебя не выдаст.
Она тряхнула волосами:
– Ты не похож на извращенца…
– Ну, спасибо за комплимент, – вздохнул я.
Встал и подошёл к окну. Выглянул через щель в занавесках. Над крышами бараков, в вечернем небе, уже зажглись первые звёздочки.
– Зачем я тебе нужна?
– Дома некому стирать и готовить. Опять же мыть полы, чистить ботинки…
– Да пошёл ты!
Я засмеялся. И не оборачиваясь, добавил:
– На самом деле у меня пока нет дома.
– Живёшь под мостом? – фыркнула она.
– Ага, типа того. Родных – тоже нет. Как и у тебя. – Я всё ещё смотрел в окно, словно боялся увидеть её лицо. – И мне… мне нужна младшая сестра.
Она не ответила.
Небо над бараками тускнело, наливалось темно-синим, а звёзды горели всё ярче.
Я обернулся.
Белка сидела, подперев голову кулачками. И смотрела куда-то перед собой. Почувствовала мой взгляд и тихо сказала:
– А я… всегда хотела, чтоб у меня был брат.
С улицы донёсся разноголосый людской гул. Я глянул время на мобильнике. Понятно, сейчас в лагере ужин.
– Тебе пора в столовую.
– А ты? – тревожно вскинула она ресницы.
– А я пока отчалю. У меня в Иваново есть дела. Быстро всё порешаю и завтра вернусь. У тебя будет время обдумать.
– ЗАВТРА? – повторила она, бледнея.
– Ну да, – пожал я плечами. – Так что кушай, отдыхай… И постарайся до моего приезда никого не убивать. – Я улыбнулся. – Даёшь слово быть воспитанной девочкой?
Она вскочила и преградила мне путь к выходу. Я заметил, что у неё на щеках блестят слёзы.
– Ты чего, глупая?
– Ну уж нет! Отец тоже говорил – «до завтра». И я три года его ждала – пока не пришла похоронка… НИКАКОГО ЗАВТРА!
Мириады звёзд сияли над нами. Ровно гудел мотор мотоцикла. Светодиодная фара озаряла серое полотно дороги.
– А куда едем после Иваново? – сквозь набегающий ветер, на ухо прокричала мне Белка.
Я задумался на мгновение. Вдруг вспомнил свой последний день в родном городе – четырнадцать лет назад. Обернулся и весело крикнул:
– Туда, где есть нормальная школа. И нет Зоны под боком!
3. Год Чёрного Дракона. Осень
Глава 1
Ветки клёна колыхались за окном. Листья были сочно-зелёные – словно весной. Я привык на них смотреть – зелёный цвет успокаивает. Особенно красиво это теперь – когда весь сад пронизан солнечными лучами.
С детства люблю эту пору – в раннем сентябре ещё ничто не напоминает о грядущих холодах. В такие дни хорошо гулять, часами вдыхая нерезкие ароматы трав и цветов, – одному или с подругой…
Но мечты есть мечты, а дело есть дело. И, рассматривая листья клёна, я не забывал диктовать:
– …таким образом, Сумерки полностью изменили обстановку на всей Земле. Аномалии и мутанты превратились в один из главных факторов угрозы для человечества…
Диктуя, я почти не глядел на экран планшета – в собственноручно набранный конспект. Память работает на «отлично» – и чему удивляться, если который месяц не пьешь ничего крепче кваса.
– …Особенно это актуально для нашей страны. Сейчас десятую часть площади России занимают аномальные территории разной степени опасности. Правда, это приблизительная оценка. Ситуация меняется каждый год… Записали?
Я окинул взглядом класс.
Девятый «А». Ребятишки пятнадцати лет.
Когда мне было столько, я уже сам, в одиночку, ходил за товаром. Этим чуть легче живётся в богоспасаемом городке Ермилово – вдали от Зон, вдали от Москвы под властью упырей. По нынешним временам, вообще можно сказать – идиллическая жизнь.
Сегодня, как и обычно, слушают они меня внимательно. Может, потому, что я рассказываю куда больше, чем в утверждённых правительством учебниках?
– У кого-нибудь есть вопросы?
Худенький белобрысый мальчишка в растянутой кофте явно с чужого плеча изо всех сил тянет руку.
– Говори, Иевлев.
– Глеб Антонович, мне непонятно насчёт численности населения…
– Что именно?
– Прошлый раз вы говорили, что численность населения России сократилась с… – он глянул в тетрадку, – со ста тридцати пяти миллионов до девяноста двух. Это почти на треть! Почему ж так много безработных?
Я кивнул с усмешкой. Сообразительный паренёк – не просто зубрит, а умеет сопоставлять факты.
– Хороший вопрос. Дело в том, что промышленное производство за годы Сумерек упало более чем на шестьдесят процентов. Соответственно, количество рабочих мест уменьшилось сильнее, чем за тот же период вымерло… сократилось население.
– А по телевизору говорят, что кризис кончился! – встрял здоровяк Данилин.
– А ты меньше смотри телевизор! – хихикнул Кашин. И залепил товарищу подзатыльник. Данилин хряснул его по руке линейкой.
– Хватит! – чуть повысил я голос.
Детишки притихли, а я продолжил – стараясь не особо вдаваться в скользкую тему:
– Мировой кризис действительно продолжается. Правительство России осуществляет разные меры… – я с трудом подавил неуместную ухмылку. – Но результатов пока ждать рано.
Иевлев опять тянул руку.
– Ты ещё что-то хотел, Серёжа?
– Про мутации спросить.
– Давай.
– Мы по биологии учили, что это случайный процесс. И длится он долго – проявляется лишь в следующем поколении или даже позже. А с начала Сумерек прошло всего восемнадцать лет. Откуда столько мутантов среди растений и животных?
Угу, «растения и животные»… О людях я им не очень рассказывал. Но все равно, суть он уловил верно.
Да, нравится мне этот парнишка! За неделю занятий я успел понять, кто чего стоит в девятом «А». Данилин и Кашин – лоботрясы. Умные, но слишком ленивые, чтобы анализировать. А Иевлев – светлая голова.
– Понимаешь, Серёжа, дело – в ином механизме мутаций. Ученые даже ввели термин – «энергоинформационное воздействие». Когда по всему миру гробанулись… то есть взорвались мю-станции, в окрестностях нашей планеты изменились свойства пространства.
– Типа, как радиация?
– Не совсем… – я почесал в затылке.
В своё время долго шерстил сеть – и мало что обнаружил. Через столько лет у учёных не нашлось точных ответов. Или, по крайней мере, простых и очевидных – чтоб даже школьники поняли.
– Радиация – лишь одно из физических явлений. Подчиняющихся обычным физическим законам. А в нашем случае… Некоторые специалисты считают, что сами эти законы изменились. Не слишком сильно – иначе б вообще никто не выжил.
– И вместе с законами пришлось измениться всему миру?
– Увы… Я уже рассказывал – у людей это проявилось в сумеречном синдроме. Многие животные и растения погибли, большинство – прошли через длительную адаптацию, сохраняя генотип. А некоторые, наоборот, кардинально трансформировались. И не только освоились в новом мире, но и вообще обрели уникальные способности…
