мамины имя и дату рождения. Ставлю фильтр по родившимся в Лейте, и остается лишь мамина запись. Удаляю ее имя, меняю диапазон даты рождения на пять лет до и после. В списке четыре новых имени: Дженнифер, Мэри и две Маргарет, но без регистрации на сайте никаких подробностей не получить. Я делаю запрос и оплачиваю все четыре свидетельства, включая мамино. После подтверждения узнаю, что ждать придется около двух недель.
Я открываю свою почту и начинаю новое письмо к адресату john.smith120594.
«Если ты действительно Мышка, то давай встретимся. Я знаю, ты в Эдинбурге».
Ответ приходит сразу.
«Нет! Я тебе не доверяю. Еще слишком рано. И уж точно я не верю ему».
«Скажи, чего ты хочешь! Объясни, что происходит».
«Я хочу, чтобы ты вспомнила. Я хочу, чтобы ты захотела вспомнить. Я пытаюсь тебе помочь. Я пытаюсь спасти ТЕБЕ жизнь. Эл мертва. ее убил Он».
Именно последнее сообщение убеждает меня в том, что мои страхи безосновательны. Я еще могу принять, что Мышка – настоящая, но все эти мелодраматичные клише, столь типичные для Эл, чей голос я так и слышу в своей голове, наводят на мысль: это просто игра, одна из ее безжалостных игр. Мне отчаянно хочется, чтобы так и было, и я невероятно зла. Что ж, сама напросилась, сестричка!
«Кто убил Эл?»
Длинная пауза, достаточно долгая для того, чтобы прозвучала барабанная дробь.
«Ее лживый муж».
Глава 16
[email protected]
15 апреля 2018 года в 00:15
Re: ОН ЗНАЕТ
Входящие
Кому: Мне
ПОДСКАЗКА 8. НЕ НАРЯЖАЙСЯ: КЛОУНОВ БОЯТСЯ ВСЕ
Отправлено с iPhone
* * *
Шкаф с маскарадными костюмами в кафе «Клоун». Подсказка ведет к странице из дневника, которую я нашла пять дней назад после того, как обнаружила под кроватью страницу по подсказке номер пять. Я разозлилась и нарушила последовательность, отказавшись плясать под дудку сестры. Именно эта запись напугала меня больше всего.
Я не собираюсь ни открывать шкаф, ни перечитывать страницу. Меня все равно трясет, волосы на затылке встают дыбом, по коже бегут мурашки. Я прекрасно помню, что там написано.
10 августа 1998 года
Что-то приближается. Оно уже близко.
Иногда мне так страшно, что я забываю, как дышать. Я забываю, что умею дышать.
* * *
Мы с Эл снова убегаем. Мы бежим изо всех сил, спотыкаясь и падая. Громкий металлический звон эхом отражается от стен, и солнце исчезает. В темноте судорожно звонят колокольчики. Их слишком много, и определить, откуда доносится звук, невозможно. Мертвые огни преследуют нас, вспыхивают и дрожат на стенах: мы пытаемся удрать от стука ботинок, криков и рева. Разбойники и тюремщики, Зубная Фея и мадам Дефарж, Синяя Борода и Черная Борода. Теперь мы далеко от Зеркальной страны, теперь она даже не воспоминание, а место, о котором мы читали или где жили давным-давно. Как Шир в Средиземье или залитая кровью площадь в Париже, тюрьма в штате Мэн или остров в Карибском море. Потом мы сидим на корточках в платяном шкафу, сгибаясь от страха, вцепляемся друг в друга, вонзаем ногти все глубже в кожу. В отличие от Зеркальной страны кафе «Клоун» не защитит нас – это лишь место, где можно спрятаться.
«Мы – пираты, наш папа – король пиратов, – шепчет Эл мне на ухо, сидя в холодной густой тьме. – Все будет хорошо!»
Нет, не будет. Я знаю, что это ложь.
Дверная ручка начинает дребезжать и поворачиваться, и мне хочется закричать – ведь это единственный способ встретить кровь, пот, рев, ярость и зло, которое изо всех сил пытается проникнуть внутрь. Не знаю, в чем мы провинились. Не знаю, почему оно хочет нас напугать, причинить нам боль. Не знаю, почему оно хочет нашей смерти – повесить на крюк, пока мы не сгнием.
Дверь распахивается, и мы кричим. Внутрь заглядывают Мертвые огни и первая страшная рожа. Черные искореженные кости и синяя борода, оскал острых зубов, ром и табак, подмигивание и рев. А колокольчики звенят и звенят…
* * *
Один колокольчик все еще трезвонит, причем слишком громко, слишком по-настоящему. Нет, он не отголосок моего кошмара – это происходит здесь и сейчас.
Чувствую себя неимоверно уставшей. Переворачиваюсь на бок, словно выброшенный на берег кит, и смотрю на будильник. Четверть второго пополудни. Я проспала тринадцать часов! Как такое вообще возможно? Медленно сажусь, протираю воспаленные глаза.
Вставай, говорю я себе. Для начала следует встать.
Я снова слышу звон колокольчика – долгий и настойчивый, – и вдруг меня охватывает страшное, роковое предчувствие. Я скатываюсь с кровати, мечусь по комнате на нетвердых ногах, пытаясь отыскать вчерашнюю одежду, кое-как натягиваю ее на себя. Я стараюсь не вспоминать ни свой сон, ни слова Эл. «Что-то приближается. Оно уже близко». Пронзительный звон не утихает.
Я выхожу на лестничную площадку. Судя по шуму воды, Росс принимает душ, и я спускаюсь, осторожно делая шаг за шагом. Внизу опять слышу звон и стук, громкий и настойчивый, и наконец просыпаюсь окончательно. У входной двери медлю, едва переводя дух от страха. Снова раздается звонок, я отодвигаю ночной засов и впускаю в дом солнце и холод.
На пороге стоит детектив-сержант Логан; позади него маячит белокурая пикси, Шона Мюррей.
– Здравствуйте, Кэтриона, – говорит Логан без тени улыбки или ямочек на щеках. – Извините, что разбудили. Можно войти?
– Конечно.
Пока они проходят в дом, я не отрываясь смотрю на дорожку, калитку, желтеющую изгородь, размышляя, когда лучше рассказать им про каяк, про электронные письма и странички из дневника Эл. Даже если все укажет на Росса или на сентябрь девяносто восьмого года и последний день нашей первой жизни, на тот день – точнее, ночь, когда погибли мама и дедушка. Даже если письма велят мне ничего не рассказывать полиции, я все равно это сделаю. Бояться теперь нечего.
Полицейские ждут меня в коридоре, и я понятия не имею, куда их пригласить. В Тронном зале – слишком нелепо, в кухне – слишком по-домашнему, про кладовую и говорить не стоит. Я решаю, что гостиная – меньшее из зол, пока не замечаю, как они смотрят на бар «Пуаро» и чиппендейловский комодик на львиных лапах, и вспоминаю прикосновение холодного полированного дерева к моей пылающей коже.
– Присаживайтесь. Вам предложить что-нибудь выпить? Я хотела…
– Кэт, – перебивает Логан, кладя мне руку на плечо. – Позовите Росса.
– Я здесь, – говорит Росс, стоя на пороге с таким видом, словно готов выставить нас за дверь. Он босиком, в старых джинсах и футболке с концертного тура «Блэк саббат». Мокрые волосы с одной стороны прилипли к голове, с другой – торчат как у ребенка.
Логан убирает руку и прочищает горло.
– Вам обоим лучше присесть.
Я опускаюсь на обтянутое желтой парчой кресло-качалку возле камина – мамино кресло. Оно тут же начинает раскачиваться, и я поспешно упираюсь ногами в пол.
– В чем дело? – спрашивает Росс незнакомым от волнения голосом.
– Росс, –
