— Позвольте представить, — сказал басовитый мужской голос. — Господин Тюдзаэмон Ёсида, только что прибыл в Эдо.
— Жена лавочника Бидзэнъи, к вашим услугам, — отозвался на это женский голос. — Токубэя сразил серьезный недуг, и посему при всей моей неопытности я осмелюсь просить вашего позволения представлять его на этой встрече.
— Весьма тронут вашей учтивостью, — ответил ей исполненный достоинства старческий голос, который только и мог принадлежать Тюдзаэмону Ёсиде — самураю, только что прибывшему в храмовый сад на паланкине. — Хара и Отака по возвращении в столицу представили подробный доклад о том, что ваш супруг всячески благотворит нашим эдоским товарищам — и не только деньгами, но и другими услугами. Его милость Оиси настоятельно велел при встрече вам кланяться, с чем я и позволил себе прибыть сюда.
«Эдоские товарищи… Оиси…»
Матахатиро тихонько опустился на колени и, пятясь, пополз к фусума.
— Как бы то ни было, за домом Маэкавы в Мите теперь следят так, что не подберешься, — снова вступил в разговор басовитый голос. В этот момент Матахатиро ловко проскользнул обратно в галерею.
Вот уж не ожидал, так не ожидал! Из этого разговора Матахатиро сразу понял, что лавочник Бидзэнъя тесно связан с ронинами клана Асано.
Он снова вспомнил напряженное лицо Токубэя Бидзэнъи, когда тот так и не решился рассказать о причинах нападения на свою жену. Правда, теперь его нежелание говорить обретало совершенно иной смысл. Он просто не хотел выдавать своих отношений с ронинами Асано.
«Как же я ошибался!»
Выходило, что на О-Тисэ могли напасть противники ронинов, которые прознали об их связях с Бидзэнъей — иными словами, люди из лагеря Киры, — с тем, чтобы эти связи навсегда разорвать. Теперь Матахатиро знал, что им противостоит опасный противник, который ни в какое сравнение не идет с Масудзо и его дружками. На О-Тисэ напали, когда она проходила по кварталу Атагосита. Это значит, что в тот день она, скорее всего, тоже возвращалась из этого храма. Таким образом, силы, стоящие за Кирой, уже могли пронюхать, что храм Дайё-дзи используется как место для тайных встреч Бидзэнъи с ронинами клана Асано.
Вернувшись в трапезную, Матахатиро увидел, что Цукахара, как ни в чем не бывало, сидит у огня.
— Эй, где вы пропадали? — невольно вырвалось у Матахатиро. Смутившись, Цукахара поджал под себя скрещенные ноги и пересел на пятки.
— Такая красивая лунная ночь. Я любовался в саду… А что, хозяйка уже вернулась?
— Нет еще, — опускаясь на пол, Матахатиро вновь напомнил Цукахаре о том, что тому не нужно каждый раз при встрече принимать учтивую позу. — Кстати, сегодня на обратном пути следует смотреть в оба.
— Почему? — Цукахара, выпучив глаза, повернул к нему свое одутловатое лицо.
— У меня предчувствие, что сегодня эта банда может объявиться вновь, — ответил Матахатиро. Вдруг непонятно почему у него в душе шевельнулось неприятное чувство — ведь он на самом деле совсем не знает человека, с которым уже который день работает бок о бок…
Предчувствия Матахатиро сбылись скорее, чем он думал.
О-Тисэ отпустила паланкин еще по прибытии в храм, поэтому, закончив встречу, она в сопровождении телохранителей покинула огромный двор Дайё-дзи и пешком направилась домой. Приближался час Собаки, улицы города были пустынны, только в редких домах светились огоньки бумажных фонариков. Но идти было легко — яркая луна мягким сияньем освещала каждый уголок. Вечерний воздух дышал прохладой. Из квартала Канда путники вышли на короткую дорогу, идущую вдоль северной оконечности храма Дзодзё-дзи. Отсюда улица пошла под уклон. В тот момент, когда они достигли подножия спуска, на дороге неожиданно появились несколько человек и преградили им путь. Ни мгновения не колеблясь, они кинулись на шедшего впереди Матахатиро. Их атака была быстрой и беззвучной.
Резким толчком Матахатиро отбросил О-Тисэ назад к Цукахаре и молниеносным движением выхватил меч. От ударов тупой стороной клинка два человека тут же остались корчиться на земле. Третьего пришлось рубить по-настоящему. Из шести нападавших только один был самураем, остальные пятеро сжимали в руках кинжалы, поэтому Матахатиро поначалу наносил удары тупой стороной меча. Однако тут же стало ясно, что такое благородство излишне. Противники двигались, демонстрируя удивительную ловкость и полнейшее отсутствие страха перед обнаженным мечом. Они проскальзывали под мечом Матахатиро, делали несколько резких выпадов и так же быстро отскакивали, не давая возможности нанести ответный удар. Один из нападавших уже дважды без видимых усилий сумел увернуться от его клинка.
«Похоже, им не впервой резать людей кинжалами», — содрогнулся Матахатиро. Отражая одну за другой настойчивые атаки, он получил неглубокие царапины на плече и на боку.
Одолев четвертого противника, Матахатиро почувствовал нестерпимую усталость. Смертельная схватка, не прощающая ни малейшей небрежности, вымотала из него все силы.
Однако оставались еще двое. Мужчина, который блестяще уворачивался от ударов Матахатиро, скользящими шагами отошел назад. Матахатиро кинулся за ним, но противник, продолжая двигаться спиной вперед, будто у него на затылке была еще одна пара глаз, нырнул в закоулок между храмом и самурайской усадьбой. Увлеченный преследованием, Матахатиро вбежал следом за ним и тут же с досадой обнаружил, что закоулок был слишком тесен для схватки.
Сжимая в руке кинжал, противник остановился. В ту же секунду Матахатиро услыхал за спиной шаги. Даже не оглядываясь назад, он понял, что единственный среди нападавших самурай закрыл ему выход из закоулка.
На лице злодея с кинжалом появилась злая усмешка. Он ловко переступал из стороны в сторону, как будто выискивал удобный момент, чтобы пролететь под мечом Матахатиро, застывшим в позиции сэйган.[57] Играючи он перебрасывал кинжал из правой руки в левую и обратно, и при этом беззвучно посмеивался.
Наконец он яростно кинулся в атаку. Одновременно с этим прямо за спиной Матахатиро раздался лязг меча. Времени оборачиваться не было. Матахатиро моментально опустился на одно колено и, взявшись за меч обратным хватом, рукояткой отбил летевший в лицо кинжал, а затем, согнувшись почти до самой земли, что было сил ткнул острием меча назад. Почувствовав, как меч пронзает живую плоть, он услышал над ухом звериный рев. Тело ронина кубарем перекатилось через Матахатиро и грохнулось на землю.
Мужчина с кинжалом не собирался отступать. Громко прищелкнув языком, он зловещей птицей воспарил над телом поверженного ронина, из которого торчал меч, и взмахнул клинком. В тот же миг навстречу ему молнией вылетел короткий меч — вскочив на ноги, Матахатиро успел выхватить свое последнее оружие.
Не сводя глаз с противника, Матахатиро отошел в сторону. Мужчина еще держался на ногах, хотя по его лбу уже потекли обильные струи крови. Левой рукой он попытался дотронуться до раны, но рука застыла на полпути. Кинжал выпал. Мужчина тяжело упал на колени и, заваливаясь на бок, молча рухнул наземь.
Последняя атака стоила Матахатиро левого плеча, глубоко рассеченного кинжалом. Он оборвал наполовину свисающий рукав, приложил его к ране и вышел из закоулка под затихающие стоны смертельно раненого противника.
Луна освещала беспорядочно разбросанные на дороге тела. Чуть в отдалении, у ограды храма Сэйсё-дзи стояли Цукахара и О-Тисэ.
Увидев Матахатиро, О-Тисэ побежала ему навстречу:
— Вы ранены?
— Немного. Ничего серьезного.
О-Тисэ убрала скомканный рукав и посмотрела на рану. Едва заметно вздрогнув, она сказала:
— У вас кровь…
Торопливо разорвав рукав на лоскуты, она принялась перевязывать руку. Пальцы у нее дрожали, узел не получался, но, в конце концов, повязка была наложена.
— Это те же люди, что были в прошлый раз?
— Похоже на то… — тихим голосом ответила О-Тисэ, боязливо разглядывая лежащие трупы.
— Каким-то чудом я их одолел. Просто повезло, — сказал Матахатиро, изнемогая от усталости и боли. Вдруг, заметив Цукахару, в растерянности стоявшего за спиной О-Тисэ, он добавил: — А ваша помощь, сударь, пришлась бы весьма кстати.
Матахатиро обратил внимание, что Цукахара, хоть и закрывал собой О-Тисэ, меч из ножен так и не вынул.
— Простите великодушно. Я, видите ли, впервые наблюдал настоящий бой… — Цукахара хотел еще что-то добавить, но Матахатиро движением руки остановил его и сказал, что для первого раза неудивительно вести себя подобным образом.
По знаку Матахатиро все двинулись дальше. Вдруг ноги у О-Тисэ подкосились, и ее сильно качнуло в сторону — пережитый испуг не прошел бесследно.
— Вы можете идти? — спросил Матахатиро, протягивая ей руку. О-Тисэ сказала, что с ней все в порядке, но тут же вновь пошатнулась и ухватилась за его ладонь. Ее маленькая рука была холодна. Какая милая и отважная женщина, подумал Матахатиро.
