- Стоять! А ну-ка! Покажи, что у тебя из кармана торчит? Газета? Так, «Магический вестник» - можно. Проходи! А ну ты! Да, ты! Давай сюда, умник! Как имя фамилия? Коллинз? Коллинз, значит. Записывай! Газету сюда! – раздавалось откуда-то из входа в зал. – Мне что? Тебя обыскивать? Бросай в кучу! И вы двое! Чего улыбаетесь? Быстро бросили газеты!
Мы продвинулись вперед, увидев, как перед входом стоит сухонькая дама, записывая имена и фамилии студентов, которые решили принести «Горькую правду» в стены родной альма-матер. Какой-то грузный, слегка взъерошенный маг в синем сюртуке, сверкая глазами и заложив руки за спину, отслеживал любителей «свежей прессы». Я осторожно бросила газету на пол, пользуясь тем, что «прессодетектор» собрал целую очередь. Списки «на потенциальное отчисление», как заметила я краем глаза в заполняемой бумажке, уже заложили фундамент второго столбика. «А кто тогда учиться будет?» - промелькнуло в голове, когда я снова бросила осторожный взгляд на писанину. Когда стал формироваться третий столбик, «список на потенциальное отчисление» зачеркнули и написали поверх «список для профилактической беседы».
Стену украшали красивые надписи, выполненные в сверкающей позолоте:
«Знаний дорога пряма,
О, юный друг!
Магия – это сила ума
и рук!»
«В чем сила, брат? – В деньгах! – А вот и нет. Вся сила в руках. Пощупай мои бицепсы!» - тихо сам с собой развлекалась я. Так! Тихо! Где-то в этих стенах завелся поэт – пирожочник! Я подозрительно осмотрелась и прищурилась. Где ты, гений от литературы?
«Мы бережем наши знания!
Издревле так повелось.
Гордиться своим признанием…
Дальше я не сумела прочитать из-за голов студентов, но у меня напрашивалось обреченное «пришлось». Так же был также вариант подписи. «Лось».
Но я поборола себя и решила не смотреть на стены, во избежание приливов неуместного вдохновения. Искушение поднять глаза и насладиться гениальными стихами, было так велико, что я даже закусила губу от волнения. В голове роились экспромты. Я несколько раз повторила этот стишок, чтобы не забыть и записать при удобном случае.
«Есть у меня чувство,
Что в магии я - эксперт!
Требует это искусство
Жертв».
Очередь дошла и до нас. Меня обыскали на предмет запрещенной прессы, даже не подозревая, что я – ее официальный представитель. На полу валялась куча одинаковых газет, явно подлежащих сожжению после долгой и мучительной, как ночная зубная боль, лекции.
- Томас, у тебя нет шансов! – философски заметил Джеральд, морща нос перед зеркалом и приглаживая рыжие волосы. – Ты только посмотри на себя! Ты же – не убеленный сединами старец с заслугами и орденами, ты – просто преподаватель. Думаю, что тебя не пропустят из-за «юного» возраста! Не дорос еще! «Руки, которые не дрожат в старческой трясучке, не могут сотворить ничего стоящего!»
- Помню-помню. Да ладно тебе, - Томас провел пятерней по своим темным волосам. – Между прочим, я - автор теории дифференциации стихий, согласно когерентного распределения магических сил!
- Ага, только почему-то рядом с ней значится не твое имя! – съехидничал Джеральд. Томас закатил глаза. – Почему-то автором ее является профессор Чарльз Блеквуд, светило магической науки, которому ты, будучи выпускником, по наивности показал свои рукописи. Он разнес их в пух и прах, чтобы через месяц предъявить ученому совету «новое научное открытие» и войти в историю, как автор лучшей теории за последние пять лет.
В голове вертелся заголовок «Кому-то - зачет, кому-то - почет!». Оплот предприимчивых и алчных до наград и регалий маразматиков радует меня, как журналиста поводом для сенсаций, но огорчает, как беззащитного человека.
Я заняла место недалеко от выхода, возле какой-то статуи. Народу в зале было не так много, как я предполагала. Либо все привыкли к тотальной несправедливости, либо маги всерьез опасались очередного инцидента, пытаясь свести список потенциальных жертв до минимума.
Томас спустился к квалификационной комиссии, разместившейся за отдельным столом в позолоченных, оббитых мягким красным бархатом креслах. Средний возраст комиссии по моим меркам приближался к восьмидесяти. Один дед в синем сидел, насупившись как сморчок, и нервно тряс головой. Другой дедушка не знал, куда пристроить длинную бороду. Положить на стол или засунуть под стол. Вопрос, конечно, непростой и требующий безотлагательного решения. Неподалеку от них сидела стервозного вида старуха, протирая очки и кривясь. Ректор, старый и надменный тип, уверенный в собственном неоспоримом превосходстве над простыми смертными, восседал во главе стола, поглядывая на часы. Верховный маг почему-то не почтил своим визитом столь важное событие.
После нудного вступительного слова, произнесенного в торжественной тишине, на «сцену» вынесли первого кандидата. Я говорю «вынесли», потому, что сам он, к сожалению, уже не ходил. Следом за ним выволокли целую стопку научных трудов, свалив их на стол «жюри», которое сразу зашепталось и закивало. Старичок посидел немного, а потом его унесли, прихватив все его бумаги. Что? И все? А где шоу? Почему не называли его имя?
