Мэл заслуживала лучшего. Всегда была.
Он не собирался на вечеринку. Нет смысла сыпать соль на и без того раскрытую рану. Кроме того, отношения между ним и Джеймсом были достаточно напряженными. Не говоря уже о том, что если она взглянет на него, то поймёт, что в тот день он лгал по телефону. Его истинные чувства к ней были написаны морщинами усталости на его лице, тёмными кругами и мешками под глазами. Единственным общественным мероприятием, на которое он был в состоянии пойти прямо сейчас, были похороны.
Здесь лежит сердце Адама Фостера. Ушло, но не забыто.
А ещё прошлой ночью он заявил о своих чувствах перед Джеймсом и всем баром, как какой-то глупый сентиментальный идиот.
К слову о главном…
Он открыл ящик стола и вытащил маленькую черную коробочку. Он открыл её, чтобы обнаружить ожерелье с маленькой золотой подвеской в виде сердца. Со вздохом он откинулся на спинку стула. Он купил его в бутике отеля, когда они были в Чикаго, думая, что подарит его Мэл на прощание. Что-то вроде подарка на выпускной за всё, чего она добилась. Что было невероятно глупо на самом деле. Типа: «Вот, возьми подарок. Прощай».
Ты действительно полный отстой в любви.
Именно поэтому он обычно держался подальше от всего этого. Но с Мэл он не мог. Она видела не только его внешность, образ плохого парня, которого он культивировал, но и настоящего, ущербного, уязвимого мужчину внутри. Вместо того, чтобы отвернуться, она обняла его, приняла. Она заставила его почувствовать себя хорошим, искренним и достойным.
Она заставила его почувствовать, что, возможно, когда-нибудь у него будет шанс стать тем парнем, которым она всегда его считала. Даже если сейчас всё испортилось. Даже если он сам всё спустил в унитаз.
За те несколько коротких недель с ней он увидел, какой может быть его жизнь.
За это и за все чудесные моменты, которые они провели вместе, он был бесконечно благодарен. Вот почему он купил ей это ожерелье. Как символ того, что они разделили.
Независимо от того, что он сказал ей по телефону, он будет дорожить тем временем, проведённым с ней, до конца своей жизни. Его первоначальные планы подарить его ей провалились, поэтому сегодня перед вечеринкой он оставит ожерелье в доме её родителей, а затем на какое-то время уедет из города, чтобы избежать искушения вернуться и увидеть её. Так будет проще.
Звук ключа в замке на входе в гараж заставил его выпрямиться на кресле и отложить коробку в сторону. Этим утром здесь никого не должно было быть, но, возможно, кто-то из парней что-то забыл, уходя прошлой ночью. Он слегка нагнулся, чтобы выглянуть из-за двери своего кабинета.
— Джаг? Это ты?
Через мгновение в дверях появился Джеймс, выглядевший таким же изможденным, как и Адам. На его щеке и подбородке тоже был фиолетовый синяк.
— Нам нужно поговорить.
Если это не было преуменьшением века, то Адам не знал, что это было.
Тем не менее, он всё ещё чувствовал себя плохо после прошлой ночи и не был в настроении быть слишком приветливым. Он хмыкнул и указал подбородком на пустой стул перед столом.
— Если ты пришел, чтобы снова наорать на меня и сказать, какая я никчемная тварь, опусти это. Мне достаточно этого дерьма от моего старика, которого хватило на всю жизнь. Ударов тоже.
Вздрогнув, Джеймс плюхнулся на своё место и бросил на Адама многозначительный взгляд.
— Не сваливай всё это на меня. Ты ходил за моей спиной и встречался с моей сестрой, чувак. Это просто неправильно.
Адам откинул голову назад и посмотрел в потолок, когда его живот туго скрутило.
— Я никогда не хотел, чтобы это произошло. Однажды ночью она пришла ко мне с безрассудной идеей с преображением и уроками флирта, и ты знаешь, какая Мэл. Если бы я ей не помог, она бы наняла другого парня, и я подумал, что ты бы предпочел, чтобы я присматривал за ней.
— Но ты сделал больше, чем просто присматривал за ней, не так ли? — В серых глазах Джеймса боролись боль и гнев. — Мы говорили об этом. Ты дал обещание. Ты сказал, что будешь держаться подальше от Мэл.
— Я знаю. — Адам зажмурил глаза. — Думаешь, я хотел, чтобы это произошло? Да ладно, чувак. Ты знаешь меня лучше всех. Я не влюбляюсь, не ввязываюсь отношения. Потому что получается всякое дерьмо. Что-то идет не так, люди страдают. Сердца разбиваются.
Он чувствовал себя разбитым, болезненным и слишком уязвимым. С тех пор, как в детстве он узнал, как этот мир устроен, он держал спину прикрытой, никогда никого не подпуская слишком близко, никогда не теряя бдительности. Разве что с Мэл. Она была единственным человеком, с которым он чувствовал себя абсолютно комфортно. Он доверял ей.
— Ты любишь её, — сказал Джеймс. Это был не вопрос.
Адам вздохнул и опустил голову, чтобы встретиться взглядом с Джеймсом.
— Да. Люблю. Но я знаю, что не могу быть с ней. Так что я расстался с ней в прошлые выходные. Все кончено. Тебе не о чем беспокоиться.
— В минувшие выходные? — Джеймс нахмурился. — После свадьбы Мигеля? Ребята сказали мне, что вы двое были там.
— Да, были. — В его голове промелькнул образ лица Мэл, запечатлевшегося во время вечернего приема. Она была такой красивой, такой доброй, такой открытой, заботливой и обожающей. Для парня, у которого никогда не было такого в детстве, это было похоже на бальзам на его усталую, израненную душу. И да, он вёл себя храбро и уверенно перед всем миром, но с Мэл ему этого не требовалось, и это было одной из вещей, по которым он скучал в ней больше всего.
Ну, это и её смех. И её запах. И её мягкие изгибы. И…
О, черт. Он скучал по каждой детальке в ней.
— Ты хочешь надрать мне задницу и за это? — спросил Адам. — Вперед, продолжай. В любом случае, я не думаю, что мог бы чувствовать себя более ужасно, чем сейчас.
Его телефон снова зазвонил на столе, и на этот раз он взял трубку. Джеймс был здесь сейчас. Больше нет смысла избегать сообщений. Только на этот раз, это был не текст. Это было напоминание из календаря о сегодняшней вечеринке Мэл. Выругавшись, он швырнул эту дурацкую штуковину обратно на стол экраном вверх. Он не должен был приходить сегодня на работу. Он должен был сесть на мотоцикл и ехать, пока не кончится бензин, а затем провести ночь далеко от Пойнт-Бикона, далеко от Мэл, далеко от своего прошлого, своей душевной боли и всех своих ошибок.
Эта неделя была одной из худших в его несчастной жизни, и это о чём-то говорило.
По правде говоря, он уже сбился со счета, сколько раз чуть не позвонил Мэл. Однажды он даже прошёл по улице мимо библиотеки во время обеденного перерыва в надежде мельком увидеть её. Но, в конце концов, он понял, что поступил правильно, покончив со всем этим. Они как пара никогда не будут вместе. Слишком много карт было сложено против них — их биография, её семья, менталитет маленького городка, где у каждого было своё место и ничего не менялось.
Тем не менее, его сердце сжалось от сожаления.
Ему хотелось вернуться в прошлое, до того, как он слишком сильно и слишком быстро влюбился в Мэл, до того, как он всё испортил с Джеймсом. Всё, что он мог слышать эхом в своей голове, это звук всхлипа Мэл, когда он расстался с ней по телефону.
Джеймс всё ещё наблюдал за ним через стол, его глаза сузились, а выражение лица стало непроницаемым. Если парень хотел ещё подраться, честно говоря, ему не повезло. У Адама не было сил, да и сказать было особо нечего.
Адам переспал с Мэл и в процессе потерял своё сердце.
Добро пожаловать домой, Джеймс.
Боже, он никогда не чувствовал себя так низко. Даже не тогда, когда его каждый день избивали после школы из-за того, где он жил. Не тогда, когда оказалось, что его девушка на выпускном пошла с ним только потому, что она проиграла пари со своими подругами. Даже когда его мама ушла из его жизни.
Вероятно, потому что Адам знал, что его мать никогда не любила его по-настоящему.
Но Мэл любит тебя.
Чёрт, она сказала это в их последнюю ночь вместе с таким мужеством, какое Адам когда-либо видел у солдат на поле боя. Он боролся, то за одно, то за другое большую часть своей жизни, и он чертовски устал от борьбы.
