Как только Бека заметила намек на солнечный свет сверху, акула вернулась снова. Массивное тело акулы было единственным, что спасало Беку на данный момент; необходимость широкого разворота рыбины дало девушке возможность вонзить нож сквозь ее жабры. Акула заметалась в воде, едва не сбив Беку. Но все же зазубренный край одного зуба прорвал гидрокостюм и кожу, оставив кровоточащую рану на левой икре.
Но и этого хватило, чтобы акула уплыла восвояси.
* * *
Маркус сел в шлюпку и в третий раз посмотрел на свои водонепроницаемые часы. Судя по часам, которые до сих пор всегда были надежными, у Беки оставалось еще четыре минуты до того, как она потянет за веревку, и он поймет, что все нормально. Слишком долго, прежде чем ее баллоны начнут опустошаться, и ей нужно будет выныривать.
Но кожу на затылке покалывало так, как не бывало со времен Афганистана. Солдат на собственном горьком опыте научился не игнорировать это чувство. Нет, если он хочет выжить, чтобы сражаться еще один день, и все его друзья вместе с ним.
Бормоча проклятия, Маркус натянул маску, схватил ружье для подводной охоты, которое на всякий случай спрятал в шлюпке, и соскользнул в воду. Лучше выглядеть глупо, чем провести еще одну минуту в этой крошечной лодке, уверенный, что что-то пошло не так в сине-зеленых глубинах.
Направляясь прямо вниз, по веревке, по которой Бека должна была плыть обратно, он не успел далеко уйти, как наткнулся на сцену, которая опалила его мозг, присоединившись к худшим ужасам поля боя, чтобы навсегда преследовать его во снах, как катушки черно-белых фильмов.
Самая большая акула, которую он когда-либо видел, была прямо перед ним, ее громадное тело почти скрывало Беку из виду. Девушка прижалась спиной к скале, в одной руке держа нож, в то время как другая отчаянно сжимала кровоточащую рану на ноге. Кровь вязко сочилась в воду, как краска с акварельной кисти, брошенной в банку.
Через мгновение, она заметила его. Сквозь прозрачную морскую воду он видел, как глаза Беки расширились за маской, сначала в надежде, потом в ужасе, когда морда акулы тяжело качнулась в его сторону.
Взведя ружье для подводной охоты, Маркус поднял вверх три пальца, а затем указал на поверхность. Бека отчаянно замотала головой, привлекая к себе внимание огромного белого монстра. Огромная голова двигалась взад и вперед между ними, колеблясь, и Маркус снова поднял три пальца, указывая на ее кровоточащую ногу. Она неохотно кивнула и прислонилась к скале.
Он нацелил гарпун на акулу, снял предохранитель и поднял один палец, потом два, потом третий. Когда Бека бросилась к поверхности, плывя так быстро, как только могла, Маркус придвинулся еще ближе к акуле и выстрелил прямо в ее темный и злобный глаз. Она тяжело заметалась в бешеном танце зубов, плавников и хвоста, по спирали опускаясь на дно океана. В сумеречных глубинах воду окрасила серо-черная кровь.
Как только Маркус убедился, что акула не преследует их, он поспешил к поверхности. Бека вцепилась в борт шлюпки, судорожно хватая ртом воздух, и выражение почти комического облегчения осветило ее лицо, когда он вынырнул рядом с ней. Он бросил гарпун на дно лодки и затем поднял Беку на борт. Адреналин вытащил его из воды почти без усилий, хотя, как только они оба оказались в безопасности, он почувствовал последствия, пульсирующие в его организме. Битва всегда была такой — порыв, за которым следовал ответный удар.
Его сердце готово было выскочить из груди, когда он смотрел на окровавленную ногу Беки. При ближайшем рассмотрении оказалось, что рана глубокая, но ничего жизненно важного не задето. Им повезло. Очень, очень повезло.
— Вот это было приключение, — сказала Бека дрожащим голосом, когда он вытащил аптечку, собираясь обрабатывать ее ногу, отмахиваясь от протеста девушки, когда он разрезал дорогой гидрокостюм, чтобы обнажить рану. Костюм все равно был испорчен. — Да, кстати, спасибо, что спас мне жизнь.
— Без проблем, — ответил Маркус, стараясь говорить небрежным тоном и не сводя глаз с ее раны, чтобы она не заметила эмоции, которые он не мог скрыть. — Эта услуга входит в сервис гостеприимного обслуживания. Но не удивляйся, если мой отец добавит дополнительную плату.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хорошо, что барбекю было вчера, — сказала она с неуверенным смехом. — Не уверена, что буду много танцевать в ближайшем будущем.
Маркус надежно закрепил конец повязки и потянулся к рации, собираясь вызвать своего отца, чтобы тот развернул лодку и пришел за ними. Но сначала он поддался непреодолимому порыву и поцеловал Беку так крепко, что их зубы лязгнули.
— Только если ты оставишь для меня танец, — сказал он. — Я буду ждать столько, сколько потребуется.
* * *
Маркус настоял на том, чтобы отвезти ее домой, хотя Бека неоднократно говорила ему, что с ней все в порядке. Обширная аптечка первой помощи на борту «Хитрого Змея» прекрасно справилась с раной, которая выглядела еще хуже, чем была на самом деле, но Бека отказалась ехать в больницу, чтобы осмотреть ее. Как Баба Яга она выздоравливала значительно быстрее, чем большинство людей, и как только ей удастся нанести на рану немного травяного крема Барбары, та исчезнет мгновенно.
Конечно, отец Маркуса был недоволен тем, что они прервали его рыбалку, и пригрозил выставить ей счет за убытки. Но так как сети были пусты, казалось, что рыба все равно ушла в другое место. Бека виновато подумала о своем споре с Кешем и понадеялась, что это не ее вина. Маркус-старший все еще выглядел усталым и изможденным, а на этой неделе ему предстоял еще один сеанс химиотерапии, так что он не выразил ничего, кроме символического протеста, когда Маркус предложил вернуть лодку на берег.
Вернувшись в автобус, Бека вошла внутрь, едва прихрамывая, пока Маркус выгружал ее вещи.
— Какого черта с тобой стряслось? — рявкнул Чуи.
— Ничего. Просто немного покусала акула, — ответила Бека, усевшись на диван и проведя рукой по его мягкой шерсти.
— Укус акулы не звучит как «ничего», — сказал Чуи. — По факту это звучит как большая проблема. И мне это не нравится.
— Ну, по-честному, мне тоже, — сказала Бека. — Напомни мне не повторять подобный опыт. — Она подумала, не стоит ли упомянуть о золотой цепочке, которую, как ей показалось, она заметила на шее акулы, но, должно быть, ей это померещилось в пылу схватки.
Маркус поднялся по ступенькам в автобус, тряся головой.
— Знаешь, со стороны кажется, что вы оба действительно разговариваете. Жаль я не говорю по-собачьи.
— Я как раз рассказывала Чуи, какой ты герой, — сказала она. — Он спас мне жизнь, — сказала она Чуи. — Выстрелил в акулу из гарпуна, чтобы я смогла выбраться оттуда живой.
— О, ерунда, ничего такого не было, — с улыбкой сказал Маркус, подходя и садясь рядом с Бекой.
Чуи издал звук, будто подавился.
— Не думаю, что смогу вынести это, — сказал он, ласково проводя языком по щеке Беки, прежде чем подняться в ореоле темного меха и пылинок. — Я собираюсь выйти и пописать на что-нибудь. — Он подошел и открыл дверь зубами, радуясь, что Маркус не может его понять.
— Какой талантливый пес, — прокомментировал Маркус.
— Даже не представляешь насколько, — произнесла Бека. Она снова села рядом с Маркусом и некоторое время молча смотрела в его карие глаза. Каждый раз, когда она смотрела на них, они были разными. В рассеянном послеполуденном свете, льющемся через окна автобуса, они казались почти зелеными, с оттенками коричневого, медного и янтарного, как кусочек полированного агата, выброшенный на берег морем.
— Спасибо еще раз, — медленно произнесла она. — Ну, знаешь, за то, что спас меня. Ты действительно мой герой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я рад, что подоспел вовремя, — ответил Маркус. В этом простом заявлении таилось невысказанное воспоминание обо всех тех временах и о людях, которых он не смог спасти. Она видела боль в его прекрасных глазах, хотя он никогда не говорил об этом ни слова. — Я вроде как привык к тому, что ты рядом. — Он протянул руку и взял ее за руку, слегка сжав.
