не чета твоим с низкой социальной ответственностью.
– А у тебя в клубе, можно сказать, все из консерватории или церковных школ?
– Нет, конечно, я-то еще молодой, мне гулять да гулять, а вот тебе, братан, нужно думать о семье. Слушай, если у вас ничего не получится, я к ней подкачу, покатаю на байке с ветерком, девчонкам это нравится.
– Я тебя потом ушатаю за это «покатаю».
– Уже страшно.
– Кстати, мы с Егором поговорили.
– И без мордобоя?
– Нет, этого избежать не удалось.
– И как он?
– Живой.
– А ты?
– Я еще лучше, – улыбаюсь, вновь вспоминая Маргаритку, теперь называю ее только так. – Приезжай вечером, отец обещал нагрянуть, посидим, как раньше.
В трубке тишина. Мы не собирались давно, это было еще до болезни мамы. Потом уже чувствовалось напряжение, излишняя наигранность, что все хорошо, хотя каждый из нас знал, что ничего хорошего нет. И каждый все переживал в себе сам.
– Я приеду.
– Да и предупреждаю, придется тебя немного наказать.
– Это за что?
– За дело брат.
– Тебя никто не боится.
Паша отключился, я расслабился, солнце пекло, на душе было хорошо, вот легко даже как-то. Было такое чувство, что я отпустил ситуацию, злобу, боль, обиду, ненужных людей из своей жизни. А все Маргаритка, это она с серо-голубыми глазами, вздернутым носиком и родинкой над губой вдохнула в мою рутину свежего воздуха.
– Михаил Дмитриевич, вы долго будете прохлаждаться? У вас там такое творится, такое, что мы боялись не успеть.
А вот возникла и Маргаритка. Волосы растрепанные, сама запыхавшаяся, сарафан грязный. Рядом возбужденно бегает пес, София стоит рядом и с интересом наблюдает за нами.
– Атомная война?
– Нет.
– Инопланетяне?
– Нет.
– Кристина вернулась?
– Ой, да далась мне ваша Кристина.
– Она теперь с сыном прокурора. И у нас было не серьезно,– оправдываюсь как школьник.
Девушка подходит ближе, я все еще лежу на шезлонге, хорошо, что не надел футболку, загораю. Маргарита пытается не смотреть на мою грудь и низко сидящие джинсы. Она закрывает собой солнце, снимает очки, наклоняется, волосы спадают ей на лицо, а у меня екает сердце, и кровь начинает шуметь в ушах.
Такая красивая, настоящая, взволнованная.
Дурацкое правило не заводить романов с блондинками, я его отменяю.
– В вашем доме шпион, а вы тут валяетесь, – говорит зловещим шепотом. – Я все слышала, он стоял за стеллажом, давал указания, а потом уехал на черном «Ягуаре».
– «Ягуаре»? Это был не Мариарти? Помоги.
– Вот совсем несмешно.
Протягиваю руку, девушка доверчиво тянет свою, резкое движение – и вот она уже лежит на мне. Быстро касаюсь ее губ своими, чувствуя тонкий цветочный аромат от волос и запах солнца от кожи.
– Ой!
– Ты такая неловкая,– говорю, а сам не могу оторваться от ее губ.
– Это я неловкая?
– Ура, куча-мала, Стивен, вперед!
Но романтики не случилось, дочь запрыгнула на Маргариту, я начал щекотать их обеих. Пес лаял, девчонки смеялись. Какие там шпионы, когда я счастлив?
Глава 31
Маргарита
– А теперь давай по порядку.
– Что «по порядку»?
– Что ты видела, слышала. Все, что тебе показалось странным.
– Что именно?
– Маргарита, ты где-то такая умная, а сейчас начинаешь туго соображать. Мисс Марпл должна включиться снова, та, которая услышала подозрительные слова и стала свидетельницей вселенского заговора.
– Но он на самом деле говорил странные слова. А я все сопоставила: горничная, жучки, его приказ, то, что она не хотела убираться. Вообще, она убралась, где она, где эта горничная?
– Поздно спохватилась, Цветкова. Она позорно сбежала, но наверняка оставила все, что хотела оставить.
– Так надо искать, вызывать полицию,– говорю шепотом, от Вишневского так вкусно пахнет.
– Обязательно. С собакой.И ловить преступника по горячим следам. Пока, конечно, разберемся без полиции, но через полчасика обещали приехать специалисты, которые умеют искать и которые, главное, знают, что и где искать. А вечером приедет папа, у нас есть что приготовить, кроме каши, сырников и омлета с сосисками?
– Папа? Это тот самый папа?– я немного в шоке, потому что вот никак не ожидаю увидеть в неформальной обстановке генерального директора крупной компании.
– Не бойся, я спасу тебя от дракона.
Мы сидим за кухонным столом, Михаил держит меня за руки, заглядывает в глаза. Он такой милый, трогательный, а в глазах пляшут чертики. Мое сердце от этих прикосновений, взглядов, запаха хаотично бьется в груди. Я словно пьяная и причиной тому далеко не алкоголь, а мой босс.
– Так, Маргарита, сосредоточься. Расскажи мне все, как было, с самого начала.
Да куда там сосредоточиться, я на это не способна, тем более после того поцелуя у бассейна, а сейчас Михаил так близко, смотрит своими серыми глазами и держит за руку. Это нереально.
– И не смотри на меня так, Цветкова.
– Как?– выдыхаю еле слышно, облизываю пересохшие губы. Нет, это точно сейчас не я, не та рассудительная и рациональная Цветкова, которая вообще не должна верить мужчинам после того одного, который предал.
– Вот так, как делаешь ты.
– А как я смотрю?– во мне сейчас живет наивная, простая чукотская девочка. Господи, я влюбилась по уши. Реально, по самое «не хочу», по самые помидоры, как говорила Ведерникова, когда в десятом классе к нам в школу пришел новый физрук.
Михаил посмотрел поверх моей головы. Там в гостиной София после обеда смотрит мультик. Резко тянет за руку в сторону. Встаю, запинаюсь, но не успеваю сделать и пяти шагов, как мужчина прижимает к стене, придавливая телом, и накрывает мои губы своими.
А у меня вдруг подкашиваются ноги. Голова идет кругом, я обнимаю его в ответ, не в силах сопротивляться. Пропускаю его волосы через пальцы, слегка царапая кожу головы. На что слышу стон Михаила, отвечаю на поцелуй, позволяю терзать и кусать губы, теряя связь с реальностью.
– Так… так… так мне рассказывать?
– Я бы, конечно, продолжил, что начал, но сейчас приедут люди, а от тебя невозможно оторваться, Цветкова.
Мне так и хотелось сказать ему, чтоб не отрывался, здравый смысл покинул меня окончательно, а ведь вокруг происходят странные вещи. Я не успела ничего ответить, Михаилу позвонили, через несколько минут в доме появились
