Люси пробормотала чтото маловразумительное. Миссис Бакстед, сделанная из более прочного материала, справилась у Китти о состоянии ее здоровья.
Китти небрежно махнула рукой.
— Конечно, я чувствовала себя неважно. Однако не стоит обращать внимание на поведение тех людей, которые себя так ведут.
Даже миссис Бакстед не нашла что ответить на эту реплику. Улыбнувшись и сверкнув глазами, Китти отошла от них.
Ее высокомерное поведение озадачило многих, вывело их из равновесия, и люди не знали, что им делать и как себя вести. Никто не мог понять, что происходит. Свидетелями чего они являются?
Обед прошел в нервозной обстановке, смеха не было слышно, разговоры звучали приглушенно.
Когда дамы перешли в гостиную, Сесилия и Аннабелл вместе с Люси, с благословения их матерей, удалились рано, сославшись на усталость после долгого дня. Порция сама была не прочь уйти, однако чувствовала себя обязанной остаться, чтобы помочь леди О.
Разговор не клеился. Китти продолжала разыгрывать роль страдалицы, леди Глоссап была в замешательстве, не зная, как с ней себя вести. Миссис Арчер едва не заламывала руки, вздрагивая всякий раз, когда ктото бросал в ее адрес реплику, и толку от нее никакого не было.
Вскоре выяснилось, что джентльмены оставили всякие попытки прийти им на помощь и решили предоставить их своей судьбе. Как и саму Китти.
Их трудно было осуждать за это. Если даже дамы, включая саму леди О., которая бросала откровенно хмурые взгляды на Китти, не знали, что предпринять, то мужчины были в полнейшей растерянности.
Принимая неизбежное с подлинной грацией, леди Глоссап велела ввезти тележку с чаем. Все остались лишь для того, чтобы выпить по чашке, после чего поднялись и откланялись.
Проводив леди О. в ее комнату. Порция направилась в свою, находившуюся на втором этаже восточного крыла. Окно комнаты выходило в сад. Порция стала расхаживать возле окна, уставившись взглядом в пол, напрочь забыв о живописном ландшафте снаружи. Она сказала Саймону, что, по ее мнению, Китти либо не понимает значения доверия, либо его не ценит; она говорила о доверии между двумя людьми, но спектакль, свидетелями которого они только что были, подтверждал справедливость ее тезиса, хотя и в несколько ином контексте.
Все чувствовали и все реагировали таким образом, как если бы Китти обманула общественное доверие, предала их, отказавшись следовать нормам, которые они признавали. Нормам общения, корректности, вежливости, основополагающим правилам того, как относиться друг к другу.
Их реакция была весьма решительной, и отказ джентльменов вернуться в гостиную был весьма красноречив.
Они действовали чисто инстинктивно, глубоко обеспокоенные тем, что Китти нарушила социальный кодекс, которого они все придерживаются.
Порция остановилась, посмотрела на потемневший сад, хотя попрежнему ничего там не видела.
Доверие и чувство тесно связаны между собой, и если затронуто одно, следует немедленная реакция другого. Нахмурившись, Порция села у окна, положила руки на подоконник, а на них подбородок.
Китти хотела любви. Порция в душе знала, что это было именно так. Китти искала того, чего ищут многие женщины, но у Китти, с ее нереалистическими ожиданиями, любовь была окрашена в страстные, всепоглощающие эмоции, которые накатывают и сметают все, что оказывается у них на пути.
Если она права в своей догадке, Китти владеет идея, что страсть приходит первой, что интимность высокого накала — это тропа, ворота к глубокой эмоциональной привязанности. Вероятно, она верила, что если страсть недостаточно сильна, то и возникшая на ее базе любовь будет недостаточно глубокой, неспособной удовлетворить ее стремления. Это объясняет, почему она не ценит нежную преданность Генри, почему она одержима желанием пробудить греховную и сильную страсть в какомнибудь другом мужчине.
Порция скривилась. Китти заблуждалась. Если бы только можно было объяснить ей это…
Конечно, это невозможно. Китти никогда не воспримет совет, исходящий от незамужней, девственной женщины, почти синего чулка.
В окно пахнул легкий ветерок, нарушил духоту. Снаружи было тихо и темно, хотя это и не была кромешная тьма, и прохладнее, чем в помещении.
Порция поднялась, поправила юбки и направилась к дверям. Спать она сейчас не могла — атмосфера в доме была гнетущей, беспокойной. Прогулка по саду поможет ей успокоиться, привести мысли в порядок.
Двери из столовой на террасу были все еще открыты. Порция вышла через них, окунувшись в мягкую прохладу ночи, напоенную ароматами левкоев и жасмина.
Идя по тени, она увидела мужчину — одного из джентльменов, стоящего на газоне недалеко от дома. Он смотрел во тьму, очевидно, погрузившись в собственные мысли. Подойдя поближе, Порция узнала Эмброза. Но она не подала виду, что заметила его.
Сейчас она была не расположена к светской беседе. Впрочем, Порция не сомневалась, что и Эмброз тоже. Держась в тени, она оставила его наедине с собственными мыслями.
Пройдя чуть дальше и пересекая одну из многочисленных тропинок, она бросила взгляд вправо и увидела молодого цыгана, Денниса, исполнявшего обязанности садовника. Он неподвижно стоял в тени деревьев.
Не останавливаясь, Порция продолжила путь, уверенная в том, что он ее не заметил. Как и тогда, когда они с Саймоном его видели, он сосредоточенно наблюдал за жилым крылом дома. Вероятно, он отошел поглубже в сад изза того, что обнаружил там присутствие Эмброза.
Порция почувствовала неприятный осадок в душе, но постаралась выбросить увиденное из головы. Она не хотела разбираться в причинах ночных бдений Денниса.
Ее мысли тотчас же перескочили на Китти, но Порция заставила себя о ней не думать. Так о чем она размышляла перед этим? О доверии, чувстве и страсти.
И еще о любви.
О цели Китти и о том, как к ней подойти. Китги избрала неверный путь, по крайней мере по мнению Порции.
В таком случае какой путь правилен?
Опустив голову. Порция шла по тропинке, ведущей к озеру, и размышляла. Доверие и чувство взаимосвязаны, это очевидно, но люди есть люди, для них доверие прежде всего.
Если есть доверие, может вырасти чувство, поскольку человек ощущает себя в безопасности и способен позволить себе проявить чувства, которые впоследствии сделают его уязвимым.
Что касается страсти, то есть физической близости, то она является выражением чувства, физическим выражением чувственного родства. Иначе быть не может.
Поглощенная мыслями, Порция, сама того не сознавая, ступила на тропинку, ведущую к беседке. Глядя в землю, она нахмурилась. Если верить ее логическим построениям, в которых она не находила скольконибудь очевидной ошибки, стремление к физической близости рождается из чувственного звена цепи и, следовательно, уже должно существовать.
