Никак не отреагировав на гневную вспышку Пеллетера, Мауссье сказал:
– Так как там поживает мадам Пеллетер? И действительно, какая жалость, что вы с ней так и не народили детишек!
Пеллетер поднялся.
– Даже не надейтесь, что я приеду в следующий раз, когда вы вздумаете вызвать меня.
С этими словами он повернулся и направился к двери, а Мауссье сказал ему вдогонку:
– К тому времени, инспектор, мы все уже можем быть мертвы.
В голосе убийцы звучало злорадство.
Пеллетер вышел в коридор и, ни словом не обмолвившись с Ламбером и Фурнье, направился к выходу. Семь человек убиты! И почему? Только из-за того, что «почему бы и нет»? Так все просто? И кто в действительности орудовал во всех этих случаях ножом, может так и остаться неизвестным.
Фурнье обогнал инспектора Пеллетера, чтобы отпереть перед ними железные двери и снова запереть их потом.
Пеллетер шагал по коридору и думал об американском писателе – придет ли ему в голову включить какие-то из этих событий в свою следующую книгу? Просто все случившееся казалось ему слишком уж невероятным.
У самого выхода он потянулся в карман за сигарой.
– Спасибо! – крикнул ему вдогонку Фурнье.
Но Пеллетер не стал ничего отвечать. Ему хотелось поскорее вырваться из Мальниво. Поскорее вырваться на свободу за эти железные решетки и двери.
Падающая звезда
Глава 1
Студия «Мертон Стейн Продакшнз» представляла собой территорию из двенадцати нарезанных квадратами кварталов, обнесенных трехметровой каменной стеной с заостренными гранитными столбами через каждые три метра. Длиннющая вереница машин тянулась от центрального входа до боковой дорожки бульвара Кабарелло. Примерно каждые пять минут в конец этой очереди становилась новая подъехавшая машина. Если у вас было на студии срочное дело, то вам, разумеется, рекомендовали припарковаться где-нибудь у другого входа. Меня направили к центральному, из чего я заключил, что мое дело не было срочным.
Стоял погожий июльский полдень, который не назвал бы знойным тот, кому не противно, когда небо у него становится шершавым, как наждак. Я закурил сигарету и решил опустить откидной верх моего «паккарда», чтобы впустить в салон солнышко. Будет ли в машине менее душно с откинутым верхом, это еще, конечно, вопрос. Я так и не сумел ответить на него к тому времени, когда подошла моя очередь на въезд.
Худющий парень в синей униформе охранника шагнул к моему открытому окошку, не отрывая глаз от своего планшета. Вид у него был еще совсем подростковый, хотя он и нагонял на себя важности за счет этой униформы, но одежкой никого не проведешь, и он сам это, похоже, понимал.
– Имя, – сказал он.
– Денис Фостер, – сказал я. – Вам нужно, чтобы я это удостоверил?
Он наконец оторвался от своего планшета и вскинул на меня глаза.
– Вас нет в списке.
– Я приехал сюда встретиться с Элом Ноксом.
Он почему-то оглянулся, потом обвел глазами улицу и снова уставился в свой планшет.
– Вас нет в списке, – повторил он.
Пока он думал, что со мной делать, рядом раздался голос:
– А ну-ка отвали в сторонку…
Оттеснив парня, перед дверцей моей машины возник Эл Нокс – в такой же синей униформе, только на несколько размеров больше. На груди его красовалась металлическая звезда и нашивка с именем и должностью «начальника охраны». Он сунул в мое окошко руку, и я пожал ее, когда он сказал:
– Денис. Как поживаешь?
– Кручусь. А ты как? Как оно – работать в частной охранной структуре?
– Лучше, чем в государственной. Подожди секундочку, я с тобой!..
Он отошел от окошка, сказал тощему парню: «Открой ворота, Джерри, этот обаяшка со мной», и, обойдя машину спереди, открыл дверцу и плюхнулся на переднее пассажирское сиденье. Когда он захлопнул дверцу, по салону распространился кисловатый запах пота. Кивнув, он ткнул пальцем в лобовое стекло.
– Давай на Мэйн-стрит.
Джерри открыл шлагбаум, и я поехал по двухрядке, обставленной с обеих сторон двухэтажными розовыми домиками, соединенными наружной галереей вдоль всего второго этажа. По обе стороны дороги оживленно передвигались люди – мужчины в костюмах и смокингах, даже в каких-то гусарских мундирах, и женщины в узких, гладеньких юбочках, с яркой помадой на губах. Трое парней в рабочих комбинезонах разгружали фургон с костюмами. Вокруг интендантской конторы толпились работяги и грузчики. Нокс указал мне на третий перекресток, где красовался знак «Мэдисон-авеню». Нынешние молодые не узнали бы этого места. Мы свернули влево, проехали квартал, мимо здания, размерами напоминавшего самолетный ангар, потом еще раз свернули налево, на бульвар, утыканный посередине пальмами в кадках. Вдоль обочин высились уже четырехэтажные здания, совсем не похожие на районную среднюю школу. Я там заметил две вывески киностудий – «Олд Глори» и «Мертон Стейн». Мы проехали мимо овальной вывески «Олд Глори» и припарковались на стоянке «Мертон Стейн».
Мы оказались перед дверью, на которой красивыми черно-золотыми буквами было написано – «Служба охраны». Буквы эти явно выводили в былые времена какие-то деды, для нашей вящей убедительности привесившие над дверью еще и табличку с надписью: «Офис охраны». Нокс вышел из машины и направился к двери, когда где-то рядом женский голос проговорил что-то совершенно не женское. Мы посмотрели в ту сторону и успели только заметить, как белокурая женская прическа скрылась среди машин.
Нокс подтянул штаны и решительно направился в ту сторону. Согнувшись вдвое с распростертыми в стороны руками, блондинка изображала вопросительный знак, эффект этой позы подчеркивало ее черное платье без рукавов, оставлявшее за своими пределами грудь и ноги. На ней были черные туфли на каблуках с фальшиво-бриллиантовыми пряжками, бриллиантовые сережки и золотое колье с бриллиантами на белоснежной груди. Бриллианты в ушах и на шее сразу же внушили мне мысль, что пряжки на туфлях тоже бриллиантовые. Склонялась блондинка над открытой дверцей заднего сиденья «Кадиллака-41». На асфальт свешивались мужские ноги в помятых брюках. Блондинка то и дело произносила одно и то же неприличное слово, каждый раз взывая: «Томми!»
– Вам нужна помощь, мисс Мертон? – поинтересовался Нокс.
Дамочка распрямилась. На ее худом, остреньком личике не было ни малейшего следа смущения – только досада и расстройство. Откинув рукой волосы с лица, она сказала:
– Ой, Эл! Не поможешь мне запихнуть Томми обратно в машину? Он вырубился, а одной мне с ним не справиться – тяжелый такой.
Нокс направился к машине, и мисс Мертон посторонилась, чтобы пропустить его. Она посмотрела на меня и заговорщицки мне улыбнулась.
– Привет, – сказала она мне, но я ничего не ответил.
Она улыбнулась шире, и мне это не понравилось.
Пыхтя и бормоча что-то себе под нос, Нокс запихнул ноги Томми в машину и захлопнул дверцу.
– Ну вот, готово, мисс Мертон.
Она повернулась к нему и с недовольным видом проговорила:
– Неужели Томми думает, я буду вечно носиться с ним, подтирать за ним повсюду?
– Нет, ну что вы, мэм… – сказал Нокс.
Мисс Мертон снова посмотрела на меня, одарила новой улыбкой, потом открыла переднюю дверцу и уселась за руль. Нокс смотрел на меня и молчал, пока «кадиллак» заводился и трогался с места. Только когда машина исчезла из виду, он проговорил тихо-тихо, почти себе под нос:
– Вера Мертон. Дочка Дэниэла Мертона. Всегда первым делом едет сюда, когда влипает в какие-нибудь неприятности. А сынуля обычно даже до конца не дотягивает. Вот и вчера, видать, тоже где-то нарезался до бессознательного состояния. – И, картинно закатив глаза, прибавил, качая головой: – Начальство… Да?
– Да. Начальство, – сказал я.
Он весело хохотнул и похлопал меня по спине.
– Я тебе так скажу: это место просто кишит чокнутыми. Ну ладно, пошли ко мне в кабинет, я введу тебя в курс дела.
Глава 2
В обшитой деревянными панелями приемной службы охраны стоял металлический канцелярский стол с двумя телефонными аппаратами, настольной лампой с зеленым абажуром, настольными часами, чернильным прибором, перекидным календарем и отрывным блокнотом для записей. Перед столом вдоль стены выстроились три оранжевых кресла, по-видимому, когда-то служивших киносъемочным реквизитом. Сидевший за столом темноволосый мужчина с холеными усами только мельком глянул на нас и сразу снова уткнулся в свои бумаги, а Нокс направился дальше, к двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Дверь эта вела в коридор, в который выходили еще три помещения. Комната для инструктажа с четырьмя столами, двумя диванчиками и черной доской на стене. Второе помещение представляло собой что-то вроде кухни с огромным столом посередине и по меньшей мере тремя кофеварочными машинами. Нокс проследовал в третью комнату, отличавшуюся от первой только наличием фотографий Нокса на стене. На этих фото Нокс был заснят с разными кинозвездами, а также еще во времена, когда мы с ним оба служили в полиции, и во времена, когда Нокс работал в окружной прокуратуре и выглядел тогда более стройным и поджарым, чем сейчас.
