Блевинс посмотрел на своего собеседника:
— Питер? Он убивал на войне, но не думаю, что способен убивать снова. Но его ботинки точно рваные и старые. Отец Джеймс делал все, чтобы устранить брешь между отцом и сыном. Когда не смог уломать старика, просил Питера идти к отцу просить прощения, проглотив свою гордость. И все-таки вернуться в семью, хотя бы в конце жизни отца. Питер и отец Джеймс по этому поводу спорили, даже поругались, прилюдно, прямо на набережной. Вы можете, конечно, повесить на него подозрение, но я не стану — бедняга и так настрадался.
Ратлидж вернулся к автомобилю, который стоял около гостиницы, и поехал в сторону церкви Святой Анны, поговорить с миссис Уайнер.
Она удивилась, увидев его, и немедленно распахнула перед ним дверь.
— Входите, сэр. Есть какие-то новости?
— Нет. Боюсь, пока нет. Я хотел кое-что у вас спросить…
В это время из кухни раздался чей-то голос:
— Кто там, Рут? Томми?
— Полицейский из Лондона, дорогая, — ответила миссис Уайнер и объяснила, как будто извиняясь: — Это миссис Билинг. Пришла попить чайку и посплетничать. Мы на кухне…
— Я вас не задержу… — начал Ратлидж, но она покачала головой:
— Нет, если не возражаете, пройдемте к ней, я не хочу ее оставлять надолго одну.
Он прошел по коридору за миссис Уайнер на кухню. Женщина, сидевшая за столом, куталась в большую шаль, как будто ей было холодно, скрюченные пальцы держали чашку, старческие, слегка затуманенные глаза сразу устремились к вошедшему инспектору.
— Это не Томми, — заключила она, оглядев Ратлиджа с явным подозрением.
— Томми Билинг — ее внук, — объяснила миссис Уайнер. — Нет, Марта, это полицейский из Лондона. Инспектор Ратлидж.
Взгляд старой дамы сразу стал острее.
— О! Ах так. — Миссис Билинг величественно кивнула, как будто принимала гостя в своем доме. — Тот, что приехал к нам искать убийцу священника.
Ратлидж, пожелав ей доброго утра, повернулся снова к миссис Уайнер. Она опередила его словами:
— Томми привел ее сюда ко мне по дороге на рынок. Он всегда так делает. Обычно Марта сначала беседовала с отцом Джеймсом минут десять, потом мы с ней пили чай здесь. — Она указала в сторону плиты, где стоял чайник. — Он еще горячий, сэр. Хотите чашку? Могу принести в гостиную.
— Благодарю, нет. Я задам вам пару вопросов, и мне надо идти. Если миссис Билинг не возражает.
Она не возражала, даже казалась польщенной, что станет свидетелем их разговора.
— По поводу фотографий в доме отца Джеймса. Вы знаете этих людей?
— Я не могу сказать, что их знаю, но мне рассказывал о них отец Джеймс. Там его родители, конечно, сестра с мужем, брат и сестра умершие, монсеньор Хольстен, друзья по семинарии. Когда я вытирала с них пыль, он иногда говорил: «Рут, я только что получил письмо от Джона, он принял приход в Глостершире». Или что кто-то отправился в Рим или в Ирландию. Они были как большая семья.
— А был ли человек на фотографии, о котором он не рассказывал и не называл его имени?
— Я никогда не расспрашивала, сэр. Слушала, если он сам хотел мне рассказать о ком-то, но не задавала вопросов. — Она немного посуровела, как будто он ее заподозрил в назойливом любопытстве. — Если вы спрашиваете о фотографии, которую искал мистер Гиффорд, я понятия не имею, кто на ней мог быть.
Хэмиш предупредил: «Осторожнее. Мистеру Гиффорду не понравится, если ты раскроешь секрет дополнения в завещании».
Тем более перед инквизиторским взглядом миссис Билинг!
Ратлидж набрался терпения.
— Мне нужна информация, вы понимаете. Об отце Джеймсе и людях, с которыми он дружил, которым доверял. Не только членах семьи и друзьях по семинарии. Но и случайных друзьях. Например, о солдате, встреченном на фронте. Или женщине, которую он знал до того, как стал священником. Ничего подозрительного или сомнительного, просто я интересуюсь людьми, о которых он сохранил память.
— После ухода мистера Гиффорда я долго думала, но ничего не смогла припомнить.
Ратлидж изменил ход расспросов:
— Вы знали мисс Трент?
— Леди из гостиницы? О да, сэр. Она заходила к отцу Джеймсу пару раз. Ее жених был убит на войне. Она хотела закончить начатую им при жизни книгу. В память о нем. Там речь идет о старинных церквях, их убранстве, всяких деталях, что в них находятся. Перед тем как уйти на войну, он описал почти все, кроме церквей Норфолка. А отец Джеймс знал все о церквях в этом крае и очень ей помог.
Вдруг Ратлидж вспомнил, что лорд Седжвик назвал мисс Трент религиозной. Странно, ведь речь шла о посещении этой леди церквей с научной и познавательной целями.
Неожиданно голос подала до сих пор молчавшая миссис Билинг:
— Вы говорите о той красивой молодой леди, которая как-то зашла сюда, когда мы пили чай. Она очень была добра, расспрашивала о моем Томми. Томми был ранен и чуть не потерял ногу. Он до сих пор сильно хромает, нога никак не заживет. Кости срослись неправильно. — Мысли ее приняли новое направление. — Вы недавно были в машине вместе с лордом Седжвиком? Томми отводил меня к доктору и сказал, что видел его милость в машине с инспектором. Но я думала, он имел в виду инспектора Блевинса. А это было бы странно!
— Почему? — спросил Ратлидж.
— Лорд вряд ли стал бы подвозить инспектора Блевинса. Его милость такой же гордый, как его отец. А тот был еще надменнее, не то что бывшие владельцы. Моя бабушка служила горничной у Честенов. Когда она вышла замуж за кучера, им подарили коттедж в деревне. А когда я вышла за моего Теда, а он был старшим садовником у первого лорда Седжвика, Ральфа, он не получил ничего, хотя летний домик у ворот стоял пустой. Но его жена была доброй, она подарила мне свою брошь на свадьбу. — Миссис Билинг полезла под шаль, повозилась там немного и вытащила брошь, эмалевую, с изображением охоты на лис. Это американская охота, не наша. Видите изгородь? Там деревянные планки. Значит, это не в Англии. — Она говорила о маленькой броши с гордостью, как о драгоценности, которую берегут и надевают, когда идут в гости.
Ратлидж выразил восхищение брошью, и старая женщина расцвела от удовольствия. Потом, обнажая классовое сознание, мало отличавшееся от снобизма аристократов, сказала:
— Оба женились на американках. И лорд теперешний, и его сын, Артур. Не могли найти молодую леди из высшего общества здесь, потому что от них за версту несло прадедом-торговцем. У них были деньги, но только новые. — Она взглянула на поджатые губы миссис Уайнер. — Но должна заметить, что в Америке лорд нашел себе воспитанную невесту и из хорошей семьи. Она была доброй, жаль, рано умерла от аппендицита. И у Артура тоже была красивая жена, он однажды поехал в гости к кузенам и там встретил ее и влюбился. — И торжествующе добавила: — Я ее тоже видела. Маленькая, хорошенькая и очень застенчивая. А жена первого лорда, Шарлотта, умерла еще до того, как он получил титул. И говорят, она не соответствовала этому титулу, хотя была из Лондона.
Миссис Уайнер взглянула на Ратлиджа, как будто извиняясь за свою гостью, и вмешалась в разговор:
— Марта, позволь подогреть тебе чаю. — Она сполоснула чайник и, положив свежую заварку, налила кипяток из большого чайника, стоявшего на плите.
Но миссис Билинг была в восторге от нового собеседника, он так внимательно слушал, и поэтому продолжила:
— Жена Артура погибла. На том корабле, что утонул. Она сбежала от Артура, мне кажется, все знали почему — он часто бывал на гонках во Франции, и ей было одиноко, представьте, приехала из Америки и оказалась в пустынном месте совершенно одна.
— Здесь, в Восточном Шермане? — спросил Ратлидж.
— Боже мой, конечно же нет! Они жили в Йоркшире, где Артур купил для них дом после свадьбы. Он не любил своего брата Эдвина. Я иногда думаю, может, потому, что тот слишком любил его жену? Он ездил в Йоркшир на своем мотоцикле, когда Артур гонялся на машинах во Франции. Оба брата с ума сходили по мотоциклам, сначала один, потом другой. Мне они не нравятся — от них столько шума и вони. Кажется, у Эдвина и сейчас есть мотоцикл.
Миссис Уайнер поставила на стол свежезаваренный чай и подложила печенья в тарелку.
— А теперь пей чай, Марта, а я пока провожу инспектора.
Но миссис Билинг было не остановить.
— Не совсем понимаю, зачем он посадил вас в свою машину. — Она вернулась к недавним событиям. — Если только хотел передать вознаграждение, назначенное за поимку преступника.
— Насколько мне известно, пока никто не получил это вознаграждение.
— Я, знаете ли, не уверена в вине Уолша. Я была на том празднике. Там был этот Силач, но он едва ли словом обменялся с отцом Джеймсом, хотя тот изображал клоуна, развлекал детей.
— Но он явился потом сюда, я его застала, он уже вошел и бродил по дому. Я сказала об этом инспектору Блевинсу, — снова вмешалась миссис Уайнер.
