– «Служба»? Ой, да не смеши! Я, два отставных копа и парочка парнишек, которые еще даже не бреются. Вот тебе и вся служба. И наша задача обеспечивать безопасность на территории студии, а не круглосуточную охрану отдельно взятой актрисы.
– Подожди, так мне предлагается обеспечивать ее охрану или только душевное спокойствие? Напомни, я что-то запутался.
– Ой, да ладно тебе. Деньги же получишь, радоваться надо.
– Нет, хорошо, если ты прав, и Роуз просто напугалась безо всякой причины. А вдруг ее правда преследуют и с ней что-то случится во время моей вахты?
Нокс только отмахнулся, давая понять, что ничего случиться не может.
Я сам не мог понять, почему так упираюсь, почему начал наседать на него с этими вопросами. Ведь нанимает не кто-нибудь, а киностудия. И другие клиенты мне тоже частенько врали и далеко не все выкладывали начистоту. Наверное, больше всего раздражало то, что меня пытается обманывать мой старый друг.
Мы ехали по территории киностудии, и шум сновавшего здесь всевозможного транспорта сливался с шумом бульвара за оградой.
Какое-то время мы молчали, потом Нокс, не отрывая глаз от дороги, сказал:
– Просто приди сегодня вечером домой к Розенкранцам. Я покажу тебе на карте, где это находится. Она будет ждать тебя.
Я молча кивнул.
Через некоторое время Нокс сам продолжил разговор.
– А эта Мэнди вроде злая была, да? – сказал он, пытливо глянув на меня и усмехнувшись. Он спешил дать мне понять, что мы снова друзья и что он не имел в виду «ничего личного». – Ругалась там с Розенкранцем прямо при его жене?
– Ну ты же знаешь, какие они, эти творческие люди. Они творческие во всем.
– А Стёрджен тоже дал волю своим шаловливым ручонкам, когда сажал Роуз на лошадь.
Мы подрулили к зданию офиса службы безопасности, и я сказал, вылезая из гольф-карта:
– Да ладно тебе, хватит сплетничать.
Гольф-карт слегка подпрыгнул, освободившись от тяжести, когда Нокс тоже выпрыгнул на асфальт. Он полез в карман и протянул мне пять двадцатидолларовых купюр – мою зарплату.
Я взял деньги, потом спросил:
– А кто у них там в главной мужской роли? Я что-то никого из актеров-мужчин не видел на съемочной площадке.
– Джон Старк. Он сегодня не участвует в сценах. Наверное, на яхте своей торчит. А почему ты спрашиваешь?
– Ну так, на всякий случай. Подумал, что и его не стоит упускать из поля зрения в связи с происходящим.
Складки на лбу Нокса снова угрожающе сдвинулись.
– Значит, так: никаких вопросов не задавать! Понял? Запомни: это не расследование, а спектакль. Просто старайся выглядеть мило перед камерой.
– Хорошо, – поспешил успокоить его я.
Но мои слова, кажется, не развеяли его тревог.
– Я ведь могу на тебя положиться, да, Фостер?
Я кивнул, улыбнулся и тоже соврал:
– Да. Конечно можешь.
Глава 4
В моем распоряжении было несколько свободных часов, поэтому я вернулся в свою машину и поехал на запад, в сторону Соммерсет. Я опустил стекла, и в лицо сразу ударил ветер, от которого рубашка на мне стала хлопать, а галстук приплясывать. Когда дома поредели и между ними потянулись поля, я свернул к югу, на Монтгомери, откуда начинался спуск в район Сан-Анджелинос, именуемый в просторечии Сосо, а у риелторов получивший название «Безнадега». Несмотря на противоречивость названия, это была вполне симпатичная местность с добротными большими домами в викторианском стиле, где любило селиться в начале своей карьеры предыдущее поколение голливудских кинозвезд. Удивляло только, что Хлоя Роуз со своим мужем-писателем так и не переехала никуда отсюда за все те годы уже после того, как шампанское перестало считаться у нее лучшим французским импортным товаром в Америке.
Я свернул на Хайлон-Драйв. Розенкранцы жили на углу Монтгомери и Хайлон в домике средней величины. Со стороны Монтгомери владение было огорожено живой изгородью высотою в два этажа, что создавало ощущение уединенности, хотя открытая лужайка перед домом просто выходила на улицу. Проехав мимо до конца квартала, я развернулся, проехал немного назад, припарковался в трех домах от Розенкранцев и, сунув руки в карманы, направился к их дому пешком.
Их построенный в викторианском стиле домик пурпурного цвета с обилием контрастно-белых витиеватых завитушек выглядел совсем не в духе Западного побережья. Широченные белые колонны главного входа выглядели внушительно и вполне могли бросить вызов самому Самсону. На открытой веранде – плетеная мебель с промокшими от дождя подушками, которой явно давно никто не пользовался. По-видимому, обитатели дома, если и принимали солнечные ванны, то на заднем крыльце, подальше от постороннего глаза.
Клумбы были такими же безвкусными, как и сам дом, хотя садовник, разбивший их, возможно, так не считал. Крокусы, лилии, нарциссы и еще какие-то цветы, чьих названий я не знал, росли на закругленных в форме почек клумбах по обе стороны дорожки. Стоявший в сторонке гараж был, судя по всему, более поздней пристройкой. Выкрашен он был также в пурпурный и белый цвета, но больше смахивал на сарай. Сквозь открытую дверь виднелась темно-бордовая «ла саль» и свободное место для второй машины.
С заднего двора дом выглядел почти так же, как с фасада, только клумбы здесь были выложены в форме крыльев бабочки. На лужайке работал вращающийся разбрызгиватель. Дождевика у меня с собой не было, поэтому я решил пока не соваться на задний двор, а осмотреть сначала гараж. Он был установлен на залитой цементом площадке, выглядевшей безукоризненно чистой – на пустовавшем месте для второй машины я не заметил ни одного масляного пятнышка. На стенных крючках висели всевозможные инструменты. На верстаке в дальнем углу стояли в рядок банки с гвоздями, шурупами, болтами, петлями и прочим скобяным товаром. Я подошел к машине и открыл дверцу. Машина была зарегистрирована на Клотильду-ма-Флёр Розенкранц, и я как раз задумался над тем, почему она предпочла воспользоваться своим сценическим именем, когда услышал сзади мужской голос:
– Может, хватит уже?
Я вылез из машины, оставив дверцу открытой. На пороге гаража стоял низенький коренастый мексиканец. Красная бархатная курточка была ему великовата в плечах, но штаны с отворотами внизу были впору. Волосы зачесаны назад и набриолинены. Он был молод, но достаточно взрослый – настолько, что вполне мог врезать вам хорошенько, однако не настолько, чтобы отделать вас в пух и прах. В общем, обычный мексиканец среднего возраста. «Люгер» в его правой руке также давал ему чуточку больше шансов.
Я сделал так, чтобы ему было видно мои руки, и сказал:
– А ты знаешь, что опасно направлять такую штуку на человека?
– Ты кто? – спросил он практически без акцента.
– Спокойно! Меня зовут Деннис Фостер, и я работаю на мисс Роуз.
– На Розенкранцев работаю только я, а тебя что-то не знаю.
– Меня только сегодня наняли, на студии, – объяснил я.
Продолжая наставлять на меня дуло пистолета, он сказал:
– Да? Попробуй соврать что-нибудь получше.
– Да мне незачем врать, это правда! А ты не мог бы отвести пистолет куда-нибудь в другую сторону? У меня в костюме есть все необходимые отверстия, и других, знаешь ли, не нужно.
– А ну отойди от машины! Захлопни дверцу и вали отсюда, пока я не вызвал полицию!
– Да понял я, понял! У тебя пистолет, и я буду делать, что ты скажешь. Но если ты в меня выстрелишь, как думаешь, на чьей стороне будет полиция?
Его смуглое лицо омрачилось.
– Послушай, мы с тобой работаем на одних и тех же людей, так зачем нам ссориться?
– Я действую по инструкции, – сказал он. – Мисс Роуз мне четко разъяснила: я должен следить за тем, чтобы сюда не проник никто посторонний. И вот я вижу тебя в ее машине. Как это, по-твоему, выглядит?
– Нормально выглядит. Меня на студии для того же наняли. Следить за тем, чтобы сюда не проник никто посторонний. Я частный детектив.
Эти мои слова его не убедили.
– Не знаю, мне никто не говорил, что сюда припрется какой-то хрен…
– Ну, может, ты просто не в курсе, может, тебя не во все посвящают? И вообще, может, это мне следует спросить, кто ты такой? Откуда я знаю, работаешь ты на Розенкранцев или нет?
Это ему не понравилось, и он воскликнул:
– А ну проваливай отсюда! – Увидев, что я не шелохнулся, он повторил, повысив голос: – Я сказал, вали отсюда!
– Ну да, конечно, если у них есть ты, то зачем им нанимать еще какого-то хрена? Ты же явно крут, независимо от того, с какой ноги встал.
– Хватит болтать! – Он помотал пистолетом в воздухе, напомнив мне о его существовании.
– Слушай, хочешь, я покажу тебе свою лицензию? Вот, смотри: я лезу за бумажником.
Когда я полез в карман, он напрягся еще больше, а я, достав лицензию, выставил ее фотографией вперед.
Он приблизился на несколько шагов и, держа пистолет подальше от меня, взял у меня лицензию. Потом вернулся на свое первоначальное место и уже там стал разглядывать мои документы.