Гуров побледнел. Он видел, как прохожие бросились врассыпную, послышались крики со всех сторон. Нужно было реагировать немедленно, чтобы усмирить вышедший из-под контроля автомобиль. Уже понимая, что тормозная система серьезно забарахлила и остановить машину привычным способом не получится, Гуров пытался выхватить взглядом первое попавшееся сооружение, наиболее годное для сложившейся ситуации.
Единственным «сооружением», более-менее подходящим под это определение, были упаковки пластиковых бутылок с минералкой, которые грузили работники магазина. Рядом стоял припаркованный грузовичок. Рабочие достали из него бутылки и поставили прямо на асфальте, потихоньку перетаскивая их в магазин. Выбора у Гурова не было. Упаковки бутылок должны были смягчить удар и снизить скорость.
Гуров крутанул руль, направляя автомобиль в сторону упаковок и мысленно радуясь сразу двум вещам: что не врубил слишком большую скорость и что поблизости не было никого из людей – грузчики как раз отошли к входу в магазин с очередной партией минералки. Гуров уперся ногами, машина с треском врезалась в упаковки, сразу пошла медленнее, и тут уже полковник сумел направить ее в сторону дерева, росшего у обочины. Послышался звон лобового стекла, и Гуров едва успел пригнуть голову.
Но главное было достигнуто: автомобиль остановился, сдержанный крепкой древесиной, хотя колеса его продолжали по инерции крутиться. К нему уже спешил представитель ДПС. От дверей магазина грозили кулаками перепуганные грузчики, с дороги сигналили автомобилисты. Гуров медленно выбрался из машины и поджидал с удостоверением и правами в руках. Подошедший дэпээсник в форме с погонами старшего лейтенанта взял удостоверение, потом перевел взгляд на автомобиль и спросил:
– В чем же дело?
– По всей видимости, что-то с тормозами, – пояснил Гуров. – Но еще вчера все было нормально.
Старлей пристально посмотрел на него, видимо, размышляя, как поступить в данной ситуации. Все-таки перед ним был не кто-нибудь, а полковник Главка. К тому же не обнаруживающий никаких признаков опьянения. Чуть подумав, старший лейтенант вернул и удостоверение, и права. Собравшаяся вокруг кучка наблюдателей стала потихоньку расходиться, поняв, что все интересное уже закончилось.
Гуров посмотрел на упаковки бутылок и дерево. Они не слишком пострадали. Что же касается его автомобиля, то передний бампер был существенно помят. Не смертельно, но заплатить за ремонт придется.
«И еще нужно разобраться с тормозами, – подумал Гуров. – Обязательно!»
– Вот что, – он решительно обратился к старшему лейтенанту, уверенно беря инициативу в собственные руки. – Автомобиль немедленно нужно отогнать в служебный гараж. Я настаиваю на проведении экспертизы на предмет повреждений в тормозной системе. Пожалуйста, позаботьтесь об этом. Я же должен спешить на службу.
– Хорошо, – не стал спорить старший лейтенант, понимая, что Гуров все равно никуда не денется и он знает, где в случае чего его можно найти.
Переложив возникшие проблемы на плечи дорожно-постовой службы, Гуров зашагал к станции метро. И, уже садясь в вагон, вновь вспомнил о предупреждении, прозвучавшем вчера из уст ясновидящей Милославы. Сыщик нахмурился и крепче ухватился за поручень.
Прибыв в управление, Гуров застал в кабинете Крячко.
– Опаздываете, товарищ полковник! – язвительно заметил тот.
– Слушай, Станислав, скажи – ты в судьбу веришь? – задумчиво сказал Гуров, подходя к столу Крячко.
– Иногда да, – признался тот.
– А вот я парень простой и примитивный, – вздохнул Гуров. – Посему привык мыслить практически.
– Да ты о чем вообще? – не понял Станислав.
– Сейчас расскажу, – пообещал Гуров. – Кстати, не исключено, что мне необходима будет твоя помощь.
После того как Крячко услышал от Гурова рассказ о его посещении ясновидящей, о ее предупреждении, а также об утреннем происшествии с машиной, он подпер рукой подбородок и посмотрел на своего друга.
– И какой вывод ты из этого делаешь? – спросил он.
– Пока никакого. Нужно еще дождаться заключения экспертов. Я попросил дэпээсников сделать все как можно быстрее. Попробую позвонить.
По телефону Гуров выяснил, что в его машине испорчены тормозные колодки.
– Где ты ее оставлял-то? – полюбопытствовал Крячко.
– Как всегда, возле дома.
– Может, кто-то испортил тебе тормоза вчера, когда ты был у этой гадалки?
– Исключается. Когда я возвращался от нее домой, все было в порядке. С тормозной системой непорядок мог случиться только ночью. Эх, жаль, на моем доме нет камеры слежения! – вздохнул Гуров.
– Ты думаешь, кто-то намеренно это сделал? – нахмурился Станислав.
– Даже не сомневаюсь, – кивнул Гуров, и лицо его выглядело суровым. – Но вот кто и как его разоблачить… Пока что у меня только одна мысль. Уж не знаю, сработает или нет, но это единственный человек, который может что-то осветить. А когда кругом сплошная тьма, годится даже самый слабый луч света! Правда, говорить этот человек не хочет, но надеюсь, сегодня мне удастся заставить его это сделать!
С этими словами Гуров решительно поднялся и вышел из кабинета, ничего больше не объясняя Крячко.
До улицы Столетова Гуров опять же добирался на метро. На этот раз он даже не стал звонить в домофон нужной квартиры, просто воспользовался специальным универсальным ключом, изготовленным для него одним мастером. Ключ не был похож на привычный магнит, но открывал любой домофон. Поднявшись на лифте, Гуров позвонил прямо в квартиру.
Женщина открыла, не спрашивая – видимо, она была уверена, что раз звонят прямо в дверь, то это кто-то из своих. Когда она увидела полковника Гурова, на лице ее отразилась неприязнь и легкая растерянность.
– Это опять вы! – произнесла она сквозь зубы. – Вы очень назойливы! Принять вас не могу – я уезжаю!
И она собралась захлопнуть дверь, но Гуров решительно помешал ей это сделать.
– Вот как? – спросил он. – А куда, позвольте узнать?
– Какое ваше дело? – продолжала Варгузова с вызовом. – Мне нужно подлечить нервы! У меня погиб муж, если вы об этом забыли! И я имею полное право отправиться в санаторий, чтобы их подлечить!
– В санаторий? В самом деле? Уж не в «Лучшую планету» ли, часом? Кажется, именно туда отправляются все женщины, у которых утонули родственники?
Елена Варгузова с недоумением захлопала глазами и приоткрыла рот. Воспользовавшись ее замешательством, Гуров шагнул в квартиру.
– Что вы себе позволяете? – придя в себя, закричала Елена, тем не менее отступая в глубь прихожей. – Я сейчас начну кричать!
– Начинайте, начинайте! – продолжая наступать на нее, говорил полковник. – Только будете выглядеть дурой, еще большей, чем были до сих пор!
– Что-о-о? – выдохнула Елена Алексеевна, не веря своим ушам.
Гуров же намеренно разговаривал с ней максимально жестко и даже грубо. Он уже понял, что дальше церемониться нельзя, да и некогда.
Захлопнув за собой дверь, он теснил Елену все дальше, и в конце концов они очутились в комнате. На диване лежала раскрытая сумка, собранная наполовину, повсюду были разбросаны всякие мелкие вещи и предметы одежды. Женщина и впрямь собиралась куда-то уехать.
– То, что есть на самом деле! – тем временем ответил Гуров. – Потому что, если бы не ваша дурость, мы бы сейчас с вами не беседовали, и вам вообще не пришлось бы никуда ехать! Ваша дурость стоила жизни вашему мужу! И если вы сейчас же, немедленно, не расскажете мне всего, я просто упеку вас в тюрьму за соучастие! Поверьте, мне не составит труда убедить в этом суд! Все ваше поведение говорит о том, что вам это выгодно! Особенно ваш отказ сотрудничать со следствием!
– Что? – повторила Елена Алексеевна упавшим голосом. – Как… О чем вы говорите?
Она подскочила к Гурову, схватила его за плечи и затрясла. Полковник с силой отодрал ее руки. Елена Алексеевна взглянула на него, и в глазах ее Гуров заметил ужас. При этом он видел – она ему поверила. Поняла, что он не шутит и не валяет дурака. Неожиданно Елена закрыла лицо руками, плечи ее затряслись, и она разрыдалась.
«Только этого еще не хватало!» – с раздражением подумал Гуров, который терпеть не мог подобных сцен.
Однако он тут же взял себя в руки. Женщину необходимо было успокоить и привести в чувство, посему полковник прошел в кухню. Найдя первый попавшийся стакан и наполнив его водой, он вернулся в комнату. Елена Алексеевна сидела прямо на полу, плечи ее тряслись. Гуров опустился рядом, поднес ей воду.
– Пейте, пейте, – уже мягче проговорил он. – Успокаивайтесь. А потом мы с вами побеседуем. Здесь побеседуем. Уверен, мы сможем понять друг друга и договориться.
Стуча зубами о край стакана, Елена принялась пить воду. Потом вернула стакан и взглянула на Гурова уже благодарно.
– Я ничего не понимаю, – тихо сказала она. – Почему вы обвиняете меня? Почему погиб мой муж?
