И всё равно порой бывает неудержимо, до сжимающей сердце тоски жаль тех летящих дней, которые, по сути дела, ничего хорошего ему не принесли… Враждебность и отчуждение жены, насмешливые комментарии друзей и тревожные мамины глаза. Не хотелось бы, чтоб Янка повторила тот же самый сценарий взлетов и падений, и горького разочарования под конец. Пока что она с завидным упорством дублирует почти все его юношеские увлечения: фантастика, музицирование с утра до вечера, психология, философия… Разве что радиоэлектроникой и всякой программистской бедой не интересуется, а в остальном — уменьшенная в полтора раза копия отца, женский вариант в мягком переплете.
Глава одиннадцатая. «Фантомас»
Всю жизнь я борюсь с чужим эгоизмом! До своего руки никак не дойдут.
Козьма Прутков
Как ни крути, а опоздание на третью пару — это уже диагноз! Но даже сей прискорбный факт не мог испортить Янкино безоблачное настроение, да плюс еще мягкое осеннее солнце и ее любимые желтые листья на ясене у самого лицея… (Скоро он станет совсем золотоголовым, как молодой Сергей Есенин. Где–то она видела такой портрет…) «Опять Сергей! Мадемуазель, что–то вы зарапортовались!» — подначила мысленно саму себя и только тут обнаружила, что с лица — и похоже, с самого дома — не сходит глуповато–счастливая улыбка. То–то встречный народ шеи вслед выворачивает — ладно еще, когда молодые ребята, а то и солидные дяденьки с портфелями с ними заодно… Вот этого, извините–подвиньтесь, нам не надо!
В класс Янка влетела за две минуты до звонка. Едва завидя ее на пороге, Галя разразилась навстречу гневными упреками:
— Где ты вчера была? Я весь вечер звонила!..
«Ничего себе претензии! — Янка невольно улыбнулась, не теряя бодрого расположения духа. — А как я ей звоню по десять раз и никто трубку не берет, так это в порядке вещей.»
— Заведи мобильник, — сочувственно предложила Машка. Янино превосходное настроение мигом улетучилось без следа…
— Так где ты вчера была? — в Галькиных глазах разгорелся опасный огонек: ну вот, опять сегодня целый день проходу не даст!
— Как его зовут?.. — дурашливо подхватила Юлька, и девчонки с готовностью захихикали. К счастью, в аудиторию вбежала Оксана Юрьевна без обычной своей улыбки, с бровями нахмуренными дальше некуда и видом весьма решительным. Почуяв, как в воздухе явственно запахло жареным, десятый «А» с поспешностью разбежался по местам и нервно зашуршал учебниками.
— Не наелся — не налижешься! — полным сострадания голосом поставила в известность англичанка, конфискуя у них учебники вместе с тетрадями. И устроила развернутую, зверской сложности контрольную на целую пару. (Вот тебе и «своя в доску», держи карман шире!..) Она иногда так умеет: сыпет своими одесскими шутками–прибаутками, улыбается, закрывает глаза на всякие мелкие проколы с нарушениями, но стоит лишь расслабиться — и на тебе, сюрпрайз!
Хотя Янка справилась с заданием без труда и добрые двадцать минут до звонка валяла дурака. С английским у нее никогда не возникало проблем, peace of cake! (Запросто.) Зато на остальных членов банды было жалко смотреть — душераздирающее зрелище… И главное, ничем же им не поможешь, не протянешь дружескую руку: Оксана ходит между рядами, как раз мимо их компании, вроде мифический цербер, и сторожит всевидящим оком. Галька в свою шпаргалку ни разу даже краешком глаза не заглянула, не рискнула.
На перемене после английского девочки, казалось, начисто забыли о Яне и своих недавних приставаниях — неужели пронесло?.. Столпились вокруг Машки и наряду с контрольной шумно обсуждали ее новое мелирование перьями и очередной авангардный макияж — гвоздь сегодняшней программы. Когда Яна рассмотрела Машенцию поближе, то ей даже понравилось: ярко–оранжевые прядки в рыжих волосах смотрятся весьма и весьма… Как говорят стилисты, «освежает». (Намного лучше розовых, это факт.) «Но такие глаза ей по–любому не идут! — вернулась на свое насиженное место критическая мысль. — Как бы так помягче намекнуть? Или нет, лучше не буду, а то еще обидится…» Янка уже не раз замечала: если человек тебе нравится, то со временем становится совершенно безразлично, как он выглядит — может закручивать на голове хоть воронье гнездо и напяливать на себя что угодно. И всё равно кажется красивым, вот ведь интересно!
Прервал эти философские размышления Денис Кузьменко, по–свойски окликнул откуда–то сзади. (Он всегда появляется вот так неожиданно, выныривает из–под земли, как джинн из раскупоренной бутылки.) Странно, никого другого Янке бы в голову не пришло сравнить с джинном, неужели так удачно с ним гармонирует? С такой–то экзотической внешностью: маленький, щуплый, смуглый до светло–кофейного цвета, скулы по–монгольски острые, глаза раскосые… Только волосы не иссиня–черные, как можно было бы ожидать, а темно–русые. Но всё равно явно не славянский типаж, и угораздило же с такой фамилией! Иностранец иностранцем, и еще есть в этой непохожести на других какая–то скрытая привлекательность… Хорошо, что он мысли читать не умеет, хоть и джинн.
— Эй, Кнопка! — Кузьменко был, как всегда, сплошное остроумие. — Не спи — замерзнешь! — и легонько потянул сзади за прядь волос.
Яна из принципа не обернулась, только негодующе передернула плечом, как их Гаврила хвостом. Это прозвище ей дали в прошлом году во время лицейской поездки во Львов, на зимних каникулах: был там один «шкаф» раза в два ее больше, который внезапно проникся горячей симпатией. (Выражалась она в дразнилках и попытках «намылить», кровушки попортил порядочно…)
Снегу тогда навалило немеряно, Яна в первый раз в жизни столько его видела. (По приезде во Львов как раскрыла на вокзале рот, так всю неделю и не закрывала.) У них на юге это большая редкость, почти что экзотика — тем более, чтобы лежал пушистым одеялом и не таял, и с неба сплошным потоком сыпятся всё новые и новые серебряные снежинки… Красотища, конечно, только вот как по этому великолепию ходить, спрашивается? У нее, как на зло, были новые скользкие сапоги на неизменной платформе — пускай даже небольшой, сантиметра четыре, но и того хватило с головой. Спотыкалась через каждые пять метров, мальчишки по этому поводу ужасно веселились, преобидно гоготали во всё горло…
И нет, чтоб по–человечески помочь подняться, куда там! Завели себе «джентельменскую» моду (именно в кавычках джентельменскую): едва кто–то из девчонок поскользнется, и тут же со всех ног на помощь несется рыцарь местного разлива. Вежливенько так интересуется, не ушиблась ли, ничего не болит — только расслабишься, развесишь уши, и начинается комедия… (Хотя кому как, для пострадавшей стороны далеко не комедия! Заю раз до слез довели.) Так вот, подхватывает галантный рыцарь девчонку подмышки — типа, айн момент, сейчас помогу подняться, — подержит в воздухе несколько секунд и садит обратно на снег, и придерживает за плечи, чтоб не встала. А потом по–новой, и еще, и еще, пока не почувствуешь себя абсолютной дурой, матрешкой–неваляшкой… Самой–то подняться почти невозможно, ноги с непривычки скользят и шуба тяжеленная, не развернешься, так что единственный выход — звать на помощь подруг. (Особенно с Юлькой шутки плохи, та может и по шее заехать, если надо!)
