В. Юрезанский (У города вечной славы, Москва, Молодая гвардия, 1951, стр. 43), говоря о строительстве гидроузла, употребляет военный термин, привившийся в языке мирного времени:
У Сталинграда – один из передних краев борьбы за переустройство природы.
Н. Евдокимов и А. Медников в своей книге «Покорение Дона» (Москва, Молодая гвардия, 1952, стр. 67) прибегают к аналогичному приему:
Огромные жерла труб земснарядов, похожие на длинные стволы тяжелых орудий, уже выдвигались на самый берег. Около моста… стоял белый домик с вывеской: «Командный пункт 4-го строительного района».
– Нет, вы только посмотрите, что делается! Артподготовка будет, сражение, настоящее сражение…
Директор совхоза, в рассказе Е. Дороша «Тихая профессия» (Знамя, № 7, 1948), ходит с шершавыми, покрытыми царапинами руками:
…работники райкома, здороваясь, спрашивают, что у него с руками.
– Мы ж, средний комсостав, сами людей в атаку водим, – отвечал Илья Адамович.
Недавним фронтовикам трудно отвыкнуть от военной обстановки:
«Должно быть для «гражданки» я уже пропащий человек» – говорит в романе сержант Козаков, ведя речь о гражданской работе, работе не в армии. (Правда, 30 января 1950).
Следует отметить, что во время войны наблюдался обратный процесс. Если Клаузевиц прав, говоря, что для правящей верхушки «война – это продолжение политики другими средствами», то для простого солдата, мы добавим, его повседневный военный быт – это продолжение, в особых условиях, его трудового существования, великая страда, требующая, правда, не только огромного физического напряжения, но крови и жизни:
Она знала, что война – сложно организованный длительный труд… (Капусто, Наташа, 154).
…труд войны определял победу, а теперь самое главное было… удесятерить этот труд… (Лидин, Изгнание, 136).
Здесь можно было оценить черный и страшный труд пехотинца. (Леонов, Избранное, 129).
…молодой командир, типичный военный-труженик… (Фадеев, Молодая гвардия, 450).
Эта трудовая сторона военного быта, сознание того, что «воевать» – это значит «работать по-военному», что командовать тем или иным участком фронта – это «руководить хозяйством», отмечены советскими писателями в их повестях и романах:
Это слово «работа» я слышал от людей бригады так же часто, как слышал его в мирные времена на донбассовских заводах и шахтах. Война для нашего народа стала работой, тяжелой, страшной и грозной работой, – работой, которой народ овладел во всю глубину и ширь своего таланта, огромной силы, разума, сметки. «Я работаю наводчиком», «я работаю замковым», «я работаю заряжающим», – говорят красноармейцы, так же как говорили: «я работаю забойщиком», «я плотничаю». (Гроссман, Годы войны, 327).
– Кем вы сейчас работаете?
– Начальником разведки дивизии. (Казакевич, Весна на Одере, 19).
Для каждого солдата отводилась суточная норма земляных работ. Листовки-«молнии» и «дивизионка» прославляли тех, кто эти нормы перевыполнял, – точь в точь как на большом строительстве. (Алексеев Солдаты, 9).
…в хозяйстве Рыкачева я, например, не был… (Эренбург, Буря, 502).
…он снова попал в хозяйство своего прежнего командира… (Полевой, Повесть о настоящем человеке, 174).
Ванин спросил его, как всегда спрашивают в таких случаях встречающиеся фронтовики:
– Из какого хозяйства, пехота? (Алексеев, Солдаты, 252).
Незначительное соприкосновение с внешним миром через фильтр советской цензуры дало в послевоенный период появление немногих неологизмов западного происхождения:
Коминформ, квислинг, денацификация, маки(зар), резистанс, Бизония, Бенилюкс (в отношении последнего слова интересно заметить, что в Советском Союзе оно имеет в середине «и», так как там эта аббревиатура производится от совмещения русских названий трех государств: Бельгия, Нидерланды, Люксембург. В русском же зарубежье это слово оставлено в его интернациональной форме «Бенелюкс» (от Benelux).
Сюда же относится и иронический термин «маршаллизация» (т. е. включение в план Маршалла), а также соответствующие глагол и отглагольное прилагательное:
…в результате маршаллизации Италии… (Радио-Москва, 21 марта 1949).
М. Штраух показывает американского посла Мак-Хилла наглецом и циником, грубо и откровенно стремящимся выполнить приказания своих хозяев «маршаллизировать страну». (Правда, 27 июня 1950).
Новые образцы марок для маршаллизированных стран. (Крокодил, 30 мая 1950).
Наряду с вышеприведенными словами – производными от имени генерала Маршалла, всегда имеющими презрительный оттенок, после войны появилось и слово «атомщик». Это слово в профессиональном диалекте обозначает специалиста по атомной энергии, но из-за исключительной засекреченности этой области в ССОР подобная семантика не может быть популярной. Однако, большевики стараются популяризовать слово «атомщик» в другом его значении, а именно как синоним американского военного, государственного деятеля и т. д., якобы проповедующего атомную войну с Советским Союзом, перенося, по сути, этот термин на всех своих политических врагов в США:
Пособники американских атомщиков разоблачены. (Правда, 28 мая 1950).
Глава о современной американской музыке в книге О. Феофанова «Буржуазная культура на службе империалистической реакции» (Москва, Госполитиздат, 1954) так и называется – «Музыка атомщиков».
*****
Если в предвоеннном периоде нами отмечалась тенденция очищения русского языка от «блатной» шелухи, что, конечно, не так определялось пуристскими наклонностями большевиков, как здоровым состоянием русского языка, постепенно освобождающегося от словесной накипи, то после войны наблюдается настоящий поход против всего западного, в том числе и слов иностранного происхождения. Здесь большевики смыкаются с наци, которые в свое время пытались заменить интернациональные слова специально изобретенными немецкими.
Но большевикам это удается с большим трудом из-за двух почти непреодолимых моментов: во-первых, русский язык, никогда не чуждавшийся полезных иностранных терминов и очень восприимчивый к варваризмам, быстро становившихся родными словами, очень уж сросся с массой слов иностранного происхождения, давно привившихся в языке, во-вторых, специфика большевизма, построенного на интернациональной политической терминологии, проникающей во все уголки советской жизни, никак не способствует перестройке языка всегда интернационально настроенных русских на какой-то архаический лад.
Не видя возможности искусственно русифицировать давно ставшие интернациональными научную и техническую терминологии, советы, пока что, обрушиваются на… кулинарное искусство:
Впредь запрещено пользоваться какими-либо иностранными названиями для блюд, продуктов и сладостей. Вместо «эклер», «наполеон» и других названий будут введены новые – советские. (Новое Русское Слово, 27 февраля 1949).
Кампанию по борьбе с «иностранщиной» в кулинарии развернула и советская пресса: в фельетоне «Эскалоп с гарниром» (Крокодил, № 11, 1949) Варвара Карбовская рассказывает, как она с мужем отправилась в столовую, где им подали «длинный перечень блюд, отпечатанный на машинке»:
– Слушай, а что такое потафе? – кротко спрашивает муж.
Мне приятно, я чувствую превосходство: я изучала иностранные языки, а он нет. Поясняю охотно:
– Видишь ли, тут не совсем правильно написано. Это по-французски. По – горшок, фе – огонь. Пот-о-фе – горшок в огне.
– Та-ак, – задумывается муж. – Что-то мне не хочется этого супа из горшка. Что еще? Суп консоме. А как это по-русски?
– Собственно, консоме – значит потреблять.
– Ага, значит суп ширпотреб?
Далее идет разбор и перевод, с резкими выпадами против Запада, названий различных блюд – беф бульи, беф бризе, эскалоп с томатным соусом, крем брюле и др. Даже общеизвестные «шницель» и «бифштекс» вызывают возмущение автора.
– Согласен с вами вполне, – вмешался в разговор сосед по столу. – Почему, например, кислое молоко в бутылках назвали ацидофилин, а печенье – крекер?…
Действительно: эскалоп, лангет, антрекот. Непонятно, неаппетитно, обидно,
– так заканчивает свой фельетон В. Карбовская.
Впрочем, акад. Терпигорев пошел еще дальше: осуждая употребление в русском языке иностранных слов и выражений, он предложил создать в химии, физике и биологии «советскую терминологию в социалистическом духе» (!).
Призыв академика-«патриота» был подхвачен многими научными работниками, и соответствующая директива была «спущена» во все издательства. Не имея возможности затронуть все отрасли научной литературы, позволим себе сослаться на один пример замены, хотя бы частичной, западных технических терминов отечественными словами.
Так, в предисловии к книге Я. М. Пиковского и др. «Эксплоатация дорожностроительных машин» (Дориздат, Москва, 1950) говорится:
«В соответствии с принятой Дориздатом терминологией, в данном учебном пособии вместо старых названий дорожностроительных машин использованы следующие: тракторный отвал (бульдозер), элеваторный плуг (грейдер-элеватор), струг и автоструг (грейдер и автогрейдер), тракторная лопата (скрепер), автораспределитель битума (автогудронатор), экскаватор автоковшевой (драглайн), экскаватор со створчатым (самосхватным) ковшом (грейфер)…».
