У меня ерунда, заживет за два дня. А вот Мэтт…
— Что с глазом? — я вскакиваю с кровати и буквально подлетаю к Мэтту.
Его правый глаз налился кровью, а зрачок совсем сузился.
— Рон постарался, — недовольно фырчит.
— Вы с ума сошли? — возмущенно обращаюсь к брату, — Так же и глаза можно лишить! Сильно болит? — сочувственно спрашиваю Мэтта.
— Очень, практический ничего не вижу им, — жалобно отвечает он.
— Господи, надо что-то холодное приложить, и к врачу, — осматриваю комнату в поиске холодильник.
— Холодильника нет! Это все-таки придорожный мотель, а не пятизвездочные апартаменты — бездушный брат просто злорадствует, — врач тоже не поможет, ему нужно кое-что другое.
— Что, что ему нужно? — в волнении смотрю то на Рона, то на Мэтта.
Оба начинают хихикать.
— Ну как, что? Любовь, забота, ласка, — еле сдерживая смех и, стараясь быть серьезным, выдает виновник этого безобразия.
В этот момент ощущаю себя полной дурой. Мой любимый рядом, нашел меня, даже выкрал, чуть глаз не потерял, а корчу из себя обиженную идиотку. Больше нет сил терпеть это! Хочу прижаться к нему и прижимаюсь, пряча от стыда свое лицо в его груди. Любимые крепкие руки обхватывают меня и притягивают сильнее к этой груди. Макушка ощущает прикосновение губ. Далее нежные поцелуи осыпают все мое лицо, не оставляя ни одного миллиметра. А когда губы наши встречаются, я забываю, где я, кто я, и что я пережила за последний месяц, словно не было эти трех недель моей жизни в Калифорнии без Мэтта,
— Ну, я пошел, — доносится голос, а за ним и звук захлопнувшейся двери.
Я взлетаю вверх и обхватываю ногами Мэтта, а через мгновение мы уже на кровати, бешенно срываем с друг друга одежду. Я вся дрожу в предвкушении сладостных минут. Мужские ласки, дурманящий запах, приятное слуху его учащенное дыхание, все это сводит меня с ума, разгоняя в моей голове всех непрошенных тараканов. Ну, почти что всех.
— Мэтт, Рон, вдруг он войдет.
— Не войдет. Он знает, что я очень голоден и мне надо срочно зажарить и съесть одну птичку, — шепчет мне страстно.
Я уже голая и с наслаждением смотрю, как мой мужчина снимает с себя футболку, последнее, что на нем оставалось. Как же я соскучилась по этому упругому телу, по этим тугим мышцам, по линиям и волоскам на груди.
— Мэтт! — тараканы вновь принялись за свое, — А у вас с Роном есть знаки отличия?
— Есть, все есть, и знаки и медали и награды, — не отрывая губ от моей груди отвечает в экстазе.
— Нет, я про особые приметы…
— Все разговоры потом!
Затыкает мне рот своим. И я чувствую, как вхожу в мир блаженства и счастья.
Глава 21
Диана
Подходящее время для разговора совпало с завтраком в роскошном номере одного из пятизвездочных отелей Лас-Вегаса.
— Джон сказал, что взялся за дело одного криминального авторитета, у которого много влиятельных врагов, — объяснила я наше затворничество в особняке Миллера.
— И ты поверила, — иронично усмехнулся Мэтт.
— Ну конечно! Я всегда верю людям. Я до сих пор думаю, что это так. Возможно, он велел охране не пропускать тебя, желая защитить меня. Зная, какую боль ты мне причинил, вполне логично, оградить меня от встреч с тобой.
— И поэтому он предоставил охране фотографии меня, Рона и даже Криса, которые ему слила Келли. А тебе запретил общаться с Эшли, чтобы ты не узнала от нее правду о наличии брата-близнеца. Пойми, Диана, он был в курсе этого, но не хотел, чтобы ты узнала о нем, — кивнул в сторону Рона
— Джон мне не запрещал общаться с Эшли.
— Перестань называть его Джоном!
— Миллер ничего не запрещал! Все номера контактов, остались в телефоне, от которого он предложил избавиться. А на память я знала только номер своей мамы.
— И ты не находишь странным то, что детализация звонков с твоего старого номера не показал ни входящих ни исходящих номеров твоих родителей и родственников? Ты порвала родственные узы, дорогая, как приобрела этот номер?
— Не-е-ет! — ошарашено ответила я.
— Тогда кто-то удалил все данные этих звонков. А Миллер вполне мог это сделать. Думаю, у него есть такие возможности.
— Ну, хорошо, — я уже не знала, что и думать о Джоне, — я не понимаю одного, зачем надо было меня похищать? Хорошо, вы пробрались в дом, зашли в мою комнату. Почему не сказали мне там, в этой комнате все это? Обязательно надо было усыплять и портить мне волосы?
— Ну, нам захотелось поиграть в бандитов, — Рон, как всегда в своем репертуаре.
— В крутых бандитов, — поправляет его Мэтт.
— Да, точно, в крутых бандитов, — соглашается тот. — Детка, времени не было, да и никогда не предугадаешь, как баба себя поведет. Проще было усыпить и на плечо. А потом уже все объяснять.
— Этот Миллер, мать его, приказал стрелять на поражение в каждого, кто нарушит границы его частной собственности. В таких случаях законы штата Калифорния полностью оправдывают владельцев. Он и сейчас может нас спокойно засудить за проникновение на его территорию.
— А еще нам грозит срок за похищение повара и официанта, — невозмутимо добавил Рон.
— Вы ненормальные?!
— А что нам оставалось делать? Мы, конечно, просили их, даже умоляли передать тебе записку, где я тебе объясняю про своего брата-близнеца.
— Но они оказались такими вредными, что даже не жалко было их убивать.
Эти двое решили довести меня до инфаркта. По их ухмылкам, я поняла, что все сказанное — ложь.
— Я когда-нибудь услышу от вас чистейшую правду?
— С твоего телефона я сообщил Миллеру, что ты уходишь от него из-за его назойливых ухаживаний. Он уже понял, что ты покинула особняк забравшись в фургон с ресторана. Официант оказался славным пареньком, согласился помочь нам…
— Не бесплатно, — уточняет Рон.
— С поваром пришлось повозиться. Принципиальный оказался хлыщ.
— Мы его кастрировали. Шучу!
— У него есть одна дикая страсть.
— Даа, он насилует животных. Шучу! Просто забивает крыс и выдает их мясо за рыбу или курицу.
У меня от слов Рона сработал рвотный рефлекс. Я схватила салфетку и всеми силами подавила его. Уж лучше бы носиловал.
— Это шутка! На твоем «романтическом» ужине, — сказал с упреком, показав кавычки, — была настоящая белуга, хотя этого гада не мешало скормить какой-нибудь дрянью. В общем повара мы прижали.
— Прижали?
— Да, оказалось, этот пройдоха снимает проституток и в пьяном угаре избивает их. В тот вечер он как раз этим и занимался. Вернее, он так думает. На самом деле, ни во время твоего «романтического»
