– Смотрите!
Олеся сделала шаг вперед, вгляделась… Лицо ее побелело, и без того огромные глаза еще сильнее расширились. Казалось, все лицо состоит только из них. В глазах было написано неверие, недоумение и нежелание примириться с увиденным. Глядя на девушку, Гуров уже понял, что ошибалась она, а не полиция… Со скрытой тревогой он наблюдал за ней. Олеся покачала головой, зажмурилась, словно не веря своим глазам, потом снова взглянула на тело.
– Не может быть… – одними губами прошептала она и покачнулась. Гуров едва успел подхватить ее. – Она же говорила, что он жив! – вдруг со стоном выкрикнула Олеся, после чего стала оседать на пол…
Нашатырный спирт, поднесенный Гуровым к ее носу, и инъекция, произведенная патологоанатомом, сделали свое дело: Олеся вскоре пришла в себя. Гуров видел, что она находится в крайне удрученном состоянии, и подумал, не отправить ли девушку в больницу. Однако та наотрез отказалась туда ехать.
– Мне нужно домой. Мне нужно побыть одной, чтобы прийти в себя, – твердила она, и взгляд у нее был как у зомби.
Гуров вздохнул. О том, чтобы допрашивать сейчас девушку, не могло быть и речи. Полковник даже вызвался отвезти ее домой, поскольку отпускать одну просто боялся. Олеся не спорила, она вообще словно впала в какой-то ступор. Машинально продиктовав свой адрес, она села на заднее сиденье машины Гурова и замерла с отрешенным видом.
Ведя машину, Гуров периодически поглядывал на нее в зеркало. Через некоторое время он решился задать один вопрос.
– Простите, Олеся, – негромко, но твердо произнес он. – Я понимаю ваше состояние, но и вы поймите меня. Ведь речь идет о серьезном преступлении.
– Я слушаю, – рассеянно отозвалась Олеся.
– Вот вы все время были уверены в том, что ваш муж жив. Конечно, такой мыслью должна себя подбадривать любая любящая женщина. Но в морге вы сказали: «Она же говорила, что он жив!» Я хотел бы знать, кого вы имели в виду?
Олеся немного очнулась от своих мыслей. Глядя перед собой, она ответила:
– Это одна ясновидящая. После того как Аркадий исчез, я обратилась к ясновидящей. Я и раньше к ней обращалась по различным вопросам, и она всегда помогала мне. Ее предсказания были правдивы, всегда. И когда я показала ей фотографию Аркадия, она уверенно заявила, что он жив. Она никогда еще не подводила меня, поэтому я и не сомневалась.
– Вот как? А имя этой ясновидящей вы назвать можете?
– Милослава, – автоматически произнесла Олеся.
– Ну, это мне мало о чем говорит, – осторожно заметил Гуров.
– У нее офис на Солженицына, в районе Таганки. Там вывеска крупными буквами – «Милослава». А зачем вам она?
– Возможно, придется пообщаться с ней, – сказал сыщик.
– Какое теперь все это имеет значение? – пожала плечами Олеся. – Человека же все равно не вернуть!
– Но необходимо найти того, кто его убил, – мягко напомнил Гуров.
По безжизненному выражению лица Олеси он понял, что ее совершенно это не волнует.
«Оригинальная особа, – подумал он. – Кажется, ее изумление от того, что муж мертв, было неподдельным. Невозможно сыграть так безупречно. Но нужно ли мне это? Возможно, достаточно рассказать Орлову о том, что стало известно за сегодня, и он передаст это дело другому. Кстати, раз уж Крячко занимался поисками пропавшего Заволокина, не логично ли, чтобы он занялся и поисками его убийцы?»
В управлении Гуров первым делом направился к Орлову. Там же сидел и Крячко, которого генерал-лейтенант за отсутствием Гурова пытал на предмет подробностей гибели Заволокина. И, судя по всему, подробности эти генерал-лейтенанту не нравились.
При появлении Гурова разговор смолк, и две пары глаз уставились на него. В глазах Орлова читалось облегчение: он всегда относился к Гурову как к некоей палочке-выручалочке, которая сработает в самых сложных ситуациях. Сейчас у Орлова, признаться, голова шла кругом. Еще находясь под впечатлением от беседы с министром – к счастью, не грозящей дисциплинарными взысканиями, – Орлов вынужден был переключаться на дело о Заволокине. Немного придя в себя от первоначальной растерянности, он принялся было мысленно ругать себя на чем свет стоит за то, что поддался порыву и послал в Хорошаево Гурова, тогда как мог посоветовать Черниговскому обратиться в местную полицию.
Потом, поразмыслив хорошенько, Орлов пришел к выводу, что это дело так или иначе повисло бы на нем, поскольку уже числилось за Главком, только в несколько иной форме: заявление об исчезновении мужа Олеся Заволокина вручила Крячко уже месяц назад. Так что теперь оно, плавно трансформировавшись в дело об убийстве, вернулось туда, где и началось. Орлову оставалось лишь определиться, кому его поручить – Гурову, Крячко или обоим вместе. Признаться, нагружать Гурова еще и этим делом казалось Орлову не совсем справедливым: ведь он и так поручил ему разбираться с утопленниками, то есть с происшествиями, официально не находившимися в разработке. И сейчас Орлов с нетерпением ждал, что скажет полковник.
Гуров прямиком прошел к стулу и задумчиво посмотрел на своих друзей.
– Ну не томи душу, говори! – почти прокричал находящийся на пределе нервного напряжения Орлов.
Гуров рассказал о том, что увидел в Хорошаеве и о посещении морга с Олесей Заволокиной.
– То есть сомнений в том, что это действительно Аркадий Заволокин, нет никаких, – заключил он.
– И что мне дальше делать? – встрял Крячко, с опаской покосившись на Орлова.
Он уже был практически уверен, что, раз Заволокин «нашелся», расследовать его смерть поручат ему. Станиславу совсем этого не хотелось. И не потому, что он был лодырем и хотел увильнуть от работы. Просто он понимал, что теперь ему волей-неволей придется сталкиваться с Олесей Заволокиной. Теперь, когда у него уже не было возможности ее обнадежить, это общение казалось ему вдвойне тягостным.
Но Орлов не смотрел на Крячко. Он смотрел на Гурова, словно тот руководил Главком и должен был решить, как поступить. И Гуров не заставил себя ждать.
– Вот что, парни, – произнес он. – В деле возникла определенная неразбериха, которую следует разгрести. Вполне вероятно, что разные на первый взгляд дела могут оказаться частью одной цепочки.
– Ты о том, что мои потеряшки и твои утопленники связаны? – спросил Крячко.
– Возможно, не все. Сейчас вообще трудно что-либо утверждать с уверенностью. Считаю, что прежде чем определиться с направлением дальнейшего расследования, нужно познакомиться с этой ясновидящей, – высказал Гуров свою мысль.
– Но каким боком здесь она? – нахмурился Орлов.
– Не знаю, – развел руками Гуров и улыбнулся. – Но вот что интересно. Помнишь, ты рассказывал об обнаружении тела Варгузова? Тогда ты упомянул некую женщину странного вида, которая проводила над водой какие-то еще более странные ритуалы? Не может ли это быть ясновидящая Милослава? Кстати, труп Заволокина также обнаружили в Хорошаеве! Пусть не в пруду, пусть не как несчастный случай, но там! Петр, я сам знаю не больше твоего! – прижал руки к груди Гуров, видя, что Орлов хочет задать ему какой-то вопрос. – Но у меня есть ощущение, что я наконец-то ухватил некое связующее звено, которое безуспешно пытался поймать, занимаясь утопленниками. Не звено даже – так, кончик! Чтобы соединить всю цепочку, придется еще пахать и пахать. Но считаю непродуктивным продолжать расследование, не познакомившись с этой Милославой. Вот, – он положил на стол перед Орловым какую-то газету.
Тот, еще не понимая, к чему клонит сыщик, взял ее в руки.
– Здесь Милослава печатает рекламу собственного агентства. С фотографией, разумеется. Это я у Олеси выяснил. Посмотри на нее и скажи, похожа ли она на ту женщину на берегу хорошаевского пруда?
Орлов надел очки, всмотрелся в снимок. На него смотрела жгучая брюнетка с густо подведенными бровями и ресницами. Челка низко обрамляла лицо, черт которого почти не было видно за волосами и обилием косметики. Под снимком шло объявление, текст которого гласил, что ясновидящая Милослава предскажет вашу судьбу, предотвратит беду и поможет в сложной ситуации.
– Черт ее знает… – неуверенно проговорил Орлов. – Вроде бы похожа. На этих снимках все эти ясновидящие какие-то… демонические!
– Вот я съезжу и посмотрю, что собой представляет этот демон, – сказал Гуров, убирая газету.
– Вот и хорошо! – обрадованно проговорил Крячко. – Поезжай, Лева!
Гуров смерил его насмешливым взглядом.
– Боишься сам ехать? Думаешь, она на тебя порчу наведет?
– Да брось ты, просто у тебя лучше получается общение с женщинами, – стал оправдываться Крячко, который в душе и впрямь побаивался всяких магов и колдунов.
– Ладно, – Гуров поднялся. – Время не ждет, так что поеду!
– Ни пуха, Лева! – пожелал Орлов.
– Лучше «Отче наш» почитай по мою душу! – с этими словами Гуров двинулся к двери.
– Но ты хоть легенду какую-нибудь придумал? – спросил Орлов. – Кем ты ей представишься-то?
