Верен, бегая по полю как ужаленный, наконец научился радоваться жизни, гоняя Сецеха по всему полю. Красная грива, так похожая на пламя, все время спутывалась, так что пользуясь случаем он всегда подходил ко мне и вытягивал из сумки гребешок. Сецех на это злился, ревновал, все время толкался и лез вперед, пытаясь отвоевать мое внимание. Я же, смеясь гладила да расчесывала обоих.
Внезапно Верен напрягся. Долго вглядываясь в сторону леса он подошел ко мне и встал в боевую позу. Грива заискрилась, глаза злющие. Сецех забеспокоился, было видно, как конь чего-то боится, чует опасность, готовый при первой же возможности дать деру. Схватив меня за рукав, он потянул прочь в сторону замка, при этом нервно перешагивая с ноги на ногу. Охрана тоже напряглась, я это затылком чуяла, да пока вида не показывала. Разве что звук натянутой тетивы немного напрягал.
В начале показался силуэт. Вдалеке. Маленький ребенок, подросток еще, он медленно приближался. Споткнулся пару раз, но равновесие удержал. Верен готов был разодрать его в клочья. Я уже начала догадываться, в чем причина, но этого просто не может быть, мы находимся в пределах охраняемой территории, нежить тут не может появиться. Да и к тому же он вроде и не мертвый совсем… только торчит что-то… что-то…
И запах…приторно сладкий до тошноты запах…
О Боги.
Тас, словно околдованный, со стрелой в спине, медленно приближался в мою сторону. Пустой затуманенный взгляд, разодранные руки, свидетельствующие о борьбе за жизнь…
Свист рассекаемого воздуха. Три стрелы, словно голодные твари впились в мертвую плоть моего друга. А он так и продолжал идти вперед…
– Принцесса, бегите! – стража вышла из укрытия, обнажая мечи.
На горизонте появились еще несколько фигур. Кроме Таса в нашу сторону двигались еще несколько тварей. Три, если еще не разучилась считать. С ужасом глядя, как мальчик захлебывается собственной кровью, я тут же пнула Сецеха, что бы тот удирал как можно дальше. Дважды повторять не пришлось.
Верен никогда еще не был таким злым. Изрыгая черное пламя, он не подпускал к нам пришлых, при этом все время толкая меня в более безопасную сторону.
Но ноги не слушались, я оцепенела и не могла ни как понять, почему Тас…почему его замученное, окровавленное лицо сейчас передо мной, словно в страшном кошмаре…
Окровавленное….окровавленное… Постепенно эмоции были вытиснуты разумом… решение пришло само.
– ОНИ ЖИВЫ!
Я орала так громко, как могла. Стража махнула рукой в знак моего безумия, пустив при этом очередную стрелу в сторону еще двоих эрров, так же, как и Тас, идущих в нашу сторону.
– а вы посмотрите! У них нет трупных пятен! Кровь идет от ран, да нежить, чтобы перейти в эту фазу еще как минимум два часа бездыханная лежит, гнилью покрывается из-за яда, а эти то чистые!
Обмозговав услышанное и осознав, что теперь ситуация стала еще хуже, чем была, стражи моментально выпихнули меня на задние ряды пытаясь хоть как-то заставить уйти подальше.
Состояние Таса похоже на то, когда мной управлял Верен… Значит надо разорвать связь, но как это сделать? Вырубить его? Не выйдет, я и без сознания ощущала присутствие чужого разума… Если это действительно Найтмары, то какого лешего они творят? Мстят за Верена? Или есть кто-то, способный воспроизводить и копировать их возможности? Некроманты? Но Тас живой…
– Верен, – быстро прошептала я коню, глядя прямо в глаза, – ты ведь знаешь, как разорвать связь…
Верен молчал, но по глазам было понятно, что прекрасно знает.
– Помоги мне, Верен, прошу тебя…
И Верен помог, по-своему.
Видя, что Тас уже совсем близко и вот вот пройдет мимо стражи, чувствуя боль от выпущенных стрел, конь внезапно метнулся в его сторону. Среагировать мальчик не успел, точнее не успел тот, кто им управляет.
Укусив эрра за плечо, Верен тут же отскочил в сторону от ответного удара. Идея оказалась удачной. Тас резко остановился, забился в конвульсиях и упал, потеряв сознание. Следом за ним упали и все остальные. Почему? Я не знаю.
У Верена тем временем из пасти пошла зеленая пена. Видимо яд все же был в телах…
Посмотрев на меня как на предателя, конь упал на месте. Забился в конвульсиях и потерял сознание.
Что же я наделала…
* * *
Еще много ночей я следила за состоянием Верена. Вытирала зловонный пот, чистила пасть от ядовитой слюны, промывала глаза, что бы конь совсем не ослеп. В телах эрров, как потом оказалось, действительно был яд нежити, но получили они его не на прямую от укуса, а от отравленной стрелы. Поэтому и в нежить сразу не обратились. Узнать, кто управлял их сознанием, так и не удалось, Тас и все остальные, кто выжил, из-за высокой потери крови и дырок от стрел во всех частях тела не могли говорить долго, слова то с трудом выдавливали…
Таса спасти удалось, как и еще одного мальчонку, а вот остальные не выжили, как ни старались.
– эй, – с трудом прошептал воришка, – Эллин. Ты тут?
– да, Тас. Я здесь. Как ты?
– как омлет.
– спи, воришка, потом еще наговоришься, как силы вернутся…
– да нет, принцесса, – обреченно вздохнул Тас, – уже не вернуться.
И действительно, целители так и не могли ответить на мои вопросы относительно дальнейшего состояния вора. То, что он ослеп, было только началом. Не известно, как яд подействовал на тело, но главное то, что он жив и нежитью не станет. Только инвалидом.
– Эллин, – в комнату вошел Шалас, – иди спи. Ты уже вторые сутки на ногах, тебе тоже отдых нужен.
Судя по ужасному состоянию принца, черным кругам под глазами и красными белками глаз из-за лопнувших от напряжения сосудов, он не спал еще дольше моего. Сев в кресло напротив меня, он закинул назад голову, глубоко вздохнул и резко, с раздражением сбросил походную обувь.
– не пойду, мне к Верену надо.
– Не убивайся из-за него.
– он по моей просьбе кинулся Таса спасать, и ведь видела, что не хотел…что просьбу выполнил не по собственной воле, а по обязательству перед моими прошлыми заслугами. Да если он умрет, я себе этого никогда не прощу, как мне теперь с ним рядом стоять? Я себя самой последней тварью ощущаю…
– ты молодец, – сказал Шалас, – как додумалась, что они еще живы? Тебя этому твой Сьен научил?
– нет, мама. Когда нежить на наш город напала, она мне стала рассказывать, как отличить их от других подобных состояний. Могу сказать точно то, что у нежити кровь ручьем не хлещет, может покапает несколько капель из застывших сосудов если обращение меньше часа заняло и то не уверена. Да и трупные пятна всегда есть, не могут не быть – яд разрушает сам по себе, так что тут тоже были нестыковки.
– понятно… знаешь, принцесса, все хотел тебя спросить… ты когда вот так же по воле Верена его воле подчинялась, чувствовала боль?
– Да.
Принц закрыл лицо дрожащими руками. Я сделала вид, что вообще не смотрю в его сторону…
– и после всего этого, у мальчонки еще осталось желание жить…
* * *
– собирайся, – приказал Шалас, врываясь в конюшню, – его тоже готовь.
Верен почти оклемался. После тех рвотных трав весь яд из его организма вышел, к тому же этот конь сам по себе сила нечистая, как они переносят такие укусы, я не знала.
Конь гневно глянул в сторону принца, фыркнул, но из стойла вышел.
– куда?
– Мы уезжаем из города, – бросил принц входя в конюшню и что-то разыскивая среди хозяйственной утвари, – там, на поле где Тас вышел, нашли целый лагерь на лесной поляне. Бросали его явно в спешке, ну или специально все раскидали, что бы мы так думали. Кто и что там делал и на что рассчитывал – не ясно, но вот сам факт того, что нападали конкретно на тебя имеет место быть. У них было предостаточно времени на подготовку после нападения, так что мы немедленно уезжаем.
– а как же Тас? А Лира? – запаниковала я. Только новых территорий мне еще не хватало.
Со слов Таса, Лира так и не вернулась из города. Они остались вдвоем в домике, иногда Шалас и я их навещали, всяких вкусностей приносили, да по дому помогали, но всегда раздельно. Почему-то видеть нас вчетвером было немного неловко, грустно, что ли… В голову тут же лезли воспоминания о «Бересте»…
Биже к вечеру, мальчишка запаниковал. Лира всегда возвращалась ближе к ужину, никогда не опаздывала. Он пошел ее искать, но схлопотал стрелу. Проблема вся в том, что он ничего не помнит до того, как оказался на поле. Сопротивление чужой воле было совершенно невозможным. Зрение к тому моменту он уже почти потерял, но очертания местности, силуэты признал сразу. В тот момент он не думал о том, чтобы выжить, он хотел умереть до того, как ранит кого-то из солдат или меня. Прекрасно все понимая, терпя боль от пронзающих его стрел, он желал не успеть дойти до нас.
Когда Тас все это рассказывал, я не расплакалась только потому, что уже просто не было сил. Вернувшись в комнату, я заснула еще до того, как приземлилась на кровать. Сколько я так проспала – не помню. Наверное, долго.
