Мила уже думала, что Вирт и в этот раз откажется опрашивать свидетеля, но ее Защитник кивнул судьям и встал из-за стола. Он подошел к свидетельскому креслу, прокашлялся и задумчиво потер подбородок. После чего обратился к свидетелю:
— Господин Дворня, согласно материалам дела, Гурий Безродный подвергся нетопырьей атаке, это так?
— Да, совершенно верно, — с той же готовностью, с которой он отвечал Злате, сказал свидетель.
Вирт непринужденно, как старому приятелю, улыбнулся Дворне.
— Я не очень силен в боевой магии, а вы, насколько мне известно, боевой маг первой категории. Верно?
— Да.
— Как боевой маг первой категории скажите, господин Дворня, велика ли вероятность убить человека с помощью нетопырьей атаки?
Дворня поерзал на стуле. Миле на секунду показалось, что он собирался посмотреть в сторону судейского стола, но в последний момент сдержался и не сделал этого.
— Такая вероятность очень невелика, — словно бы неохотно ответил он.
— Насколько невелика? — продолжал допытываться Вирт.
— Простите? — не понял Дворня.
— Спрошу иначе, — продолжая дружелюбно улыбаться, сказал Вирт. — Случалось ли в вашей практике старшего следователя Розыскной палаты, чтобы человека убили нетопырьей атакой?
— Гм-гм, — натужно покашлял Дворня. — Нет, не случалось.
Вирт кивнул. Улыбка сошла с его лица в одно мгновение. Теперь он смотрел на свидетеля требовательным, холодным взглядом. Веселые угольки его глаз превратились в черный лед.
— То есть, иными словами, нетопырью атаку нельзя охарактеризовать как попытку убийства? Так или нет, господин Дворня?
Тот снова поерзал в кресле, но в этот раз не выдержал и бросил взгляд на Обвинителя, словно надеялся, что его спасут от необходимости отвечать. Мила заметила, как Злата резко опустила глаза, внезапно заинтересовавшись бумагами, лежащими перед ней на столе. Снова глянув на Дворню, Мила подумала, что он уже не так горит желанием отвечать на вопросы, как поначалу.
— Господин Дворня?
Следователь Розыскной палаты обреченно вздохнул.
— Да… то есть… Нет, никто не будет пытаться убить нетопырьей атакой, — ответил он.
Мила быстро глянула на Владыку Добролюба и заметила, что в его светлых глазах промелькнул неподдельный интерес. Вирт покашлял, и взгляд Милы вернулся к ее Защитнику.
— Скажите, господин Дворня, удалось ли следствию установить, был ли Гурий Безродный поражен еще какими-то чарами, кроме нетопырьей атаки?
Дворня свел брови на переносице и упрямо сжал челюсти.
— Это дело было поручено специалистам Дома Знахарей, — сухо ответил он.
Вирт отошел от свидетельского кресла, и Мила могла поклясться, что заметила, как Дворня облегченно выдохнул. Но тут Вирт, словно вспомнив что-то, вернулся.
— Последний вопрос, господин Дворня, — сказал он. — Была ли проведена следствием проверка перстней некроманта? Четыре мориона, если я не ошибаюсь.
Дворня покивал.
— Да. Нам не нужен был пароль, поскольку после смерти владельца Чары Кабалы теряют силу, поэтому мы проверили морионы Мантика Некропулоса.
— Каков был результат? — спросил Вирт.
— В день убийства эти перстни в качестве магических проводников не использовали.
Вирт потрясенно хмыкнул.
— Вообще не использовали? — выражая крайнюю степень недоверия, спросил он.
— Вообще, — подтвердил Дворня.
— То есть ни одного заклинания, даже самого простого? — не унимался Вирт.
— Ни одного.
Вирт хмыкнул еще красноречивее.
— А вам как старшему следователю Розыскной палаты не показалось странным, что старый маг, привыкший во всем полагаться на магию, за целый день не произвел ни одного, даже самого рядового, заклинания?
Мила видела, как Дворня растерялся.
— Ну… а почему мне должно было показаться это странным?
На лицо Вирта вернулась приятная, дружелюбная улыбка.
— Господин Дворня, вы можете подсчитать, сколько раз в день вы используете свой магический проводник?
Дворня мигнул, отвел глаза, пожевал нижнюю губу и, наконец, ответил:
— Нет, не могу.
— Почему? — не давая свидетелю ни секунды на раздумья, тут же спросил Вирт.
— Ну… это непросто…
— Потому что вы используете свой перстень в качестве магического проводника постоянно, верно, господин Дворня? — с готовностью подсказал ему Вирт, удерживая на лице доброжелательную улыбку.
Дворня тяжело вздохнул, будто все это время не отвечал на вопросы, сидя в удобном кресле, а тягал булыжники.
— Да, так и есть, — словно сдаваясь, ответил он.
— И вам при этом не кажется странным, что Мантик Некропулос за целый день ни разу не пользовался магией? Даже для повседневных нужд?
Дворня покашлял и, стараясь, как показалось Миле, ни на кого не смотреть, ответил:
— Ну… да, это… немного странно.
— А что насчет дней, предшествующих смерти некроманта? — спросил Вирт.
— Перстни были проверены только до дня убийства. Включительно.
— Благодарю, — кивнул Вирт, отходя от свидетельского кресла. — У Защиты больше нет вопросов к свидетелю.
Вернувшись к столу, где сидела Мила, Вирт тем не менее остался стоять. Он быстро прикоснулся кончиками длинных пальцев к лежащему на краю стола пергаментному листу, и тотчас из-под его пальцев по поверхности пергамента побежали ровные строчки. Мила не владела таким уровнем магии, но не сильно удивилась. Акулина, к примеру, умела делать записи, вообще не прикасаясь к бумаге, — на ее уроках конспекты заполнялись без участия студентов. Все же легкое изумление Мила испытала, осознав, что на руках Вирта нет колец, хотя и помнила из рассказов Горангеля, что эльфы не пользуются ни волшебными кольцами, ни волшебными палочками. Их магия не нуждалась в проводниках.
— Защита может вызвать своего первого свидетеля, — раздался голос Мстислава, вынудив Милу поднять на него глаза.
Мстислав выглядел уверенным и спокойным. Кажется, пока что он был полностью удовлетворен ходом судебного процесса. Велемир, который сидел справа от него, по-прежнему выглядел хмуро, а Добролюб, сидевший от Мстислава слева, делал какие-то пометки на листе пергамента.
— Господа судьи, — громко произнес Вирт. — Защита вызывает Эдуарда Фенхеля, заведующего отделением Колдовского Сна Дома Знахарей.
Знахаря Фенхеля Мила видела не раз, когда навещала Гурия. Это был грузный мужчина средних лет с тянущейся ото лба лысиной, мясистым носом и двойным подбородком. Сейчас на нем вместо зеленого халата Дома Знахарей был идеально выглаженный бежевый костюм.
Когда свидетель занял свое место, Вирт приблизился к нему и стал рядом.
— Господин Фенхель, — произнес он, — верно ли, что на данный момент Гурий Безродный является вашим пациентом?
— Да, верно. — Голос у заведующего отделением Колдовского Сна был низкий, грудной и, как ни странно, оказывал ощутимое успокаивающее воздействие.
— После обследования, — продолжал Вирт, — получили ли вы подтверждение, что на вашего пациента была совершена нетопырья атака?
— Да, это было очевидно, — ответил Фенхель.
— Каким образом?
— Ну, во-первых, об этом говорили укусы и царапины на его лице, несомненно оставленные нетопырями.
Вирт кивнул.
— Скажите, господин Фенхель, способна ли нетопырья атака ввести человека в состояние беспробудного сна, в котором находится сейчас Гурий Безродный?
Знахарь покачал головой.
— Нет. По крайней мере в моей практике таких случаев не было.
— Вы смогли выяснить, почему Гурий Безродный не приходит в сознание? — Вирт задавал вопрос за вопросом, не делая даже крохотных пауз после ответов свидетеля, как будто знал все ответы заранее.
— Пока нет, — снова качнул головой свидетель.
— Есть ли у вас какие-то предположения, почему пострадавший находится в таком состоянии?
— Скорее всего, одновременно с нетопырьей атакой были совершены еще какие-то чары, — мягким басом ответил Фенхель.
— И вы не можете определить, какие?
— Нет.
Вирт отошел от свидетельского кресла и непринужденным шагом медленно прошелся мимо свидетеля, словно обдумывал, что еще можно спросить. Мила скосила глаза на Злату и слегка скривилась, заметив самоуверенное выражение на лице Обвинителя. Казалось, что Вирт зашел в тупик, и Злата явно была довольна этим зрелищем.
Так же медленно Вирт прошелся обратно и остановился на прежнем месте. Он поднял глаза на свидетеля.
— Господин Фенхель, а что во-вторых? — вдруг спросил он.
— Простите? — Знахарь едва заметно растерялся.
— Когда я спросил вас, как вы определили, что Гурий Безродный подвергся нетопырьей атаке, вы ответили, цитирую: «Во-первых, об этом говорили укусы и царапины на его лице». Если вы сказали «во-первых», значит, есть и «во-вторых», или я ошибаюсь?
