- Поверить не могу, что ты на это жалуешься! Забыл, сколько турайцев погибло за городскими стенами, когда напали орки? Риттий предал город. Ты же сказал, что он еще и Гальвиния отравил.
- Я сказал, что подозреваю его в отравлении Гальвиния. Мне бы хотелось посмотреть, как он за это предстанет перед судом. Но ты решила сразу привести приговор в исполнение. Не удивительно, что Лисутариде нравится держать тебя в телохранителях - ты не лучше всех остальных.
Макри приходит в ярость. Она не из тех женщин, кто нормально воспринимает критику.
- Риттий заслужил смерть! Турай был в осаде, до суда бы и дело не дошло, и тебе об этом известно. И не припоминаю, чтобы ты тогда сильно расстраивался, что я с ним разделалась.
- Моя голова была занята другими вещами. Исполнением своего долга и защитой города. А не тем, чтобы бегать взад-вперед и истреблять своих же граждан. Да тебя вообще-то и гражданкой не назовешь.
Замечание весьма обидное. Макри не принадлежала к числу подлинных граждан Турая, хотя нашла себе там приют. Чувствую, что мои слова ее больно ранят. Я устал. Я зол. Восторг от победы над орками сменился странной подавленностью. Мне не по душе, что Лисутарида послала Ханаму убить легата Апирои. Это беззаконно, а я верю в закон.
Макри обжигает меня взглядом полным ненависти.
- Я никогда не захочу быть гражданкой того места, где обитаешь ты.
- Прекрасно. Мы в любом случае не рады видеть в своих рядах остроухого орка-маньяка.
Рука Макри скользит к оголовью меча. С трудом ей удается удержать себя в руках.
- Ненавижу тебя. Не смей никогда со мной заговаривать. - Макри разворачивается на каблуках и шагает прочь.
Несколько ниожцев невдалеке гогочут. До меня доносятся обрывки их разговора. Что-то о жирном турайце и безумной оркской бабе. Есть в этих словах доля истины. Плетусь назад, держа курс на свое убежище в лагере. По пути прохожу мимо стоянки фургонов под началом симнийского квартирмейстера Колбеши. При виде меня он смеется.
- Фракс, выглядишь хуже обычного, а это о чем-то, да говорит. Ты где пропадал? Опять избегал сражения?
- Хватит возникать и налей мне пива, Колбеши.
Квартирмейстер наполняет кожаную кружку и вручает мне. Утро, солнце ползет по небу, и становится все теплее. Я сажусь, опираюсь спиной о фургон квартирмейстера, пью пиво, а затем проваливаюсь в сон.
Глава 23
Несколько часов спустя я просыпаюсь, чувствуя себя отдохнувшим. Колбеши и его людей нигде не видать. Где-то бездельничают, наверно. Симнийцы только и годны на это. Следую назад к фургону, приписанному моему отделу. Уже жаркий полдень, и до завтрашнего выступления, мне, возможно, выпадет шанс еще покемарить. Я должен убедиться, что мы готовы выезжать, но, возможно, Анумарида возьмет на себя заботу об этом. Солнце припекает голову, и я полон жизнерадостности, прогуливаясь по нашему лагерю. Шевеления считай что и нет. Видно, как несколько солдат проверяет свое снаряжение, но большинство пользуется возможностью отдохнуть.
Когда я почти миную расположение турайцев, сталкиваюсь с Танроуз. Она вроде как злится. Понятия не имею, почему.
- Что ты наговорил Макри? - требует она ответа.
- Чего?
- Что ты ей ляпнул? Почему ты ее расстроил?
- Слегка разошлись во мнениях. Ничего серьезного.
- Ничего серьезного? Никогда раньше не видела ее такой огорченной.
- Верится с трудом. Она вечно из-за чего-то переживает.
- Почему ты сказал, что ей не рады в Турае?
- Это не совсем точно...
- Разве она не поддержала тебя, когда все считали, будто ты обознался насчет Дизиз?
- Да, но...
- Так плохо с твоей стороны, Фракс. Я думала, ты уже перестал издеваться над Макри.
- Издеваться? Издеваться? Ты сошла с ума? Я не издевался на ней! Она меня оскорбляла. Я лишь защищался.
- Назвав ее остроухим оркским маньяком?
- Ну, может, какие-то грубости случайно вырвались. Но сама посуди, Танроуз, тут же не "Секира Мщения". Сейчас мы не сидим в безопасной таверне. Мы на войне. Я не могу постоянно шататься повсюду с милой улыбкой на лице. Я должен выполнять свою работу.
Враждебности во взгяде Танроуз ничуть не убывает.
- Твоя работа заключается в оскорблении Макри?
- Строго говоря, нет. Но нужда в этом может возникнуть.
- Не неси вздор. Я настаиваю, чтобы ты с ней помирился.
- То есть, извинился? Нет уж, дудки. И цветов ей больше не потащу. Это не праздник по поводу дня рождения маленькой девочки. Это война.
На этом я удаляюсь. Мне плевать, что болтает Танроуз, я не стану извиняться перед Макри. Я все еще разгневан тем, что Лисутарида заказала убийство легата Апирои, и подозреваю, Макри об этом знала.
Лисутарида, Макри, Ханама, все они в Турае состояли в Ассоциации Благородных дам - незаконной оганизации, заполоненной смутьянками. Никому из них нельзя верить. Слово закон для подобных людей - пустой звук.
Я шагаю дальше, мое хорошее настроение улетучивается. Восстанавливаю в памяти свой разговор с Танроуз, надеясь, что не сказал ничего ей ничего слишком оскорбительного. Ей в голову может закрасться мысль лишить меня места у ее походного костра. Мне никак не перенести эту войну, если живот не набит ее яствами. Проходя мимо командного шатра Лисутариды, я резко останавливаюсь. Макри, стоя спиной ко мне, занята разговором с эльфом - Си-атом, ее бывшим любовником. Или она наконец решила встретиться с ним лицом к лицу, или они просто столкнулись друг с другом по чистой случайности. Так или иначе, но Макри не по себе, судя по тому, как она переминается и смотрит в землю.
- Прости за все те послания, - мямлит она.
Си-ат с мрачной серьезностью взирает на нее. Его длинные светлые волосы струятся по плечам. Юный красавец-эльф. Мне же он таким не кажется.
- Ты доставила мне немало проблем, - говорит он. - Послала целую прорву сообщений. У волшебника-связиста Авулы длинный язык. Я стал посмешищем всего острова.
Макри еще сильнее ковыряет землю ногой.
- Прости, что я их отправила.
- Я нипочем не стал бы с тобой связываться, знай, что ты сумасшедшая. Ты угрожала срубить мне голову!
Голова у Макри совсем поникла, и, похоже, она не находит слов в ответ.
- А теперь ты опять устраиваешь суету, - продолжает эльф. - Думаешь, люди не заметили, как ты ныряешь в укрытие, чуть только я приближаюсь к шатру главнокомандующей? Каждому в моем отделении про тебя известно. Мой начальник почти готов направить жалобу Лисутариде. Тебе обязательно продолжать меня унижать? Не можешь ли вести себя нормально?
Макри уже и так не знает, куда деваться от стыда. Голова ее опускается еще ниже.
- Извини.
- Тебе повезло, что на острове я обратил на тебя внимание. Знаешь, что люди сказали, когда я завел разговор с женщиной с оркской кровью? Сказали, что я вконец опустился. И они были правы. Должно быть, я обезумел.
Посчитав, что услышал достаточно, я выступаю вперед. Прохожу мимо Макри и хватаю Си-ата за складки его зеленой туники. Затем, используя движение, которым в совершенстве овладел еще на школьном дворе, подцепляю его ногу своей и толкаю в грудь. Он валится на землю, ошеломленный. Я свирепо пялюсь на него.
- Следи за языком, когда разговариваешь с Макри, - говорю я ему. - Это тебе следует считать себя счастливчиком, что она вообще посмотрела в твою сторону, ты, костлявое эльфийское недоразумение. Можешь сообщить своему отделению, твоему командиру и всему твоему распроклятому острову, что у Макри, члена личной службы безопасности главнокомандующей, знаменосца Вспомогательного волшебного полка, телохранителя военного лидера, непобедимого чемпиона среди гладиаторов всех оркских земель, лучшей студентки выдающегося Турайского Колледжа для всех сословий и недавнего победителя престижного самсаринского состязания по бою на мечах, есть более важные занятия, чем тратить время на тебя. Еще раз поймаю на том, что ты ей грубишь, я тебе башку снесу.
Я беру Макри под руку.
- Пойдем.
Макри позволяет себя увести. Ее голова и плечи все еще опущены от стыда, и ей требуется время, чтобы прийти в себя.
- Благодарю, что спас меня, - говорит она, когда мы подходим к моему фургону.
- Пожалуйста.
Она опускает взгляд на мою руку.
- Теперь можно меня отпустить.
Я высвобождаю руку. Замечаю, что у Макри глаза на мокром месте.
- Собираешься удариться в слезы? Коли так, полезай в фургон, чтобы никто не увидел.
Макри шмыгает носом.
- Да все путем.
- Все равно, лучше-ка забирайся в фургон, так, на всякий случай.
В фургоне пусто. Макри садится, промокает глаза и восстанавливает душевное равновесие. Она поднимает на меня взгляд.
- Я собиралась больше с тобой не разговаривать. Ты очень сильно меня обидел.
- Случайно вырвалось, в запале или типа того. Во время войны такое то и дело случается между товарищами.
Несколько мгновений стоит тишина. Пиво сейчас было бы в самый раз. И тут внутрь влезает Дру с улыбкой на лице и бутылкой вина, которую откуда-то стащила.
