Голос ее звучал требовательно, но Милана не хотела ничего с этим делать. Это ее мужчина. Её! И только её!
Рука Марата легко погладила ее поясницу, а потом он руку убрал. Обернулся, достал из шкафа две чашки и принялся разливать кофе.
– Рус сказал матери, что он возвращается домой. К ней.
Милана замерла, глядя на протянутую ей белую чашку.
– И что ты думаешь? – негромко спросила она.
– Я думаю, это правильное решение, – Марат, как и вчера бокал с вином, вложил чашку в ее пальцы, сжал. – Пей кофе, а я тебе пока кое-что скажу.
И под кофе Милана выслушала декларацию о намерениях Марата Ватаева.
– Давай сразу кое-что проясним, милая моя. Я не смогу – и не хочу, и не буду – вычеркивать из своей жизни Рустама и Гульнару. И их мать. Я люблю своих детей. И уважаю их мать. – Милана сильно, так, что закололо в пальцах, сжала ручку кофейной чашки. И сделала большой, почти обжигающий глоток кофе. А Марат между тем продолжал: – Но ты – моя жена, моя женщина, главный человек в моей жизни. Ты всегда будешь на первом месте. И наших детей я буду любить так же, как Руса с Гулей.
Милана вдруг почувствовала себя маленькой и глупой. И вся ее ревность к этой женщине… От этой ревности надо избавляться. И уже тем более не стоит ревновать к детям. Если бы Марат вдруг отстранился из-за Миланы от детей – то это был бы не Марат. Не тот Марат, которого она так сильно любит.
– Ну, вот и умница, – негромко произнес Марат и аккуратно – потому что у них обоих были в руках чашки с горячим кофе – привлек ее к себе. – Теперь так спокойно и вдумчиво выслушай еще кое-что.
Милана поставила чашку на стол и обняла Марат двумя руками за спину.
– Говори.
– Глава семьи – я. И семью обеспечиваю я.
Милана даже вздрогнула от неожиданности таких слов. Она таких слов совершенно не ожидала.
– Марат…
– Это не обсуждается.
Стукнула о стол и вторая кружка. Милана чуть отстранилась, и теперь они смотрели друг на друга. Две пары ярких темных глаз.
– А как же… Ты же говорил, что я твоя госпожа.
– Здесь… – его рука повела, широким жестом описывая пространство. – Здесь, в нашем доме, там, где есть только мы – ты моя госпожа. Но там, во внешнем мире, ты должна признавать мое право в важных вопросах решать за нас двоих.
– О, господи…
Он снова привлек ее к себе, прижал плотно.
– Пожалуйста… – зазвучал на ухо его низкий шепот. – Неужели я так много прошу? В семье кто-то должен быть главным. И это я.
Странно, необъяснимо – и абсолютно закономерно, если вдуматься чуть глубже – но Милане совсем не хотелось спорить.
– И это ты, – со вздохом согласилась она, прижимаясь щекой к его плечу. – Но имей в виду, когда за нами будет закрываться дверь нашего дома, я буду припоминать тебе все!
– Тебе нечего будет припоминать мне, – мягко рассмеялся Марат. – Все, что я делаю и буду делать – все из любви к тебе и заботы о тебе.
Она почувствовала, как его губы скользнули по ее шее, с удовольствием наклонила голову, позволяя Марату целовать ее все дальше и…
И резко отодвинулась.
– Я в душ. Пей кофе и жди меня здесь.
Его угол рта и бровь ощутимо дернулись.
– Слушаюсь, моя госпожа.
***
Когда Милана в одном полотенце вышла из душа, от ее игривого настроения не осталось и следа. Потому что Марат стоял, опершись обеими ладонями о кухонный стол. Вся его поза вопила о том, что с ним что-то не так.
– Что случилось?
Он ответил не сразу. И только после того, как шумно выдохнул, процедил сквозь зубы:
– Спина.
У Миланы мгновенно сложилась в голове картина.
– Это потому, что ты второй день таскаешь меня на руках, а я, между прочим, не Дюймовочка!
– Милана! – рыкнул он, распрямившись. И тут же снова сквозь зубы выдохнул.
– Так, а ну марш в кровать!
Марат ожег Милану яростным взглядом, а она в ответ обвела широким движением руки пространство вокруг, практически повторив его жест – правда, при этом чуть не потеряла полотенце:
– Ты тут видишь кого-то? Я – нет! Пока мы вдвоем – ты меня слушаешься, – а потом подошла и осторожно положила руку ему на плечо. – Пожалуйста, Марат. Неужели я так много прошу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
После ощутимой паузы Марат коротким и недовольным кивком все же выразил свое согласие. А когда он с видимым наслаждением растянулся на кровати, Милана схватилась за телефон.
– Андрюша, привет. Ты мне нужен прямо сейчас. Ах, ты мой хороший! Адрес скину. Бери с собой весь свой арсенал. Нет, у мужа спину прихватило. Да, вот такая я. Захомутали, представь себе. Хотя, точнее, это я его захомутала. Ну вот и познакомишься. Все, давай, жду – и как можно быстрее.
Милана отложила телефон – и наткнулась на напряженный взгляд Марата.
– Андрюша – это кто?
– Андрей Станиславович Савельев, человек с золотыми руками.
– Он кто?
– Врач. Мануальный терапевт.
– Он тебя трогал?
– Конечно, трогал. Он делал мне массаж. У него невероятные руки. И чуйка на то место, где притаилась проблема – не хуже МРТ. Он потрясающий диагност.
– Где он тебя трогал?!
– А ну хватит! – Милана не выдержала и повысила голос. – Андрей – врач!
Марат некоторое время молчал.
– Ты его собралась встречать в таком виде?
Милана оглядела свои голые ноги ниже полотенца.
– Да, ты прав. Надо переодеться.
Она обошла кровать и подняла с пола платье, в котором была вчера. Идеально, чтобы встречать врача – платьев бельевом стиле из черного шелкового атласа, да еще и порядком измятое.
– В это?
Марат шумно вздохнул.
– Иди, поищи в комнате Руса в шкафу. Там наверняка найдутся более или менее подходящие штаны и футболка. Мое… мое тебе будет совсем большое.
Футболка Рустама смотрелась на Милане вполне модным оверсайзом, а спортивные штаны очень удачно оказались не только с резинкой в поясе, но с кулиской, с помощью которой Милана плотно затянула штаны вокруг талии. Не сваливаются – и на том спасибо.
– Ну как? Так годится?
Марат смерила ее внимательным взглядом и медленно кивнул.
– Годится.
– Может, паранджи не хватает?
– Ты же не наденешь.
Милана сдержала желание показать язык – взрослые женщины не показывают языки своим мужьям.
– Ты тут лежи тихо и фантазируй про паранджу, пока Андрей не приехал. А я порядок наведу. А то… – Милана наклонилась и подняла с пола использованный презерватив, а за ним второй. – А то перед доктором будет стыдно.
У Марата снова ощутимо пополз вверх угол рта и изгиб брови – но он ничего не сказал.
***
Упрямый Марат все же встал, чтобы встретить врача.
– Это мой пациент? – Андрей поставил на банкетку чемоданчик. – Добрый день. Савельев Андрей Станиславович.
– Ватаев Марат Хасанович, – Марат протянул руку для рукопожатия. – Спасибо, что приехали, доктор.
– Это моя работа, – дежурно отозвался Андрей. – Куда проходить и где можно руки помыть?
– Сюда, – а потом Марат обернулся к Милане. – Дорогая, приготовь нам с доктором кофе, пожалуйста.
Мужчины пошли в сторону спальни, и тут Милана все же не удержалась – и показал язык спине Марата.
Ну да, теперь они не наедине. И слушаться он не намерен. А намерен командовать. Поэтому Милана пошла на кухню. Она помнила, как обращаться с кофемашиной Марата.
***
Спустя час, исполнив свой врачебный долг и наскоро испив кофе, Андрей отбыл. Он не обмолвился ни словом о том, что делал с Маратом, а вместо этого бодро рассказывал про проделки любимца жены – шотландского вислоухого кота по кличке Ватсон, про новые диагностические методы и про свои последние курсы по повышению квалификации. Выложив все это в телеграфном стиле, Андрей распрощался, пожал Марату руку, кивнул Милане – и исчез за дверью.
А раньше, между прочим, называл ее «моя красавица» и даже чмокал в щечку на прощание. А теперь… Да уж, Марат Хасанович умеет столбить территорию и доступно транслировать всем подряд «Моя».
– Что сказал Андрей?
