Каладан Бруд шагнул вперёд.
– Привет тебе, представитель града Даруджистана, от освободительных армий. Я – Каладан Бруд, а это Дуджек Однорукий…
Пузатый коротышка подслеповато мигнул, снова утёр лоб и расплылся в улыбке.
– Представитель града Даруджистана? Воистину так! Никто иной, говорит Крупп, не справился бы лучше, пусть он – лишь обычный горожанин, любопытный простолюдин, который прибыл только затем, чтоб доброжелательным взором обозреть сие судьбоносное событие! Крупп самым уместным образом польщён таким формальным – да что там, в высшей мере обходительным – приветствием! Какой же пышный приём заготовили, гадает Крупп, эти могучие воины для встречи официальных послов Совета Даруджистана? От предвкушений и ожиданий сердце Круппа грозит вот-вот выскочить из груди! Взгляните же на юг – се мчится сюда карета советников!
Хихиканье великой воронихи прозвучало в молчании, последовавшем за витиеватой речью даруджийца.
Вопреки своему страху и горю Мхиби улыбнулась. О да, конечно. Этого человека я знаю. Она шагнула вперёд и, не удержавшись, сказала:
– Я бывала в твоих снах, господин.
Крупп прищурился, глядя на неё, а затем встревоженно распахнул глаза. Он снова промокнул лоб платком.
– Любезнейшая, хоть всё возможно на земле…
Карга снова хрипло засмеялась.
– Тогда я была моложе, – добавила Мхиби. – И беременна. С нами был заклинатель костей… и Старший бог.
На круглом, красном лице отразилось узнавание, которое тут же сменилось ужасом. Впервые он будто потерял дар речи. Даруджиец ещё несколько мгновений смотрел на неё, затем перевёл глаза на девочку. Рхиви заметила, как он сощурился. Почуял, что́ происходит между нами. Мгновенно. Как? И почему я так уверена в этом? Насколько же глубока наша с ним связь?
Каладан Бруд откашлялся.
– Добро пожаловать, горожанин Крупп. Мы уже знаем об обстоятельствах рождения девочки – Серебряной Лисы. А ты, стало быть, тот самый смертный. Однако личность Старшего бога остаётся для нас загадкой. Который из них? Ответ на этот вопрос может во многом определить наши… отношения с этим ребёнком.
Крупп заморгал, глядя на Воеводу. Промокнул мягкий второй подбородок платком.
– О, Крупп понимает. Воистину разумеет! Внезапное напряжение пронзило сие достопочтенное собрание, м-м? Вопрос о боге. О да-а. Неопределённость, неуверенность – о как они ненавистны Круппу из Даруджистана… наверное, а быть может, и нет. – Он оглянулся через плечо на подъезжающую карету официальной делегации, снова утёр лоб. – Слишком скорый ответ может сбить с толку, да что там – дать вовсе неверное представление о делах и деяниях. Ох, силы небесные, как же быть?
– Разрази тебя гром! – Крик исходил от кучера роскошной кареты, которая уже подъехала совсем близко. – Крупп! Какого Худа ты здесь делаешь?!
Человечек в шелках развернулся и попытался отвесить решительный поклон, успеха он добился лишь частичного, однако движение всё равно вышло довольно элегантным.
– Любезный друг Мурильо! Ужели ты поднялся на новую ступень в мире смертных, взявшись за новое ремесло? Или, быть может, лишь слегка отклонился в сторону от старого? Крупп и не догадывался, что ты наделён талантом править мулами…
Человек на козлах скривился.
– Видишь ли, лошади, которых выбрал Совет, необъяснимым образом исчезли за миг до нашего отправления. Лошади, позволь добавить, неотличимо похожие на тех, которых вы с Мизой умудрились где-то приобрести.
– Какое удивительное совпадение, друг Мурильо!
Дверца кареты распахнулась и наружу выбрался широкоплечий, лысеющий мужчина. Его грубоватое лицо потемнело от гнева, когда он шагнул к Круппу. Пухлый горожанин раскинул руки для объятий, но на всякий случай отступил на шаг.
– Дражайжий и старейший друг мой и товарищ! Добро пожаловать, о советник Колл. А кто это пожаловал с тобой? Ах, не кто иной, как советник Эстрайсиан Д’Арле! Итак, ныне собрались здесь все истинно важные представители прекрасного града Даруджистана!
– Себя-то в этот список не спеши вносить, Крупп, – прорычал Колл, продолжая наступать на коротышку, который теперь пятился к собственному экипажу.
– Отчего же, отчего же, дружище Колл? Я здесь как представитель мастера Барука…
Колл остановился. Скрестил на груди могучие руки.
– Вот в самом деле? Алхимик, значит, избрал тебя своим посланником?
– Ну, положим, не совсем в этих выражениях, конечно. Мы с Баруком состоим в столь долгой и близкой дружбе, что слова зачастую вовсе излишни…
– Довольно, Крупп. – Колл повернулся к Каладану Бруду. – Прими мои глубочайшие извинения, Воевода. Я – Колл, а этот господин – Эстрайсиан Д’Арле. Мы здесь, чтобы представлять Правящий Совет Даруджистана. Присутствие этого… хм, Круппа… не было запланировано и, по сути, нежелательно. Если позволите, я сейчас пошлю его восвояси.
– Увы, похоже, он нам нужен, – ответил Бруд. – Будьте покойны, я всё объясню. Теперь же, полагаю, мы можем продолжить разговор в моём штабном шатре.
Колл гневно воззрился на Круппа.
– Успел уже намолотить какого-то возмутительного вранья?
Толстяк изобразил обиду.
– Крупп и истина с самого детства неразлучны, дружище Колл! Да что там – счастливо женаты! Только вчера отметили рубиновую свадьбу – мы с повелительницей правды. Крупп совершенно и безоговорочно нужен – везде, всегда и во всём! Таковой долг Крупп должен принять и исполнить с подобающей скромностью…
Тихо рыча, Колл протянул руку, чтобы схватить коротышку за грудки.
Вмешался Эстрайсиан Д’Арле. Советник положил ладонь на плечо Коллу.
– Успокойтесь, – прошептал он. – Всем, я полагаю, совершенно очевидно, что Крупп говорит только от имени самого Круппа. Мы за него не отвечаем. Если он и вправду может оказаться полезен, так это ему следует доказывать и убеждать нас.
– И Крупп докажет! – воскликнул Крупп, снова сияя.
Карга подлетела и запрыгала по земле рядом с ним.
– Тебе, господин, следовало родиться великим вороном!
– А тебе – собакой! – откликнулся коротышка.
Карга замерла, пошатнулась, полурасправив крылья. Склонила голову набок и прошептала:
– Собакой?
– Лишь ради того, чтоб я смог почесать тебя за ушами, милочка!
– Почесать? За ушами?!
– Что ж, не собакой, так, может, попугаем?
– Попугаем?!
– Отличный выбор!
– Хватит! – рявкнул Бруд. – Так! Все вы – следуйте за мной!
Воевода резко развернулся и, громко топая, зашагал в сторону лагеря тисте анди.
Одного взгляда от Мхиби хватило, чтобы Скворец расхохотался. В следующий миг к нему присоединился Дуджек, а потом и все остальные. Серебряная Лиса чуть сильнее сжала руку матери.
– А ведь Крупп уже показал себя, – тихо проговорила она, – верно?
– Верно, дочь моя, ещё как показал. Идём, поможем гостям догнать Воеводу.
Как только все, оказавшись в шатре, начали снимать плащи и перевязи с оружием, Паран подошёл к советнику Коллу.
– Рад снова тебя увидеть, – сказал капитан и добавил чуть тише: – Хотя, сдаётся мне, в солдатских доспехах тебе было удобнее, чем в этих одеждах.
Колл поморщился.
– Тут ты прав. Знаешь, иногда я вспоминаю тот вечер в Гадробийских холмах с чем-то вроде ностальгии. Мы тогда были собой, только самими собой. – Он взглянул в глаза капитану и едва заметно вздрогнул от того, что в них увидел. Мужчины пожали друг другу руки. – Времена были попроще…
– Необычный тост, – проговорил новый голос, и оба обернулись, чтобы увидеть рядом Скворца с глиняным кувшином в руке. – Кружки у вас за спиной, советник, на этом вот… «столе». У Бруда слуг нет, так что я решил взять на себя эту почётную обязанность.
Придвигая три кружки поближе, Паран нахмурился, глядя на стол.
– Да это же днище телеги – солома из щелей торчит до сих пор.
– Зато понятно, почему тут воняет, как на конюшне, – добавил командир, разливая алчбинский эль. – Большой стол Бруда прошлой ночью пропал.
Колл приподнял бровь.
– Кто-то украл стол?
– Не «кто-то», – ответил Скворец, поглядывая на Парана. – Это твои «мостожоги», капитан. Готов побиться об заклад на столбец монет.
– Да на кой же Худ он им?
– Вот это тебе предстоит выяснить. К счастью, Воевода пожаловался только на неудобство.
Зазвучал глубокий голос Каладана Бруда.
– Если вы все изволите рассесться, мы сможем перейти к делу и обсудить вопросы снабжения и фуража.
Крупп первым опустился в кресло – во главе самодельного стола. В одной руке он держал кружку, в другой – несколько рхивских сладких пирожков.
– Такая пасторальная атмосфера! – вздохнул он, круглое лицо даруджийца чуть порозовело от удовольствия. – И традиционные сладости степей для услаждения вкуса. К тому же эль превосходен, чудесно охлаждён…
– Да заткнись ты! – зарычал Колл. – И что ты делаешь в этом кресле?
