Б. Паскаль
Дело в том, что до этого времени открыто изучать эротические проявления человеческой личности было просто невозможно (из соображений собственной безопасности). Кроме того, недостаточно развиты были затрагиваемые науки, а многие из тех, которые в наши дни составляют основу исследований о человеческом эротизме, только зарождались и представляли собой лишь запутанный клубок недоказанных гипотез и далеких от науки предположений.
Еще один немаловажный фактор, который оказывал огромное влияние как на развитие подобных наук, так и на мировоззрение людей, – это церковь и религия. Сопротивление церкви и общественное осуждение не только тормозили попытки некоторых смельчаков докопаться до сути эротического вопроса, но и жестоко их наказывали. Официальная мораль европейского буржуазного общества этого времени состояла из одних только антиэротических установок и пропаганды низости плотских отношений.
Все, что было связано с эротической стороной жизни людей, считалось грязным и греховным, любое упоминание о гениталиях или телесных проявлениях эротичности было непристойным и наказуемым шагом. В самый расцвет пуританства, который пришелся как раз на конец XVIII – начало XIX века, невозможно было не только вслух выразить свои мысли по поводу эротической привлекательности человека, но даже подумать об этом. Запуганные проповедями святых отцов, люди боялись и избегали того, что является естественным, дабы не навлечь на себя немилость. Но человек есть человек, и рано или поздно его инстинкты возобладают над разумом, и он будет делать то, что ему хочется, несмотря ни на какие запреты.
Мужчины, переступающие черту дозволенного, никогда не считались преступниками, если, конечно, дело не доходило до откровенных извращений, кровопролития и человеческих жертв. Просто мужская агрессивность и кровожадность в те времена оправдывались и прощались с молчаливого согласия судей, которые, кстати, тоже были мужчинами. Они прекрасно понимали своего обвиняемого и корили его за неосмотрительность и несдержанность, поэтому смотрели на его серьезные проступки сквозь пальцы.
Приходится признать, что женщинам жилось ой как несладко. А тем более – женщинам, которые пытались лезть не в свое дело, учились грамоте и другим вещам, доступным исключительно мужчинам. Кем их только ни объявляли – отступницами, чокнутыми, страшными грешницами, колдуньями и т. п. Если не сжигали на костре, то выгоняли прочь или морили голодом. Тем же женщинам, которым удалось получить образование и посоревноваться с мужчинами в науке, была уготована судьба вечно находиться в роли презренных изгнанниц, чьи труды вне зависимости от степени их гениальности пылились в библиотеках на самых дальних полках, причем отдельно от изданий авторов-мужчин, как бы бездарны они ни были.
Отличительная черта того времени – жесточайшая половая дискриминация, когда женщины не считались за людей и с самого детства воспитывались так, чтобы уметь угождать своему мужу и не интересоваться ничем более, кроме кухонных проблем и сплетен с соседскими кухарками. Такая мощная массовая психическая атака, направленная на впечатлительную и хрупкую женскую психику, не встретила никаких препятствий, и мысль о вечной принадлежности своему единственному господину настолько закрепилась в мозгу женщины, что она с нею свыклась и не пыталась бороться с вражеской интервенцией.
Покорность и смирение женщин можно объяснить лишь простой неграмотностью и повальной религиозностью, которая в повышенных дозах до добра никогда не доводит. Женщины, которые не хотели мириться с таким положением вещей, объявлялись врагами общества и с одинаковой силой осуждались как мужчинами, так и введенными в заблуждение женщинами.
Весь XIX век ознаменован жестоким господством моральной цензуры. Так, из соображений благопристойности и недопущения тлетворного влияния, во Франции были запрещены произведения некоторых авторов, которые осмелились слишком откровенно написать о человеческих чувствах и отношениях, тем самым вызвав бурю негодования со стороны пуританского общества. Среди числа таких «негодяев» были замечены многие классики литературы: Вольтер, Жан Жак Руссо, Флобер, Лафонтен, Беранже и другие.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕ
Никакое притворство не может долго скрывать любовь, когда она есть, или изображать – когда ее нет.
Ф. Ларошфуко
Примечательно, что в 1857 году по этому поводу во Франции было проведено два судебных процесса, в одном из которых в качестве обвиняемого фигурировал перечисленный в списке неугодных Гюстав Флобер, известный как автор «Госпожи Бовари». Но он был вскоре оправдан, так как те выдержки из его романа, которые поначалу вызвали бурю негодования у общественности своей распущенностью и оскорблением целомудренности, были оставлены вследствие того, что занимают слишком малый объем по сравнению со всем произведением. А сам Флобер не замедлил уверить господ судий в том, что он глубоко уважает нравственность и религиозную мораль, но его писательский долг – показывать жизнь во всех ее проявлениях и не отказываться от написанного.
Не менее напряженная ситуация сложилась в литературе в XIX—XX веках, когда пуританство уже становилось пережитком прошлого, и смелое писательское перо обличало преступность и несовершенство официальной морали. Многие знаменитые писатели в своих произведениях показывали ужасающую правду и несправедливость реальной жизни, вставали на защиту порабощенных женщин, превратившихся в немой и бесполезный придаток безрадостной семейной жизни. В числе классиков, обращавшихся к данной теме, можно назвать И. Куприна, Л. Толстого, Г. Мопассана.
Таким образом, первыми ласточками, возвестившими о наступлении новой эпохи, распущенной и абсолютно антирелигиозной, с точки зрения обывателей того времени, стали именно литераторы, нашедшие смелость опубликовать свои откровенные труды, обнажавшие скрытую сторону жизни, подвластную самому дьяволу. Но первыми первопроходцами в данной области были все-таки врачи, знакомые с «изнанкой» жизни и самого человека, а потому интересующиеся данным вопросом исключительно в профессиональных целях. Врачи, приступив к систематическому изучению эротической сферы жизни человека, почему-то начали не с нормальных ее состояний, а с патологий.
Хотя у сексологии как науки существуют свои родоначальники и, притом, весьма именитые, их деятельность немедленно подвергалась остракизму, а уважение последователей быстро испарялось, как только общественность узнавала о специфике их увлечения. Самоотверженные исследователи боролись за право существования Эроса, и процесс этот был долгим и мучительным. В числе тех любознательных ученых и философов, которые пытались открыть глаза обществу на неизведанные стороны человеческого сознания, можно перечислить известных сегодня личностей. Это профессор психиатрии Венского университета Рихард фон Крафт-Эбинг, швейцарский психиатр Август Форель, его немецкие коллеги Альберт Молль и Магнус Хиршфельд, «родной отец» психоанализа Зигмунд Фрейд, немецкий дерматолог и венеролог Иван Блох, английский врач и по совместительству издатель Генри Эллис.
Все они были очень разными людьми и подчас выдвигали противоположные гипотезы, но каждому из них пришлось пережить немало неприятностей, связанных с преследованием властей. На них сыпались обвинения в пропаганде антирелигиозности и смаковании в своих научных работах грязных деталей. Многие были лишены почетных званий и должностей, потеряли уважение коллег и все связи. Те труды, целью которых было исследование человеческого эротизма, запрещались цензурой. К примеру, подобная участь ожидала все труды Эллиса, и даже его авторитет и известность в научной среде не помогли ему избежать судебных преследований. Никто из его именитых коллег не осмелился вступиться за него и публично выступить с опровержением всех нелепых обвинений, хотя в настоящее время все его работы в области эротизма признаны классическими.
Немецкий психиатр Магнус Хиршфельд основал первый официальный Сексологический институт, но с началом Второй мировой войны он был разгромлен фашистами. Согласитесь, что времена царили уже давно не пуританские, да и фашисты не отличались излишней скромностью или богобоязненностью.
Итак, все исследователи такой специфической области человеческих отношений, как эротика, оказались «в опале» и постоянно подвергались преследованиям со стороны охранителей общественной морали и чистоты нравов, а также просто враждебно настроенных граждан. Кроме того, научные деятели, посвятившие себя изучению человеческого эротизма, на собственном опыте убедились, что общественность склонна приписывать лично им все те пороки и извращения, которые являются лишь предметом изучения.
