икону, которую тот сохранил до конца своих дней».
Жиркевич начал бурную деятельность по освобождению Зосимы. Он присоединился к уже существующей к тому моменту группе хлопочущих за Зосиму чиновников и общественных деятелей, и наконец, в декабре 1911 года, государь по ходатайству министра юстиции освободил старца от отбытия оставшейся части наказания, заменив его на пятилетнее пребывание под надзором в монастыре.
Синод назначил Зосиме для пребывания Судергский монастырь в Ковенской губернии, и Жиркевич привез туда своего подопечного. Однако к этому времени подвижник был истощен тюремным заключением, и через месяц архимандрит Зосима, прозванный в народе «русским Златоустом», стал мирно отходить ко Господу. До последнего вздоха он читал Иисусову молитву и слабеющей рукой творил крестное знамение. Погребли его на братском кладбище обители, хотя он завещал похоронить себя в Сарсах, в своем монастыре.
Тайна рождения архимандрита Зосимы и описание его жизненного пути хранились в большом бумажном конверте с надписью «Мои сношения со Двором». Конверт, завещанный генерал-майору Жиркевичу вместе с прочими бумагами, безвозвратно исчез из солидного портфеля старца сразу же после его кончины.
Генерал Жиркевич, впечатленный и восхищенный жизнью архимандрита, предпринял серьезные усилия по его реабилитации. Кстати, как и положено образованному человеку того времени, правозащитник был атеистом, но к Зосиме относился с невероятным уважением. Тот даже в знак благодарности завещал Жиркевичу ту самую иконку, которую ему передала императрица. Генерал пишет в поздних воспоминаниях, адресованных дочери:
«Когда твоя Мамочка слегла окончательно перед кончиной, по ее желанию на столик у ее кровати был поставлен складень из трех частей, принадлежавший архимандриту Зосиме, подаренный ему Императрицей, снятый мною с его груди, когда он лежал в гробу».
Александр Жиркевич написал и издал за свой счет две книги. Одна из них – биография старца, другая, «Архимандрит Зосима был невинен», посвящена истории его процесса и разбору жалоб. Книги печатались большим тиражом, их бесплатно раздавали в церквях.
Жиркевич в этот период активно пытался продвигать вопрос об улучшении положения арестантов и их правах через военного министра. И случай с «невинно пострадавшим святым старцем», который волей случая оказался в Вильне, был прямо подарком судьбы. Конечно, приведя яркий пример мученика, которого из-за сбоя бюрократической судебной машины семь лет несправедливо продержали в заточении, можно было добиться гораздо большего успеха.
В монастыре, основанном Зосимой в Сарсах, о нем осталась благоговейная память. После революции монастырь разогнали, а его здания постепенно разрушались. Но в 2008 году обитель возродилась. В 2012 году монахини отправились в Литву и перевезли тело Зосимы в Сарсы, где он и завещал себя похоронить. Однако старец не похоронен: он лежит в специальной раке по левую сторону от алтаря монастырской церкви. Хотя он не канонизирован, в монастыре его воспринимают как местночтимого святого, потому что при жизни он проявлял множество соответствующих качеств и признаков.
Так кем же был на самом деле старец Зосима, он же Залман Мордухаевич Рашин?
Если вас убедила довольно фантастичная история, рассказанная выше, я вам сочувствую, как и Александру Владимировичу Жиркевичу, который тоже, что совершенно очевидно, поверил в историю «цесаревича Мити Рашина».
По материалам дела Зосимы можно более-менее достоверно установить обстоятельства его жизни.
Залман Мордухаевич Рашин действительно родился в 1840 году в Черниговской губернии и был незаконнорожденным сыном еврейки. Конечно, он не был цесаревичем и не имел никакого отношения к императорской семье, да и с императрицей не встречался никогда: этому нет ни малейших подтверждений. Жиркевич в своих выводах полагался только на слова самого Зосимы.
В 12 лет маленький Залман попал в рекруты: при Николае I евреев брали в солдаты с 12 лет, это было одно из проявлений антисемитской политики Российской империи. Рекрутская повинность велась по очередности семей, по сложным правилам. Но евреи, «кагальная»[23] жизнь которых плохо контролировалась властями, на все эти правила плевали и сдавали в рекруты, нагло подделывая бумаги, детей бедняков, в том числе незаконнорожденных. Кто там будет разбираться в этих Мойшах и Залманах? Так что Рашин с большой долей вероятности попал в армию не в свой черед.
Отправили Залмана в кантонистский батальон – специальную военную школу для детей солдат и малолетних призывников. Николай I вообще, по-видимому, считал, что идеальные подданные государства – солдаты, послушные, исполнительные и одинаково одетые. Но вместо порядка и исполнительности в кантонистских школах была бесконечная муштра, дедовщина и постоянные унижения.
Евреям приходилось особенно плохо. На них давили, чтобы они приняли крещение. Никаких преимуществ вроде продвижения по службе оно не давало. Более того, переход в православие ухудшал положение еврея-кантониста: выкресты теряли поддержку бывших единоверцев и после армии не могли вернуться в семью. Это был путь в полное одиночество. Но Залман в какой-то момент крестился и стал Дмитрием Александровичем Рашиным.
В 18 лет Дмитрий Рашин был зачислен на действительную военную службу и попал на интендантский склад в Тамбове, где стал вахтером.
Ни в каком Главном военно-инженерном училище Санкт-Петербурга он не учился: это чистый вымысел Зосимы, призванный подтвердить его легенду. Однако Дмитрий Рашин, безусловно, был выдающимся человеком, упорным и способным влиять на людей. Если бы не ограничения по рождению, он бы, возможно, сделал министерскую карьеру.
Служить Дмитрию предстояло 20 лет, но в 29-летнем возрасте он совершил первый прорыв: договорился с полтавским архиереем и военным начальством о том, что его уволят из армии для поступления в монастырь. Невозможно представить, чтó именно он для этого сделал, но это фантастическое достижение. Служить оставалось еще восемь лет, просто так в монастырь не отпустят, не то вся армия разбежится. Да и обители не сказать чтобы страдали от нехватки людей.
Дмитрий, безусловно, был крайне обаятелен и умел управлять окружающими. Тем более удивительно, что он умудрился устроить все это только по переписке, без личных встреч, которые были, понятное дело, невозможны: он же служил в армии!
Его действительно рукоположили в иеродиаконы, затем в иеромонахи, и он был экономом у двух епископов по очереди. Как бедный еврей без образования, начавший говорить по-русски только после 12 лет, выучил все, что полагается знать и уметь иеромонаху, – причем речь идет не только о языке и богослужебных навыках, но и об общем стиле поведения и культуре? Если вы думаете, что Зосима получил свое положение «через черный ход» (если вы понимаете, о чем я), вы ошибаетесь: в то время это было совершенно невозможно.
Очевидно, что наш герой оказался просто суперспособным.
В Красноярске Зосима действительно успел основать монастырь и найти спонсоров, но в этом монастыре не все было благополучно. Вот цитата из письма енисейского губернатора Лохвицкого:
«В короткое время уже многие из завербованных и поступивших в обитель, по распродаже всего своего имущества и по отдаче денег в монастырь, теперь по разным причинам вышедшие из него, остались совершенно без средств к существованию».
Так что Зосима не просто был убедителен: он умел комфортно устроить свою жизнь за чужой счет. Поклонники молодого монаха буквально переписывали на него имущество и жилье. Но это еще не все! Помимо этого, монах начал устраивать личную жизнь. Для этого, кроме мужской, он устроил еще и женскую общежительную обитель.
Подробностей мало, но, судя по дальнейшей жизни и интересам «святого старца», его деятельность в отношении неграмотных малолетних деревенских девочек очевидна. Если уж он сумел по переписке убедить архиерея забрать его из армии, то уговорить деревенскую девку приобщиться к каким-нибудь «таинствам» мог тем более.
О новой обители пошли разные слухи: монашки-де посещают в мужской монастырь и ночуют там. С Зосимой то и дело замечали какую-то девушку Наташу. Тот же губернатор Лохвицкий в своем письме владыке Антонию упоминал, что в мужском монастыре «оказываются и женщины под видом услуг, в том числе девушка с небольшим 20-ти лет, что положительно воспрещено монастырским уставом. То же делается и в женской обители, где собранные сестры ведут жизнь, приличную проституткам».
С епископом Антонием и его заместителем Зосимой начал бороться местный жандармский полковник Банин. Началось расследование, в монастыре проходили проверки. Обнаружилось, что в мужском монастыре прямо живут женщины – что
