Когда человек переходил с одного лестничного марша на другой, Третьему удалось разглядеть его лицо. Это был Ракитин.
Третий сказал вполголоса в микрофон:
— Я его вижу. Двигается на меня.
* * *
Машина Каратаева медленно ехала по улице. Она остановилась у кафе, напротив дома, из окна которого велась стрельба. Каратаев запустил руку за полу пиджака и нащупал рукоятку пистолета. Теперь подъезд, в котором исчез капитан, был прямо перед ним.
— Понял, — ответил Каратаев. — Я внизу.
* * *
Ракитин поднялся на лестничную площадку второго этажа и остановился. Идти дальше он не стал — вместо того капитан подошел к одной из дверей и нажал на звонок.
Дверь открылась буквально через секунду. Из-за нее раздавались звуки гармони и нестройный гул голосов.
Перед Ракитиным стоял сильно подвыпивший молодой человек в костюме, при галстуке, однако без сорочки. В одной руке он держал полную рюмку водки, в другой — был зажат огурец. Сфокусировав взгляд на госте, молодой человек строго сказал:
— Моя фамилия Бубенцов. Вы, надо полагать, Мартын Мартыныч. А вот опаздывать у нас ка-те-го-ричсски, — молодой человек протянул рюмку Ракитину и пояснил: — Штрафную!
Ракитин взял у Бубенцова огурец, откусил от него и вставил обратно в пальцы гостеприимного хозяина. От рюмки капитан уклонился и быстро прошел в коридор.
Это была огромная, четырех или пятикомнатная квартира, и, скорее всего, коммунальная — стены коридора были обклеены несколькими сортами обоев, а пол был крашен прямоугольниками, не совпадающими по цвету.
У стены рядком сидело несколько древних старух. Они были неподвижны и совершенно безучастны, как каменные истуканы в египетском Абу-Симбеле. На лице одной из них лежал густой слой пудры, а ярко нарисованный помадой рот не совсем совпадал с природными очертаниями губ. В седую прическу другой старухи была кокетливо воткнута кладбищенская пластмассовая роза. Третья, вцепившись обеими руками в окуляры, пристально смотрела на Ракитина сквозь полевой бинокль.
В углу яростно фехтовали на мечах двое мальчишек, нарядная девочка освещала место сражения зажженной свечой, поднятой в руке.
Справа, за дверным проемом без дверей, по всей комнате, плясали так, что гудело межэтажное перекрытие. Неслась песня, исполняемая нестройными женскими голосами.
Говорят, она красива.Ох, не верь ты, Ванечка:Красота ее в аптеке —Рубель двадцать баночка.
Танцоров было не меньше десятка. Ни о каком парном танце тут не было и речи — скакали плотной гурьбой, выбивая каблуками из пола грохот и пыль.
Пожилой гармонист, скучая, невозмутимо сидел на стуле. Пальцы его виртуозно порхали в воздухе, два касаясь кнопок трехрядной клавиатуры.
Вдоль стен буквой «П» стояли составленные столы, на которых громоздились бутылки и самая разнообразная снедь. На перекладине буквы, как нахохлившиеся воробьи, понуро сидели жених с невестой, смотря в разные стороны.
Вдруг сбоку поднялся некто, с обширной лысиной, покрытой частыми каплями пота. В одной руке человек держал стакан, заполненный на треть, а в другой — вилку. Понюхав содержимое стакана, человек сморщил нос и принялся стучать вилкой по водочной бутылке.
Гармонь охнула и повисла на ремне, расправив меха. Топот нестройно затих. Прервав игру, гармонист вынул из кармана слуховой аппарат. Затем проворно вставил его в ухо.
Тамада со стаканом в руке повернулся к молодоженам. Прочистив горло, он сказал:
Желаю прожить вам счастливый век,Любви, детишек десять человекПо жизни есть не только рыбу хекА берегов молочныхИ кисельных рек!
От стола оторвал голову какой-то человек, который до этого безмятежно спал. Он посмотрел на тамаду мутными глазами и с трудом разлепил губы:
— Кто грек?.. — с угрозой спросил он, мотнув головой. — А ну-ка, повтори — не понял…
Ракитин бросил в комнату взгляд и прошел дальше по коридору. За поворотом, вокруг тумбочки, стояли трое мужчин. На тумбочке была расстелена газета. На ней стояли три стакана и тарелка со вскрытой банкою шпрот. Один из мужчин, прищурив глаз, разливал водку по стаканам.
Ракитин остановился возле них и сказал:
— Здорово, мужики. Черный ход открыт?
— Да ты чё, Глеб Андреич? — удивился кто-то. — Рано еще за водкой. Там три ящика еще стоят.
Тот, который разливал, перевернул бутылку, дожидаясь, когда с горлышка ее сорвутся последние капли.
— Дело мужик говорит, — философски заметил он. — Водки мало не бывает.
Капитан спросил еще раз:
— Так куда он выходит? К винному?
* * *
Третий, так и не дождавшись Ракитина, спустился этажом ниже. Он остановился перед дверью, за которой только что исчез капитан. Убрав пистолет, он вздохнул и сообщил в микрофон:
— Он зашел в квартиру на втором. Иду за ним.
Третий нажал на кнопку, и дверь тут же открылась. Гостя опять встречал Бубенцов, который старался держаться как можно прямее. В одной руке у него рюмка, во второй — надкушенный Ракитиным огурец. Укоризненно посмотрев на стоящего перед дверью человека, Бубенцов протянул рюмку к его лицу.
— Мартын Мартыныч? Оп-пять опоздание… А теперь — штрафную!..
Третий холодно поинтересовался:
— Тут есть черный ход?
— Д-допустим… — качнувшись, ответил Бубенцов.
Третий молча отшвырнул Бубенцова в сторону. Тот загремел куда-то в угол, выплеснув водку на обои. Третий прошел мимо старух и детей, остановился у поворота и опять сказал в микрофон:
— Он мог уйти через черный ход. Иду за ним.
* * *
Трое мужчин подносили стаканы ко рту почти одновременно. Тот, кто наливал, не мог делать это без естественного отвращения — закрыв глаза, он шумно выдохнул, готовясь принять в себя первый глоток. В этот момент из-за угла появился Третий и толкнул его под локоть. Водка едва не выплеснулась из стакана.
Третий спросил:
— Где черный ход тут, мужики?..
Стаканы замерли в воздухе. Все трое развернулись и неодобрительно посмотрели на него. Пролетали секунды, однако никакого ответа на поставленный вопрос не было.
Свирепея, Третий спросил еще раз:
— Что вылупились, а?… Где черный ход, говорю?
Мужчины переглянулись. Одни из них, наконец, махнул стаканом, едва не расплескав налитую в него водку:
— Во-он за той дверью…
Третий подбежал к двери, на которую ему указали — та располагалась чуть дальше по коридору. Распахнул ее.
Вместо черного хода перед ним оказалась тесная кладовка. На тумбочке у стены сидела молодая женщина с задранной юбкой и в одном бюстгальтере. В одной руке женщина держала раскрытую косметичку, в другой — помаду, которой подкрашивала губы.
Напротив женщины стоял крепкий и взъерошенный молодой человек. Сопя, он вправлял рубаху за пояс брюк.
Эта встреча стала полной неожиданностью как для Третьего, так и для пары, уединившейся в кладовке. Все трое застыли, недоуменно переводя друг на друга глаза.
Уже через секунду выяснилось, кто из них быстрее соображает в непредвиденных ситуациях.
Взъерошенный молодой человек, оставив свою рубаху в покое, мощно, с разворота, ударил непрошеного гостя кулаком в нос. Третий вылетел спиною вперед из кладовки, ударился о стену и сполз по ней на пол. Встряхнув головою, он попытался достать из-под полы пиджака пистолет. Однако сделать этого он не успел — чья-то нога со всего маху ударила его в скулу. Третий отлетел еще дальше, вбок, вращаясь вокруг собственной оси, и замер, потеряв сознание.
* * *
Коварный удар, лишивший его чувств, нанес Бубенцов — сейчас он стоял на ногах крепко и был вроде бы трезв. В руках он держал всё ту же рюмку, теперь уже пустую, и огурец.
Без сожаления посмотрев на незнакомца, Бубенцов отправил огурец в рот и аппетитно им захрустел.
* * *
Услышав звуки ударов и хруст огурца, Каратаев постучал указательным пальцем по наушнику.
— Алло? Ты слышишь меня? — спросил он. — Алло?.. Попробую перехватить его на заднем дворе!..
Он включил двигатель. Машина тронулась.
* * *
Третий лежал на полу без движения и ничего не слышал. Глаза его были закрыты, а из ноздри стекала по щеке кровь. Над ним наклонился молодой человек — тот самый, кто нанес ему первый удар. Внимательно осмотрев лицо незнакомца, молодой человек вынул из-под его пиджака пистолет. Другой рукой снял с уха лежащего беспроводную гарнитуру, осмотрел ее и щелчком большого пальца, как таракана, отправил в пространство. Бубенцов стоял поодаль, с интересом наблюдая за его действиями и все еще хрустя огурцом.
* * *
Машина Каратаева обогнула дом, въехала под арку и резко затормозила. Дальше проезда не было — путь преграждали врытые в землю металлические трубы. Каратаев хлопнул дверью и, доставая на ходу пистолет, побежал по двору, — туда, где, по его мнению, должны была располагаться дверь черного хода.
