– Можете написать заявление о прикреплении личной охраны, – отозвался второй милиционер. Первый с неудовольствием посмотрел на него.
– Написать можно что угодно. Наверно, патруль раз или два пришлют. А вам больше негде жить? Район здесь не больно спокойный.
– Ну так устройте нам квартиру где-нибудь в другом районе, – буркнул Адам. Лиля погладила его по руке.
– Квартир, гражданин, в городе много. Пустые стоят. Люди не заявляют. У некоторых по пять квартир. Никакого порядка нету. – Милиционер критически глянул на Адама, но потом лицо у него прояснилось. – Но вам, гражданин, полагается благодарность. Вы геройски защитили женщину. Поздравляю.
– Ну так мы пойдем. – Лиля встала со стула.
– Может, отвезем их? – предложил милиционер помладше.
– Не надо, не надо. Наверное, снова они не нападут. – Лиля стояла уже в дверях.
– А вдруг? – нерешительно произнес Адам.
– Так отвезти вас или нет?
– Нет, нет, мы сами. Пойдем, Адам.
Возвращались они трамваем и подозрительно поглядывали на всех вокруг; от остановки шли быстро, оба – как казалось Адаму – на грани истерики. На лестнице останавливались и прислушивались на каждой площадке, соседка, вышедшая с собакой, чуть не стала причиной двойного сердечного приступа. Войдя в квартиру, они закрыли двери на все замки и на цепочку. Адам подпер дверную ручку стулом и пошел в кухню, где Лиля наливала водку в рюмки.
– А теперь выкладывай, – сурово произнес он.
Она отбросила волосы и с раздражением посмотрела на него.
– Адам, давай лучше выпьем. Я в полнейшем недоумении и знаю не больше тебя. Не смотри ты на меня так, я и вправду не знаю, из-за чего все это.
– Чем ты занималась до меня? – Он взял рюмку.
– Адам, ты что, допрос мне будешь устраивать? «К примеру, мы являемся гангстерами или оппозицией». Так, что ли? Это тебе нужно? Будешь вести себя, как этот кретин легавый? – Она налила по второму разу. – Я напугана не меньше тебя. А то и больше. В конце концов, это меня хотели похитить. Да не забывай, ты должен зарегистрироваться.
– Ладно, не язви. – Адам закурил сигарету.
– Прости.
– Это ты меня прости. Но все это действительно очень странно. Несколько месяцев уже я пытаюсь тебе втолковать, что за тобой кто-то ходит. А теперь на тебя напали.
– Но звонили же тебе.
– Сколько было этих писем?
Она посмотрела на него.
– Ну, около двух десятков.
– Сколько?!
– Больше пятнадцати, я не хотела тебе их показывать. Извини, я понимаю, что адресованы они были тебе.
Он махнул рукой, сейчас это не имело никакого значения.
– И во всех то лее самое?
– Да. Вырезки из газет. О пианистах. Какая-то злобная сволочь работала. Может, и вправду Владек.
– И что, это Владек послал похитить тебя?
Лиля пожала плечами:
– Да нет, думаю, Владек не имеет к этому никакого отношения. Мы подозреваем невинного человека.
– Ты ничего от меня не скрываешь?
Настала тишина. «Боже, как я с ней разговариваю, – подумал Адам. – В такой момент я так себя веду. Вместо того чтобы поддержать ее, устраиваю истерику. Но я боюсь за нее и хочу ей помочь, и если бы я больше знал, то, может, придумал бы как». Он подошел к стулу, на котором она сидела, и прижал ее к себе.
– Прости, – виновато произнес он. – А знаешь что, Лилечка? Давай уедем отсюда.
Она молча замотала головой.
– Выгляни, стоит кто-нибудь?
Он осторожно отодвинул оконную занавеску.
– Пусто.
– Вот видишь.
– Тогда мы здесь всегда будем жить. Тут должно было быть убежище. Ты же сама когда-то говорила, что можешь за пять минут уйти отсюда.
– Да, я сказала, что за пять минут могу уйти – если только захочу. Но я не хочу. У меня предчувствие, что здесь мы в безопасности. В конце концов, те, которых ты опасался, по какой-то причине помогли нам. А напали на меня вовсе не здесь, а возле моей работы.
– Я буду провожать тебя на работу и встречать. Она кивнула:
– Ладно. А сейчас обними меня. Я действительно боюсь. – Она прижалась к нему. – И действительно не знаю, в чем дело.
13
В течение нескольких первых месяцев Адам неоднократно задумывался, может ли идиллия длиться вечно, и вот теперь она внезапно кончилась – но совсем не так, как он опасался. Куда хуже. Лилю не удалось уговорить сменить квартиру, она упрямо считала, что в этом доме они в безопасности, даже когда Адам, вернувшись с помойки, сообщил, что опять видел типа, стриженного ежиком. Правда, он не вполне был уверен в этом, а кроме того, вынужден был признать, что даже если это тот самый, то во время нападения он выступил в их защиту. На работу они теперь ездили вдвоем, Адам провожал Лилю до самых ворот, а потом приезжал за ней, хотя беспокоился, что один не сумеет справиться с возможными похитителями. О том, чтобы пойти работать тапером, уже не было и речи, он теперь исполнял новую функцию, исключительно ответственную, хотя – он вполне отдавал себе в этом отчет – в его исполнении несколько гротескную: личного телохранителя. При этом он обволакивал Лилю нежностью, которая доминировала даже над соединяющими их эротическими узами: неожиданно он стал ее опекуном, почти отцом. Она воспринимала это с юмором и тем охотнее, чем больше времени проходило после неудавшегося похищения.
– Просто какие-то сволочи нападают на женщин, – как-то сказала она Адаму. – Я подвернулась им случайно. Видишь, ничего нам не грозит.
Однако она не протестовала, когда он собирался провожать ее на работу.
Прошел месяц – было как раз шестое декабря, – когда к Адаму, возвращавшемуся после проводов Лили, на углу Простей и Желязной подошел высокий мужчина с галстуком, в длинном пальто и с кожаным портфелем.
– Пан Клещевский? – осведомился он.
Адам инстинктивно огляделся вокруг. Было начало десятого, на улице холодно, по противоположному тротуару шли какие-то люди.
– Да.
– Я хотел бы поговорить с вами о нападении.
У этого человека был странный выговор; по-польски он говорил вполне пристойно, но с каким-то шелестящим акцентом, словно знал этот язык не с детства или же недавно прошел курс терапии у логопеда.
– Топтун или гангстер? – отважился полюбопытствовать Адам. Мужчина громко рассмеялся.
– Ни то и ни другое. Скажем, я – ваш ангел.
– То есть ангел-охранитель? Извольте предъявить официальную повестку на допрос.
– Нет, нет, все не так, как вы думаете. Могли бы мы зайти куда-нибудь на чашку кофе?
Адам пребывал в сомнении. Мужчина этот вызывал у него доверие, к тому же портфель, в представлении Адама, был реквизитом, затрудняющим применение насилия. Вообще выглядел он то ли адвокатом, то ли сотрудником Министерства иностранных дел. Тем не менее приглашать его домой Адам не собирался, да незнакомец и не намекал на это. Кафе было неплохим выходом, однако никаких доказательств, что человек этот не связан с похитителями, у Адама не было. К тому же еще во время военного положения ходили рассказы о том, что подобные беседы за кофе органы безопасности использовали для вербовки стукачей. «Можете, к примеру, быть оппозицией», – промелькнула в голове у Адама фраза, над которой они с Лилей неоднократно посмеивались. Но, в конце концов, он не знал достоверно, чем занималась она когда-то. В сущности, он по-прежнему страшно мало знал про нее.
– Хорошо, но если вы окажетесь топтуном, мы тут же распрощаемся. Куда пойдем?
– Предлагайте вы. Мне бы хотелось, чтобы вы не опасались меня.
Адам задумался.
– Тут около площади есть пивная. Довольно гнусная, но в это время она уже открыта. Как вам такой вариант?
– Выбор за вами.
Они молча двинули к пивной. Пройдя несколько десятков шагов, Адам оглянулся: никто за ними не шел. Когда же он снова обернулся, то встретился взглядом с незнакомцем; тот понимающе улыбнулся, и была в его улыбке какая-то уверенность. От него веяло спокойствием, отчего Адам, несмотря на всю необычность ситуации, не чувствовал никакой угрозы. Его только удивляло, что спутник молчит, не пытается завязать разговор. А может, так оно было естественнее. Они прошли мимо почты, магазина с телевизорами. И все это время не было произнесено ни единого слова, спутник Адама не пытался создать атмосферу дружеской встречи, видимо, он собирался сообщить нечто важное, но не более того. Они вошли в пивную, грязную, с запотевшими стеклами и практически пустую, только за дальним столиком сидели две ранних пташки, уже поддавшие.
– Давайте сядем у витрины, – предложил незнакомец. – Позволите, я закажу что-нибудь выпить? Как вы насчет пива?
– Немножко рановато, но тут, наверное, ничего другого нет. Только для полной ясности еще раз предупреждаю: при первом же упоминании о службе безопасности я ухожу. У меня пока нет уверенности, что вы не убек1.
