– Опасный ты человек, – засмеялась Оксана. – Только не вздумай при Саше это сказать. У него какой-то комплекс по поводу денег.
– Не удивительно!
– Почему?
– Раз его девушка считает его нищим…
– А каким я должна его считать?
Зарина загадочно усмехнулась.
– Вообще-то, – продолжила Оксана, – для меня это никакого значения не имеет. Кошелёк – не главное достоинство мужчины.
– А какое главное достоинство?
– Ум, сила… Ну, что ты на меня так смотришь? Да! Меня немного раздражает его…
– Нищета, – подсказала Зарина.
Оксана вздохнула и махнула рукой.
– Надо называть вещи своими именами.
– А я вижу, что он очень богат, – возразила Зарина.
– Саша?! Богат? Или ты имеешь в виду духовное богатство?
– А какая разница? Богатство либо есть, либо нет. Количество денег здесь вообще ни при чём.
– Как это?
– Да ладно, не заморачивайся.
– Нет, ты объясни!
– Легко сказать «объясни»! – хмыкнула Зарина. – Что такое деньги? Благодаря им, например, Рихард смог нанять своих бойцов, похитить тебя… и всё такое. А Александр взял и без всяких денег вернул тебя обратно. Охранники оказались бессильны. И какая разница, есть деньги или нет? Богатство недаром произошло от слова Бог. А деньги и прочие материальные блага – это лишь проявление богатства, его проекция.
– Хочешь сказать, что Саша просто не хочет его проявлять?
– Вроде того. Представь, что у него в банке лежит миллион долларов, но он… то ли не знает об этом, то ли по каким-то причинам не желает их тратить.
– Но почему?!
– Вот это я и пытаюсь понять.
– Да ну! – пожала плечами Оксана. – Не укладывается в голове, что человек может сознательно обрекать себя на нищету.
– А разве он плохо живёт?
– Хорошо, но за чужой счёт. Катается, как сыр в масле, благодаря Галине и Владимиру.
– Друзья, похоже, рады, что он живёт у них. Разве это не истинное богатство?
– Типа, не имей сто рублей, а имей сто друзей? – Оксана поморщилась. – По-моему, это зависимость и несвобода. А это и есть нищета, на мой взгляд.
– А ещё у него есть ты.
– И что? От меня он принципиально никаких подарков не принимает. Даже за сотовый телефон деньги отдал, хотя связь с ним нужна больше мне, чем ему.
– А разве обладание женщиной не входит в необходимый набор богатого мужчины?
– Обладание мной? – возмутилась Оксана. – Во-первых, я не вещь, чтобы мной обладать. А во-вторых, я ж не красавица-фотомодель.
Зарина опять загадочно усмехнулась.
– А почему ты не красавица?
– Что значит «почему»?
– То и значит – почему ты не красавица? Все данные у тебя для этого есть. Но ты, словно специально себя уродуешь. Как эта шкатулка.
– У меня данные?! – удивилась Оксана. – Где?
– Ты включи свою любимую логику, – улыбнулась Зарина. – Тебя перепутали с элитной (!) восемнадцатилетней стриптизёршей.
– Это потому, что я похудела и накрасилась.
– А что мешало тебе раньше быть стройной и яркой?
– Аллергия…
– А лишние килограммы тоже от аллергии?
– Я ж на гормонах сидела. От них знаешь как раздувает.
– Раздувает только от лишней еды. Всё остальное – отговорки и оправдания обжорства.
– Постой! Ты хочешь сказать…
Оксана замолчала, внезапно увидев очевидное: если аллергия требовала поддерживать имидж «серой мышки», а также переедать и толстеть, то это было необходимо, чтобы от чего-то защищаться. Осталось выяснить, от чего.
– …что тебе зачем-то надо быть некрасивой, – закончила фразу Зарина. – Вопрос: зачем?
– Ты ж сама сказала, что как эта шкатулка. Наверное, чтобы не привлекать к себе внимание мужчин.
– А что страшного во внимании мужчин?
Оксана тяжело вздохнула. Огонёк свечи затрепыхался и затрещал. Она сняла огарок с канделябра и продолжила обжигать шкатулку, освобождая узор от маскировки.
Что страшного?
Что страшного во внимании мужчин?
На этот вопрос сложно ответить женщине, которая никогда не была им избалована. Поэтому Оксана отправилась к Жанне. Она знала, что найдёт её в монастырской библиотеке.
Здесь царил полумрак. Солнечные лучи с трудом проникали сквозь узкие готические окна, затемнённые витражами.
Откуда-то из-за высоких стеллажей донёсся сухой кашель. Оксана пошла на звук и увидела старуху-монахиню, склонившуюся над книгой. Через открытую форточку на стол падал свет.
– Жанна! – позвала Оксана.
Старуха вздрогнула, и воздух, насыщенный книжной пылью, зашевелился.
– Кто здесь? – прошепелявила она.
– Это я. – Оксана вышагнула из тени.
Старуха прищурила слезящиеся глаза, пытаясь опознать гостью.
– Ааааа! Это ты, – улыбнулась она беззубым ртом. – Я давно жду тебя. – Она опять кашлянула. – Я уже прочитала почти все книги и готова уйти в твой удивительный рай.
– Почти все?!
– И даже написала свою, – заговорщицки прошептала старуха. – Я знаю, что никому не суждено прочитать её, но… – она нагнулась и, открыв ящик стола, достала тетрадь, – …надеюсь, до Бога дойдёт это письмо.
– Почему же никому? – удивилась Оксана. – Историки обязательно прочтут твои мемуары.
– Историки? – засмеялась старуха. – Для историков я погибла на гильотине. Они напишут, что последняя королевская шлюха визжала и упиралась, когда её тащили на эшафот, кричала, что она вовсе не та, за кого её принимают, и умоляла палача повременить ещё чуть-чуть.
– Но как же?! Ведь та женщина сама согласилась. И даже просила тебя об этой подмене!
– Когда смерть далеко, кажется, что она не страшна. Но когда она уже рядом, нестерпимо хочется жить. И никакой рай не может быть лучше жизни.
– Но почему же тогда ты хочешь уйти?
– Разве я сказала, что хочу? Я сказала, что готова.
Льющийся в окно свет вдруг стал слишком ярким, словно с неба спустилась лестница.
– Но у меня есть ещё одна просьба! – спохватилась Жанна, отшатнувшись от слепящего луча. – Я хочу, чтобы в раю… я хочу… – Она зашлась кашлем.
Оксана обняла её за плечи и слегка помассировала грудину. Облако снова прикрыло солнце, и Жанна облегчённо вздохнула.
– Эта книжная пыль сведёт меня в могилу! – сказала она, утирая слёзы с морщинистых щёк.
– Что ещё ты хочешь? – напомнила Оксана.
– Я хочу быть некрасивой, – затрясла головой старуха. – Нет! Не так. Я не хочу быть красивой. Хочу быть обычной, как все.
– Но почему?!
– Тебе не понять, – всхлипнула она. – Я не хочу быть игрушкой, не хочу быть вещью, предметом роскоши, как породистая лошадь, которой хвастаются друг перед другом, которую мечтают купить или хотя бы временно попользоваться. Я хочу ни от кого не зависеть! Я хочу сама зарабатывать на жизнь. Сама!
– Жанна! Но…
Монахиня прижала палец к губам.
– Тссс! Меня давно уже никто так не зовёт! Теперь я снова сестра Мария. – Она тяжело вздохнула. – Я ведь была Марией, пока муж не проиграл меня в карты.
– Ты всё ещё не можешь его простить?
– Простить? Что ты! Сможет ли он простить меня за те страдания, что я доставила ему?
– А ты-то в чём виновата?
– А как же? Разве стали бы слуги Графа выслеживать его, плести интриги и вовлекать в эту игру, если бы им не нужна была я? Когда сильным мира сего что-то нужно, они возьмут, независимо от того, желаешь ты отдать им это или нет. Благородные сделают вид, что честно отняли у тебя желаемое, а подлецы заберут силой. Вот и вся разница.
– Выходит, Граф был благороден? – улыбнулась Оксана.
– Почему «был»? – удивилась Жанна-Мария. – Разве он умер?
– А разве нет?! Ты вон уже древняя старуха, а он-то и вовсе…
Мария помотала головой.
– Когда мне было восемь лет, ему на вид было около сорока. Когда мы встречались с ним в последний раз, он выглядел на те же сорок.
– Как такое возможно?
– Говорят, он знал малышкой маркизу де Помпадур и даже Жанну д’Арк.
– Да ну, брось! – засмеялась Оксана. – Не может же ему быть четыреста лет.
– Говорят, ему больше пятисот.
Оксана недоверчиво хмыкнула.
– Но больше ста точно, – кивнула Жанна. – Так с чего бы ему вдруг взять и умереть? – пожала она плечами.
– А где он сейчас?
– Он сказал, что уезжает в Россию.
– В Россию?!
– В загадочную дикую страну, где по городам ходят огромные звери. Он называл их урсы. [14]
– Медведи, – улыбнулась Оксана.
– Я умоляла, чтобы он взял меня с собой, но он ответил, что взял бы, если бы я нашла шкатулку. Но я не справилась с заданием. Зачем я ему там такая бестолковая?
– Не переживай! Кажется, я её нашла.
– Правда?! – Казалось, от радости старуха даже помолодела. – И что в ней было?
– Ничего. Ерунда всякая. Что с ней дальше делать, не представляю. Кстати! У тебя же есть от неё ключ! Где он?
– Я отдала его.
– Кому?
– Дочери.
– У тебя есть дочь?!
– Только тссс! Она родилась в результате нелепого греха моей юности, и чтобы скрыть это, её удочерил брат моей матери. Она думает, что она моя кузина. Пока я была богата, я баловала её подарками. Перед тем как меня осудили, я встретилась с ней и отдала ключ. К тому времени у меня больше ничего не было, – вздохнула Мария.
