– В моём сказано, что я еду с женой.
Ослепительный свет залил комнату. Когда глаза привыкли, Оксана увидела, что они снова в монастырской библиотеке. Жанна-Мария состарилась, но почти не подурнела. Взгляд ясный, зубы такие же белые, как в юности.
– А после смерти Гийома я вернулась во Францию, – рассказывала она, – и поселилась здесь, в обители моего детства. Что может быть прекраснее старости в обществе книг и воспоминаний о счастливой жизни?
– Значит, в России всё было хорошо?
– Не без трудностей, конечно! Но это было безумно интересно! Когда мы приехали и отдали шкатулку адресату, он даже не взглянул на наше рекомендательное письмо, а сразу достал нож и начал её ломать.
– Зачем?!
– Вот и я закричала, что это моя шкатулка, бросилась отнимать её и показывать ключ в качестве доказательства. Он взял его и вставил в замочную скважину.
– Но ведь она была не заперта.
– Оказалось, у замка есть секрет. Он открыл второе дно.
– И что там было?!
– Только тссс! Из тайника он извлёк исчезнувшее ожерелье королевы.
– Что?
– Да, да! Бриллиантовое колье стоимостью почти два миллиона ливров, которое когда-то король заказал в подарок мне. Но после его смерти никто из наследников не стал оплачивать эту немыслимо дорогую безделушку. Новая королева была равнодушна к подобным вещам и отказалась выкупить её у ювелиров. И тогда Калиостро провернул гениальную и самую скандальную из своих афёр. Через подставных лиц он выкупил ожерелье, заплатив лишь десятую часть его стоимости, а остальное взял в кредит от имени королевы, подделав её подпись и печать. Через пять лет, когда ювелиры поняли, что их надули, начался громкий судебный процесс. Пострадало множество людей, таких же марионеток, как Гийом, чьими руками Калиостро провернул эту махинацию.
– Выходит, Гийом вывез колье из Франции, даже не подозревая, что он один из величайших в истории контрабандистов?
– Увы, да.
– Так вот почему люди ему не доверяют!
– Наверное, – грустно улыбнулась Жанна. – Судьба наложила на него печать этого величайшего обмана.
– И куда потом делось ожерелье?
– Наш новый покровитель преподнёс его в дар императрице, разумеется, прежде изменив облик колье до неузнаваемости.
– Екатерине?!
– Да! Вместе с очень красивым юношей. Видимо, планировалось заменить фаворита на своего.
– Удалось?
– Нет. Она насладилась красавчиком и отпустила, вернув своего прежнего любимца. А драгоценность оставила, выполнив просьбу дарителя.
– Что за просьбу?
– Ой! – Жанна-Мария махнула рукой. – Я не лезла в их мужские дела, мне хватало своих.
– И какие у тебя были дела?
– У нас с Гийомом родилась дочь. Я занималась её воспитанием, блистала в свете и обучала молодых модниц искусству обольщения.
– У тебя была дочь?
– Красавица! Она вышла замуж, и у меня уже трое внуков!
– А шкатулка?
– А что шкатулка? Осталась в наследство дочери вместе со всем остальным имуществом.
Жанна-Мария встала и распахнула окно, впустив в комнату солнце и свежий воздух.
– Боже! Какой это всё-таки рай! – Она вдохнула запах поздней осени. – Как жаль, что это невозможно объяснить или передать.
– Что?
– Что рай – он вот здесь. – Она прижала руки к груди. – В детстве мне это часто говорила матушка-настоятельница, но я думала, что это просто метафора. А сейчас я сама не знаю, как объяснить молодым девчушкам, что не деньги создают рай, а наоборот: рай в душе создаёт райские условия жизни.
Свет становился всё ярче. Силуэт монахини таял в слепящих лучах. По телу Оксаны разлилось блаженное тепло.
Она открыла глаза и увидела, что они уже едут по городу.
Примирение
Раздался звонок. Рихард нажал кнопку гарнитуры.
– Слушаю…
Он что-то долго слушал, и лицо его менялось, отражая различные оттенки удивления от «как так?» до «с ума сойти!».
– Спасибо, сочтёмся, – наконец сказал он и взглянул на Оксану. – У меня для тебя две новости.
– Хорошая и плохая?
– По мне, так обе хорошие, но подозреваю, что одна из них может тебе не понравиться.
– Я заинтригована. Давай начнём с хорошей.
– Королёв пришёл в себя и признался, что сам бросился под машину, поэтому никаких претензий к водителю не имеет и требует дело закрыть.
– Так что? Получается, я свободна?
– Выходит, так, – улыбнулся Рихард.
– А угон автомобиля? Клофелин?
– Забудь. Жорж уже забрал заявление.
– Фантастика!
– Ничего фантастичного. Просто больше никому оно не выгодно. Виноватых нет, обвинителей тоже.
– А вторая?
– Ты его дочь.
– Чья?
– Королёва.
– Что?!
– Он сам сказал.
– Бредил, когда из комы выходил?
– К нему пришёл следователь, чтобы опросить, не видел ли он, кто был за рулём сбившего его автомобиля.
– И?
– Он конечно же никого не видел. Тогда следователь показал ему твои фото анфас и в профиль, мол, «не знакома ли вам эта дама».
– И?!!
– А он возьми и скажи, что это его внебрачная дочь.
– Боже! Как ему такое могло в голову прийти?!
– Почём купил…
– «Санта-Барбара» какая-то!
– Ну так что? Куда тебя везти?
– В больницу к Владимиру Львовичу.
– К нему никого не пускают.
– Я рискну.
Возле палаты скучал охранник. Увидев Оксану в накинутом на плечи белом халате, он опознал в ней потенциально опасный элемент и оживился.
– Кто такая?
– Родственница.
– Ты как сюда пробралась, родственница?
– На лифте! – пожала плечами Оксана.
Охранник достал сотовый и нажал вызов.
– Дима, вы что там, спите, что ли?! Ещё одна «родственница» проникла. Иди лови и выноси её отсюда.
– Я вообще-то дочь… внебрачная. – Оксана улыбнулась краешком губ.
– Слушай, дочь, шла бы ты… по-хорошему. На всех внебрачных наследства не хватит.
– А ты не хами. Лучше пойди и доложи, что пришла Ксюша Власова.
– Разбежался, – буркнул цербер.
Оксана села на скамейку.
– Лучше бы ты его так охранял, когда он под колёса кидался.
– Чего? Под какие колёса? Что ты несёшь?!
– Что значит – «под какие»? Под круглые, автомобильные.
– Девочка, ты палатой не ошиблась? Иди ищи своего папашу в другом месте!
– Мне нужен Королёв Владимир Львович.
– У него обычный инфаркт.
– Как инфаркт?!
Человек в чёрном снова замер, демонстрируя неприступность. А в конце коридора показались ещё двое таких же, идущие быстрым решительным шагом.
Оксана зажмурилась и вжалась в сиденье. Стало жутко. Времени почти не было, но она решилась-таки попытаться и нырнула в этот страх. Сразу же вспыхнула картинка из детства. Она стоит в одних трусиках, с ужасом озирается по сторонам и плачет. Вокруг множество незнакомых голых людей. Какие-то дядьки с синими рисунками на плечах обсуждают её, какие-то толстые тётки уже тянут к ней свои руки. Она визжит и кидает в них песком, защищаясь. Ну почему она опять не послушалась маму и потерялась на пляже? И вдруг она видит дядю Вову. Она бросается ему в объятия и чувствует себя наконец в безопасности. «Что ж вы не следите за дочерью?!» – слышится сзади возмущённый голос.
Оксана расслабилась. Состояние «дочери» и безопасности выплеснулось из далёкого прошлого и заполнило узкий коридор, по которому приближалась охрана.
– Как вы прошли мимо нас? – возмутился один из них.
Оксана подняла взгляд и пожала плечами:
– Хорошо же вы его охраняете!
В глазах охранника мелькнуло сомнение в неправомочности её здесь присутствия.
– Владимир Львович, между прочим, с утра меня ждёт. Он просил передать через следователя. Я бросила все дела, примчалась…
– Фамилия?
– Власова Оксана.
– Разберёмся… – сказал начальник охраны и пошёл куда-то разбираться.
Через несколько минут он вернулся в сопровождении женщины в белом. Та пристально осмотрела Оксану и вошла в палату. Через минуту она выглянула и пригласила войти.
Дядя Вова был на себя не похож. Левая нога полностью загипсована, шея в ортопедическом воротнике. Оксана села на табуретку возле кровати. Он разлепил красные разбухшие веки и сфокусировал взгляд на гостье.
– А сказали, инфаркт, – нарушила молчание Оксана.
– Это версия для журналистов, – пояснила медсестра. – Они тут пасутся с утра до ночи.
– Понятно, – вздохнула Оксана и осторожно погладила старика по руке. Возле переносицы начали собираться абсолютно неподдельные слёзы.
– Девушка! Не долго! Ему нельзя напрягаться, – прошептала медсестра и вышла.
С минуту сидели молча, потом дядя Вова кашлянул и прохрипел:
– Как жизнь?
Оксана пожала плечами.
– Так себе, течёт. Обвинили вот, что тебя сбила.
Он сморщился в попытке улыбнуться.
– Сам виноват. Я сказал им.
– А ещё ты им сказал, что я твоя дочь. Хотелось бы подробностей.
Он приподнял кисть руки и снова уронил её на одеяло.
– Ладно, отдыхай. Потом расскажешь. Я ещё приду, когда станет полегче. Хорошо?
Он моргнул.
– И прости меня! Чего мы тогда не поделили?
